Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

— И что это за таинственный запрос? — не удержался Аллант.

— Ваше Достоинство, — укоризненно покачал головой Найс, — мы же договаривались… Вы прекрасно знаете, что ничего, что бы пошло Вам во вред, я никогда не делал, и делать не собираюсь. Так что потерпите, пожалуйста, до завтра и разрешите мне сейчас покинуть вас.

Никогда ещё ночи не бывали для Надежды и Алланта такими длинными и тревожными. Оба не спали, не зная, торопить часы к рассвету или наоборот просить их замедлить свой бег. Лежали, обнявшись, и думали об одном и том же, о том, что же сулит им визит посла: разлуку или спасение. За завтраком Алланту кусок в горло не лез, а Надежда внешне была спокойна до холодности во взгляде. Она не стала делать никакой прически, просто тщательно расчесала волосы и не надела никаких украшений, хотя траур официально был уже снят. Она решила одеть не форму, а одно из своих вечерних платьев: черное с золотисто-зеленой бисерной вышивкой из трех цветочных гирлянд. Одна располагались по высокому, под самое горло вырезу, вторая спускалась с плеч на грудь, третья шла по верхней части бедер. Платье, облегающее тело до третьей, чуть приспущенной впереди гирлянды и очень пышное внизу. Довольно строгое, одновременно торжественное и откровенно соблазнительное, не предполагающее ношение абсолютно никакого нижнего белья. Любое, даже самое тонкое, было бы заметно под таким эластичным материалом. Но её фигура вовсе не требовала что-то поддерживать или утягивать, и платье смотрелось как вторая кожа. Пожалуй, никто на Тальконе не осмелился бы показаться на Совете в таком одеянии, но Надежда, нисколечко не торопясь, прошла через зал, гордо держа голову и невозмутимо села слева от угрюмого Алланта.

Ждать появления посла Честы пришлось довольно долго. От нечего делать Надежда стала незаметно обводить глазами зал, останавливаясь на каждом члене Совета и осторожно заглядывая в его мысли. Сначала она не хотела проверять всех, но после того, как убедилась в сильном разбросе мнений о себе самой, граничащих от неприкрытого восхищения, до откровенной ненависти и затаенной злобы, решила, что неплохо было бы иметь представление обо всех присутствующих. И, что интересно, никто не заметил телепатического контакта. Около пятидесяти солидных мужчин тихо переговаривались друг с другом, создавая эффект легкого гула, который немедленно смолк, как только объявили о прибытии посла Честы. Все ждали, что же скажет гость, но того, что высокий представительный мужчина со смоляными, распущенными по плечам волосами, начнет старательно извиняться, не ожидал никто.

— От имени правящей династии Честы я прошу прощения у наследника престола Тальконы Его Достоинства Алланта за то, что Честа не в силах исполнить договор. Предполагаемый брак состояться не может по вине нашей стороны. Мы провели предложенное вашей стороной тестирование, которое, к сожалению, подтвердило ваши догадки. Действительно, имеет место быть сбой в генетическом аппарате, точно такой же, как и у принцессы Шоракси, влекущий за собой бесплодие. Честа предлагает материальную компенсацию за нарушение договора и просит не применять карательных мер. Сумма компенсации может быть названа Вашей стороной.

Конечно же, Аллант обрадованный таким поворотом дела, заверил посла, что никакой компенсации Талькона требовать не будет, чем очень разочаровал многих членов Совета.

Но не успел он избавиться от одной проблемы, как сразу же возникла другая, не менее серьезная. Едва посол Честы удалился, как наиболее радикально настроенные личности стали требовать того же развода с последующей женитьбой на любой девушке принадлежащей к наиболее знатным родам Тальконы. Они ссылались на то, что Надежда не принадлежала к знатному роду. Пришлось, в довольно строгих интонациях, доказывать, что она является дочерью полномочного представителя планеты Земля в Межгалактическом совете и наследует всю планету. Это было почти правдой, если не считать того обстоятельства, что Сергей был на этом Совете всего только раз и ни о каком наследстве речь идти не могла.

