Крестной феей назначаю себя! (СИ) - Светова Ника

Графиня Роддерик подошла к будуару, взяла в руки шкатулку и показала ее Матильде.

— Это она? — Лейзон увердительно прикрыла глаза, а когда открыла… в них промелькнула такая ненависть, что Эвелина опешила. Графиня открыла шкатулку — колечко с сиреневым сапфиром было на месте — и недоумевающе взглянула на Мышильду, пытаясь понять чем вызвана ее вспышка. Но серые глаза уже смотрели спокойно, почти доброжелательно, и графиня, окончательно простившись с Матильдой, поспешила в свои комнаты. Уже в коридоре она услышала громкий неприятный звон — как только последняя песчинка осела вниз, сработала магия песочных часов, заведенных на определенный промежуток времени. Горничная стремглав пробежала мимо Эвелины и вихрем ворвалась в комнаты Лейзон — пришло время снимать маску из черной магической грязи.

Глава 18

Графиня Роддерик вошла в свои комнаты, держа в руках шкатулку и листы со списками гостей. Она задумалась так, что не сразу заметила отсутствие Кэти в комнатах. Эвелине не давала покоя вспышка ненависти в глазах Мышильды, графиня пыталась понять причину ее злобы, но никак не находила разумных объяснений. Конечно, ненависть камер-фрейлины могла объясняться тем, что она видела кольцо с сапфиром раньше и знала, кто подарил его Кэти. За годы службы во дворце Матильда Лейзон не сумела найти себе достойного жениха, поэтому завидовала черной завистью всем влюбленным фрейлинам. Девушки к этому уже привыкли и не обращали внимания на ее шипение и злобные взгляды. Но ненависть в глазах Мышильды, когда она увидела шкатулку, была слишком эмоциональна для обычного ее настроения… Эвелина пыталась, но никак не могла избавиться от тревожного чувства, будто что-то она упустила из виду, не учла каких-то препятствий на пути влюбленных.

Наконец, усилием воли графиня выбросила из головы непонятные ей самой мысли, прислушалась к звукам, долетавшим до нее и улыбнулась. Кэти Брайтон нежилась сейчас в ванной и распевала веселую любовную песенку, одну из сочиненных Лунным Бродягой. Девушка увлеклась так, что вряд ли заметила бы вошедшего в ванную комнату, а уж что делалось за дверью ее совсем не занимало. Эвелина вспомнила себя, впервые попавшую во дворец, в комнаты для приближенных короля, и поняла, что ждать маленькую Кэти придется еще долго. Раз так, следовало пока чем-то заняться, и графиня Роддерик зашла в спальню, где временно разместили фрейлину Брайтон. Эвелина поставила шкатулку рядом с кроватью, чтобы Кэти увидела заветное колечко, как только войдет в комнату. Списки гостей графиня пока отложила в сторону, утром следовало обсудить их с Эммой Жернет.

Пристроив шкатулку у изголовья Кэтрин, Эвелина замерла, оглядывая такую знакомую комнату, когда-то оформленную в солнечно-зеленых тонах. Так называл этот оттенок зеленого граф Северин Роддерик. Он едва не свел с ума обивочных дел мастера, объясняя, в каких цветах хочет видеть свою спальню.

— Как Вы не понимаете, она должна быть темно-зеленых тонов, но не мрачной, как будто солнце светит сквозь густую листву!

Когда Эвелина подошла к ним, рассерженный мастер готов был уже вернуть аванс и отказаться от заказа. Обрадованный Северин схватил невесту за руку и подтащил ее, ничего не понимающую, поближе.

— Посмотрите в ее глаза, видите? Они темно-зеленые, но одновременно солнечные, радостные! Именно в таких цветах я и хочу оформить свою спальню!

— А зачем это тебе? — удивленно спросила юная Велли. Она только недавно пришла и не уловила еще сути разговора.

— Как зачем? — в свою очередь поразился Северин ее непониманию. А потом важно и медлительно, как учитель нерадивой ученице, начал объяснять, — Велли, мы будем жить во дворце и должны соблюдать все правила этикета! Все, понимаешь?! У нас, у каждого, будет своя спальня, и когда мы… ну, побудем вместе, потом нам придется разойтись по своим спальням и спать отдельно, каждому у себя. Так вот, я хочу засыпать, глядя в твои глаза, понимаешь?! Я хочу, чтобы вокруг меня был солнечно-зеленый цвет, такой же, как цвет твоих глаз! Тогда я буду засыпать, представляя, что погружаюсь в омут глаз моей любимой Велли, и мне будут сниться самые лучшие сны!

