Лето без милосердия (СИ) - Кручко Алёна

— Эйле. Лапушка ты моя, — Тил не сдержал улыбку, хотя ситуация была — не до веселья и тем более не до любовных мечтаний. Но все же, видит небо, Тил придёт к ней, как только они вернутся в столицу. И, если только за все это время ей не придётся по нраву кто-то другой, так и плевать на холостяцкую свободу. Уж наверное, её отец не откажет магу, да отличившемуся на войне, да ещё лично знакомому с будущим королём. Лишь бы сама Эйле не раздумала его, дурака, ждать.

Ещё касание — сильнее, настойчивей. Ясен день, вторженцу неинтересны любовные фантазии, ему нужно знать, чем заняты мастера и маги в закрытом доке. Румяное личико Эйле перетекает в небритую физиономию корабельного плотника Чантара, отряженного им в помощь самим адмиралом — мастер, надо признать, не чета многим, без всякой магии чудеса творит! Вместо заполненных лепёшками, круглыми караваями и пахучей сдобой полок, вместо широкого тёмного прилавка, на который опирается Тил, заигрывая с Эйле, всплывает тщательно и любовно, досочка к досочке слаженный борт их воздушного судна. Кажется, всмотрись пристальней, и увидишь все нанесённые на доски тайные знаки, а уж достать их после из памяти — дело техники…

Тайные знаки ему подавай, ур-роду! Разбежался! Тил медленно вдохнул и с резким выдохом дёрнул струну связи, скользнул по ней всей своей не столь уж большой ментальной силой, захлёстывая удавкой на том конце. Почувствовал всплеск злобы и паники, добавил ещё, отчаянно надеясь если не оглушить врага, то хотя бы дезориентировать. И тут же вскочил, толкнул спавшего рядом Перрита, менталиста из охраны — хорошо, что все они жили здесь же, в двух палатках, ещё в первый день решив, что так будет и безопасней, и удобней для работы.

— Подхватывай! Меня читать пытались, в обратку ударил, сам не удержу.

Перрит затряс головой, сонно выругался. Пробуждение заняло всего-то несколько мгновений, но Тил отчётливо ощущал, как слабеет натянутая струна-удавка, пытался перехватить, сжать крепче, но не получалось. Растерял навыки.

— Веди, я с тобой, — чужая сила подхватила и понесла, оставалось лишь направить и указать цель. Не в самом доке, но рядом, в тупике между стенами двух складов, ощущался человек, почти полностью спрятанный от слежки, укутанный в несколько слоёв заклятий, едва видимый тенью среди теней. Пожалуй, сам Тил, без Перрита, не сумел бы заметить. Зато сходу мог сказать, какими именно амулетами тот обвешался — знакомые плетения-то! Зря, что ли, Тил Бретишен разбирал досконально захваченные на вражеской базе трофеи?

— У него мощный отвод глаз, наши охранники не увидят даже. При такой маскировке хоть в ворота входи, — Тил усмехнулся, — если бы там маги не стояли. Но не сам чаровал, готовые амулеты.

— Ещё бы он сам чаровал, менталист все же. Приготовься, — Пэррит зачем-то размял руки, — держись, с-с-щас я его!

Ментальный удар был такой силы, что и Тила задело до звона в ушах, но теперь уж он не боялся потерять вторженца. Не он, так Перрит не упустит!

— Эй, Тил, ты вот только сомлеть мне здесь не вздумай! Бежим, прихватим мерзавца тёпленьким, пока не очухался.

Прихватить для начала пришлось охранника, одного из стоявших у ворот, сонного и недовольного. К счастью, Перрита он послушал без вопросов, и в тупичок между складами они успели почти вовремя. Позже, чем надо бы — вражеский менталист уже очухался от удара и как раз поднимался на ноги. Тил скорее почувствовал это, чем увидел: ночная темнота скрывала врага не хуже заклятий, но заклятия все же были, и враг на весь тупик полыхал злорадным удовольствием, представляя, как ловко он сейчас оставит их всех с носом. Струна связи, хоть и ослабевшая, ещё действовала, и Тил точно знал, чем тот сейчас озабочен: сумеет ли уволочь с собой хоть одного пленника или разумней будет всех положить на месте? Риск велик, но сведения нужны. Сведения нужны, почти ничего не узнал, но риск…

— Не о том думаешь, — прошипел Тил. На роль ценного источника сведений из троих больше всего подходил он, понимание этого, на удивление, не пугало, а злило. Ещё не хватало оказаться в плену и быть вынужденным выбалтывать тайны, которые нужно сохранить от врага любой ценой!

