Ветер моих фантазий (СИ) - Свительская Елена Юрьевна

Сидеть, развернувшись так к этому ученому, было неудобно. Тело, и без того замученное в последние предноволунные дни, затекало. И я отвернулась. Взгляд невольно перетек на столик напротив. И… и тот китаец все еще внимательно на меня смотрел. Подперев подбородок ручкой.

Или… просто задумался? Когда я сочиняла, Лера и Виталий как-то ради прикола сняли меня на камеру. Физиономия у меня была самая что ни на есть отсутствующая! Хотя… нет, так не говорят. Взгляд! Вот, взгляд у меня был вполне отсутствующий. Будто бы моя душа или мысли были где-то далеко. А они действительно тогда были не там, а витали где-то в других мирах. Он… он студент или… или тоже над чем-то корпит?

К задумавшемуся китайцу подошел другой, лет сорока. Точнее, подкрался. Когда положил молодому руку на плечо, тот вздрогнул.

— Акира!

Парень — китаец за столом был довольно-таки молодой — смахнул руку пришедшего, резко обернулся. Тот, пользуясь его замешательством, сцапал его блокнот.

　- Каэрэ!!! — возмутился молодой азиат.

Старший опустил ему на колени увесистый бумажный пакет:

— Фукукаварэба, — мужчина ухмыльнулся, — Модосу.

Эхм… или все же не китаец?.. У тех много слогов резких, всякие там цынь, пынь, дзян, сян… а тут другая вроде речь. Хотя и резковат голос старшего.

— Похоже, его зовут А Ки Ра, — шепнул Виталий, нагнувшись ко мне, — Забавно, не находишь? У нас новенький Ки Ра, а этот, так похожий на него, А Ки Ра.

— В принципе, любопытное совпадение.

— Леры на него не хватает! — ухмыльнулся друг.

Ага, подруга бы нам еще с порога вычислила его национальность. Да, и ей случалось задумываться, но она утверждала, что по звучанию китайский, корейский и японский сложно спутать. В принципе, я ей верила: она уже несколько лет дорамы смотрит, дорамщик махровый. Раз даже призналась, что ей уже привычнее видеть азиатские лица на улице, чем русские. Но мы тогда шли с чьей-то днюхи, где нас старались напоить. Так что я надеюсь, что она это несерьезно говорила.

Китаец между тем мрачно зыркнул на отобравшего его сокровище, подхватил пакет и удалился. Я задумчиво подперла подбородок ложкой. В голове стал вырисовываться новый сюжет. Пока еще смутно.

А Ки Ра… Ки Ра… два похожих парня… Приходились ли они кем-нибудь друг другу? Нет, имена я возьму другие…

— Саш, пойдем.

Я задумчиво ковыряла ложкой по дну опустевшей вазочки.

— Александра!

Очнувшись, заметила робко замершего возле нас официанта, косившегося то на опустевшую вазочку, то на Виталия, подсчитывающего содержимое кошелька. И… и взгляд мой почему-то скользнул между столиков.

И я не сразу поняла, что этот молодой азиат в черном костюме с белой рубашкой, серым галстуком и блестящими черными штанами — это тот самый, с черепушкой из страз на кармашке черной рубашки, который еще недавно сидел на столике напротив. Даже волосы у него были причесаны аккуратно. И, впрочем, уже скучно. И… и красная краска исчезла, оставив девственную черноту волос. Но, впрочем, тот, поднявшийся со стола, довольно на него посмотрел и добавил:

— Иие. Ано канодзе кинииттасоона.

Молодой азиат снова покосился на меня, ухмыльнулся. Мрачно зыркнула на него.

— Эй, все пропустим! — Виталий сцапал меня за запястье, — Хватай сумку — и бегом!

Когда друг тащил меня мимо их столика, к выходу, я невольно поймала еще один взгляд незнакомца. Он… я не знаю, что это был за взгляд. Но этот парень почему-то вновь смотрел на меня.

Виталий, как оказалось, утащил меня смотреть боевик. Лере тоже звонил. Но та, шмыгая носом, отчаянно провыла: «Я не могу уйти! Я не знаю, выживет он или нет!»

— Тьфу, опять? — взвыла я, смотря на мобильник, отставленный Виталиком от уха, так, чтоб я слышала их разговор, — Да когда он уже умрет? Две аварии уже было!