Довольный собой и своей выдумкой Северин задорно посмотрел на невесту, а возмутившаяся Эвелина воскликнула:

— Ах, так! Ты будешь тонуть в моих глазах и видеть самые лучшие сны, а мне будет сниться непонятно что?! Ну уж нет, так дело не пойдет! — теперь Эвелина схватила мастера за руки и заставила всмотреться в глаза Северина. — Смотрите, смотрите какой у него цвет глаз! Цвет темного янтаря, пронизанного золотыми искорками! Мне нужна спальня, оформленная точно в таких же красках, как глаза моего жениха, я тоже хочу тонуть в них, засыпая и видеть самые лучшие сны!

Опешивший поначалу мастер, наконец, пришел в себя и весело рассмеялся, добродушно глядя на молодых влюбленных. Он еще поворчал для порядка, но все-таки сумел найти оттенок зеленого, который Северин посчитал подходящим, а спальню Эвелины оформил в теплых янтарных тонах.

Будущее семейное гнездышко молодые влюбленные создавали со всей энергией и вдохновением. Их Величества выделили для семьи Роддерик апартаменты, расположенные так удачно, что половина Северина находилась в мужской части придворных покоев, а половина Эвелины — в женской. Северин устроил себе приемную, кабинет и спальню — через стену от спальни Эвелины. Будущая графиня предпочла более домашний интерьер: спальню, гостиную и будуар, так необходимый каждой придворной даме. Вход в комнаты Эвелины и Северина был отдельный, а между собой части апартаментов соединялись общей дверью спален.

Прогнозы Северина по строгому соблюдению правил этикета так и не сбылись — молодые супруги не находили в себе сил разлучаться после бурных ласк, они засыпали и просыпались в одной кровати, и почти всегда в комнате Северина. Молодой граф Роддерик все чаще задерживался допоздна на совещаниях у Его Величества — заговорщики уже поднимали головы, на окраинах Армании становилось все неспокойней. И Эвелина, опасаясь, что муж не станет будить ее, если вернется поздно, устраивалась на его кровати и, бывало, крепко засыпала там, так и не дождавшись прихода любимого.

Когда же граф Роддерик, наконец, возвращался, он будил свою Велли поцелуем. Точнее, не будил, просто целовал, легко и нежно прикасаясь к ее лицу, но Эвелина всегда просыпалась. Она улыбалась самым родным и любящим глазам и спрашивала:

— Ты на самом деле пришел или только мне снишься?

— Ты сомневаешься в моей реальности? Ну так я тебе докажу, что существую на самом деле! — шутливая угроза Северина немедленно начинала исполняться, и молодая графиня получала самые убедительные доказательства, что любимый муж ей не приснился.

После трагической гибели Северина, Эвелина долго не могла перейти в свою спальню. Она, как прежде, засыпала в кровати мужа, в тщетной надежде, что однажды ее разбудят знакомые губы…Но сны больше не становились реальностью, как ни хотела этого молодая вдова.

Одну часть апартаментов Северина почти сразу отделили для других придворных. Эвелина с замиранием сердца ждала приказа освободить и спальню, но такого приказа все не было, и графиня догадывалась почему. Эрнест, пользуясь своей властью, запретил отбирать у нее дорогую сердцу комнату, где еще жила память о Северине — в вещах, к которым он прикасался, в легком аромате фиалок, который Эвелина всегда чувствовала, целуя мужа, хотя Северин утверждал, что фиалкой пахнет именно она.

Графиня Роддерик так задумалась, что не услышала легких шагов за спиной и пришла в себя только от прикосновения к плечу. Встревоженная Кэти внимательно смотрела на нее, чуть испуганная каплями слез в глазах старшей подруги.

— Эвелина, что случилось? Ты плачешь?

— Все хорошо, Кэти, я просто вспомнила… — графиня оборвала саму себя и перевела разговор в другое русло, — скажи-ка лучше, как ты устроилась? Все в порядке, тебе здесь нравится?

— Ой, все очень хорошо! — Кэти быстро отвлеклась от грустных мысле и весело защебетала, расхваливая спальню. Она искренне благодарила графиню за ее заботу, и даже решилась спросить, куда ведут еще одни двери ее спальни, крепко запертые сейчас толстой щеколдой.