Если знаешь плетения, разрушить чары куда проще, чем наложить. А уж в невидимости и отводе глаз Тил за последние месяцы стал докой. Правда, сил после ментальной схватки маловато осталось, но…

— Пэррит, поддержи.

Объяснять не пришлось, есть все же плюсы и в менталистике. Взяв в горсть щедро брошенную коллегой силу, Тил сосредоточился, нащупал плетение отвода глаз и дёрнул, надрезая нить основы. Ещё рывок, влить силы, и остаётся лишь следить, как распускаются и тают замысловатые петли и узоры чар. Не сложнее, чем озорному котёнку — запутать бабкино вязание. Даже похоже в чем-то.

— А теперь берите его, — сам он не сумел бы уже и руки поднять, выдохся. Но своё дело сделал, верно? Пусть не сам захватит этого лазутчика, но на свой счёт записать имеет право.

Но тут вражеский маг вскинул руки, и по узкому пространству между стенами прошла тугая воздушная волна. Ударила в грудь, вышибая дух, опрокинула навзничь. Мелькнула перед глазами выщербленная кирпичная стена, следом — тёмное небо в белесом мареве подсвеченных луной облаков, и тут же ударило ещё, словно тараном, обрушивая стены на сбитых с ног людей. Последним усилием Тил попытался одновременно поставить щит от камней и послать сигнал тревоги охранникам в караулке, но с первым точно не получилось, не его это, а второе? По крайней мере, он мог надеяться. И радоваться, что врагу теперь не до пленников, самому бы убраться.

Хорошо ещё, что тот был один. Силён, против троих устоял и вырвался, а если бы…

Что «если бы», Тил не додумал: мысли путались от боли, и он, убедившись, что враг ушёл, сосредоточился на собственных проблемах. Отрешиться от боли, проверить, живы ли Пэррит и охранник, дождаться помощи и не сдохнуть. И, черт бы все побрал, это охрана никуда не годится или они сами дураки, что вышли всего лишь втроём из дока?

ГЛАВА 13, в которой мэтр Вальдих хотел бы разорваться на десять отдельных магистров

— Черт бы все побрал, эта охрана никуда не годится! И нет, господин адмирал, я не только о ваших, мои тоже хороши! Запустить ментальный щуп издалека, через двойную защиту, вы вряд ли представляете, сколько сил на это потребно, так я вам скажу — много! Очень много! — Вальдих на мгновение остановился, развернувшись на пятках, посмотрел в упор и вновь забегал по адмиральской каюте, как ужаленный. Впрочем, Гронтеш его понимал. Отвратительная ситуация. — Не магистерский уровень, но близко к тому. Магу, который на такое способен, ничего не стоит незамеченным пробраться в город, устроить себе потаённое логово и делать свои дела, почти не опасаясь разоблачения. И что мы имеем в итоге? Если бы Тил не начинал учёбу как менталист, его бы прочитали, и никто бы ничего не заметил! А потом подцепили бы на крючок, вывели за ворота, и поминай как звали! Очнулся бы уже на островах. И неизвестно, что этот неведомый нам лазутчик уже успел узнать и где сумел напакостить.

Да, отвратительная ситуация, и адмирал Гронтеш вполне понимал желание Вальдиха спустить пар, сорвать злость, от души высказаться и даже, возможно, кого-нибудь убить. Маг ещё держал себя в руках, все же обязательный для менталистов самоконтроль многого стоит.

— И отчего маг столь высокого уровня занимается опасной и неблагодарной работой диверсанта, а не укрепляет защиту Делла-Виниты? — яда в голосе Реннара могло бы хватить на весь Одар. Ему, в отличие от Вальдиха, самоконтроля недоставало. Покушение на своё любимое детище он воспринял остро и готов был кидаться на любого, не разбирая своих и чужих. Может, и удачно, что под рукой оказался Вальдих — в самом деле, кого ещё обвинить за провал в магической охране?

И все же адмирал ответил сыну сам, остановив движением руки готового взорваться магистра:

— Это как раз понятно. Забыл, Рени? «Первая линия обороны проходит пo базам противника».