Надежда держалась с ледяным спокойствием и упорно молчала до тех пор, пока довольно многочисленная группа членов Совета не попросила, если не сказать потребовала, того, чтоб Надежда ответила на некоторые вопросы. Пришлось соглашаться.

Вопросы были самые разные, доходящие порой до непозволительной дерзости и граничащие с оскорблением, но Надежда отвечала на них предельно честно, вежливо и корректно, стараясь не поддаваться на провокации. И даже Аллант, не обладающий ее сверхчутьем на людей, ощутил, как постепенно меняется атмосфера в зале. Совет, вначале настроенный резко негативно, постепенно принимал Надежду. Она покоряла их манерой держаться, уровнем интеллекта, красотой, наконец. Не всех, конечно, но большинство членов Совета в результате оказались на её стороне. И кто-то почти в самом конце заседания, обращаясь к ней, воспользовался титулом «Рэлла» при молчаливом согласии всех остальных, хотя до официального восхождения на престол должно было пройти ещё два с половиной месяца. Первая победа была одержана.

Но ещё оставались скрытые силы, не желающие смириться с таким поворотом дела. Их не устраивала не только чужачка на престоле, но и сам Аллант. Но прежде, чем бороться с ними, предстояло их сначала выявить, а этого не мог сделать даже Баток Найс, старающийся держать под контролем всё, касающееся безопасности Императорской династии.

Аллант с головой ушел в свою политику, про себя благодаря собственную интуицию. Как знал, в последние два своих отпуска он постоянно старался быть рядом с отцом и старшим братом, понемногу осваивая тонкости управления государством. Если бы не прежнее его неуемное любопытство, то он сейчас выглядел бы полным профаном во всех делах. А теперь его было трудно обвести вокруг пальца.

А Надежда скучала. Она не привыкла сидеть одна и бездельничать. Ну, день можно перетерпеть или два, но не больше. Лишь вечерами, когда возвращался усталый, задерганный Аллант, которому больше всего хотелось лечь и помолчать, наконец, появлялась возможность связаться видеоконтактом с остальными членами экипажа. Их Аллант отправил отдыхать на противоположный конец материка, на лучший из курортов, которые он знал. Поближе к океану и теплым роскошным пляжам. Подальше от столицы и политики.

А здесь, в Талькдаре, как назло стоял хмурый дождливый сезон осенней смены ветров, было прохладно и грустно.

В один из таких серых дней, после обеда Надежда долго смотрела в окно и вдруг резко крутнулась на стуле:

— Альгида, — неожиданно спросила она, — у кого из охранников есть своя машина?

— Но Рэлла Тальконы, у Вас в гараже достаточно самых различных машин для любых ситуаций. — Попыталась напомнить служанка.

— Да не нужен мне дворцовый транспорт! Найди машину у кого-нибудь из охранников или потихоньку закажи в прокате что-нибудь старенькое и неприметное. Я хочу съездить в город. Прикажи подогнать машину к какому-нибудь служебному выходу, и чтоб ни одна живая душа…

И пока Альгида бегала, выполняя довольно странный приказ своей хозяйки, Надежда бодро облачилась в привычную форму Патрульного, в которой она чувствовала себя необычайно комфортно. Сняла длинные витые сосулечки роскошных серег, заменив их на маленькие синие искорки пусет, проверила на месте ли кредитная карточка и стала ждать возвращения служанки.

К ужасу Альгиды Надежда отправилась в город, взяв с собой только её и одного охранника.

Владелец машины, охранник внутреннего радиуса, беспокойно переминался с ноги на ногу, ожидая появления странной новой Праки. Машина у него действительно была очень старая и невзрачная, но именно она позволяла парню не опаздывать на службу из далекого рабочего квартала.

Надежда села на переднее сиденье и приказала трогаться с места. На удивление старушка-машина еще могла развивать довольно приличную скорость.

Катались по городу долго. У небольшого магазина, торгующего информблоками и прочими сопутствующими товарами, Надежда попросила остановиться. Она выбрала для себя два информблока по истории Тальконы и ещё один музыкальный. Пока она расплачивалась, заодно обналичив некоторую сумму с кредитной карточки в банкомате, в магазинчик заглянули двое полицейских. Они постояли с минуту на пороге и удалились, так ничего и не купив.