И прохожие на меня косились. Крайне неодобрительно. Мол, у той девушки в телефоне горе, а я…

Нет, я бы, может, и посочувствовала, услышь я подобные завывания от другого голоса и из другого телефона, но это был телефон Виталия и с того конца говорила Лера. А это значит, что она смотрит энную по счету дораму, где опять помирает кто-то из ее героев-любимчиков. Вот, так переживает, что снова ревет и не может оторваться от экрана ноутбука, чтобы лишний раз увидеться с друзьями! И, причем, это уже не первая дорама в ее жизни! Не первый пострадавший няшка-герой! Возможно, их уже несколько сотен, ею просмотренных азиатских сериалов, но опять все та же история! Уу, как я зла на всех этих няшек-актеров и сценаристов! Из-за них я лишилась моей лучшей и, между прочим, единственной моей подруги!

Хотя… на вкус и цвет… Кто-то смотрит какую-нибудь экранизацию европейского писателя, где герои убивают друг друга всеми возможными и невозможными способами, а кто-то как Лера подсел на дорамы, в которых какая-то цензура все же есть. И можно даже найти историю, где никого не убивают, а только романтика, комедия и любовь.

Кстати, о любви… На экране кинозала мужчина-киллер и охотившаяся было за ним девушка-полицейский заперлись в комнате и стали яростно целоваться и сдирать друг с друга одежду. Откуда-то с задних рядов, кажется, донеслись чмоки. Свет на экране стал приглушенным.

Я потянулась было к Виталию, но экран некстати погас, погружая зал в темноту. Таки, цензура зарезала картинку, но вот звуки…

Хотела шепнуть парню в ухо, но из-за такой подлянки то ли от цензуры, то ли от режиссера я промазала. И с ужасом поняла, что попала губами другу в ухо. Как будто поцеловала. Тот озадаченно застыл.

Откровения Тени — 4

Где-то на просторах японского интернета. Давно заброшенный дневник, застрявший в архиве — в разделе записей, замороженных за долгим молчанием хозяина.

Инъэй-но Кэйдзи («Откровения Тени»)

19-я запись — 26 апреля 2007

Отец чувствует себя бодрее. Или же врет хорошо. Я не знаю, мне радоваться, что его состояние улучшилось или бояться?..

По крайней мере, недавно мне удалось с ним поговорить. Заехал к нему после школы. Застал обсуждение того, какой банкетный зал снять для церемонии приема новичков в фирму. Мамы в палате тогда не оказалось. Нарушить их важный разговор не решился. Через некоторое время отец почувствовал, что откуда-то дует — и посмотрел в сторону двери, заметил мое лицо, подглядывающее в щель. Не прогнал. Просто сказал войти внутрь и закрыть дверь. Я зашел, закрыл, встал на отдалении и молчал.

Выбрав зал, отец и трое его помощников перешли к обсуждению нынешнего мероприятия для проверки характеров. Отец предложил поступить, как и прежде: одеть молодых служащих в одежду нищих монахов и велеть им ходить за подаяниями. Как обычно, без исключений: даже лучшим выпускникам самых престижных вузов придется в этом участвовать.

Пожилой помощник возразил, что идея не нова, более того, не раз использовалась в нашей фирме и в других, так что новички могут быть к ней уже готовы. Может, заставить новичков мыть туалеты компании? Это должно помочь новичкам в подавлении их эго, более того, поможет им активнее трудиться впредь, чтобы им хотелось задержаться на приличной работе.

Молодой помощник припомнил идею другой фирмы, когда новичкам предлагалось пожить неделю в шалашах на кладбище, где покоились основатели фирмы, чтобы они мыли и чистили их надгробия. Откажутся — и им предоставят возможность расторгнуть контракт.

На что отец напомнил, как важно молодым людям, особенно, не работавшим еще самим, познать цену каждой иены. Поэтому ему нравится идея со сбором подаяния.

Я все это молча слушал, стараясь держаться невозмутимо, чтобы скрыть бушевавшие во мне эмоции. При всем моем уважении к нашим предкам, создавшим нашу фирму, я бы испугался жить в шалаше на кладбище. Да и мыть туалеты, брр… Да, собственно, и идея сбора подаяния мне претила: итак надо мной ровесники много смеются, но я хотя бы нормальную одежду ношу. А тут — старые монашеские рясы. Может, еще и рваные и грязные. Да, надо мной издеваются в школе, но я хотя бы не нищий. Я хотя бы деньги у людей не клянчу. Новых сотрудников было жаль. Очень жаль. Ведь каждый год им что-то придумывают, чтобы проверить, будут ли они преданы нашей компании, чтобы они готовы были преодолевать любые трудности ради достижения коллективом поставленной перед ним цели, чтоб ценили каждую иену в доходе фирмы.