Вор из шкатулки архимага (СИ) - Орлан Нари

— Очень-очень раздражаю?

— Ужасно, — прорычал я. — Будь ты простой женщиной…

Что сделал бы? Задрал насильно юбку и выместил бы злость.

— …убил бы.

— Убей сейчас. Я не буду сопротивляться. — Она покорно сомкнула веки, опустилась на ноги и уткнулась лбом мне в грудь. Нет, сегодня с нами обоими что-то не так.

За дверью послышались шаги. Я торопливо раскрыл искрящийся овал портала и поманил Рюи.

Только мы очутились в покоях, магические светильники вспыхнули, освещая массивную кровать с балдахином. Полосатые черно-бордовые подушки замерли тремя рядами, как стражи на посту, из-под них стелилось плотное расписное покрывало. Когда я в последний раз к нему прикасался? За сутки до того как погиб от Кринтары?

Рюи отвернулась от постели, потупившись. Смутилась? Меня не могла заинтересовать иллюзия в виде монашки. Или могла? Все равно я не мог материализовать мираж… Или мог?

— Твои покои, да? — Рюи без интереса обвела взглядом богатое убранство. — Для чего мы здесь?

— Здесь есть свободная и обособленная клетка для тытхобэя. И в покои можно войти лишь с моего разрешения. — Подойдя к клетке, которая золотым дворцом громоздилась на столе, я открыл мешок и достал за шкирки Торьбьерна.

Тревожный голос Рюи разрезал тишину:

— Он мертв?

— Я его временно усыпил, чтобы не трепыхался.

Когда я нашел его в нише среди корней, перепуганного и грязного, он и так сидел неподвижно. Но что, если он бы стал барахтаться в мешке, когда я забирал душу старика?

— Деян-тис, прости… — тихо прошелестело за спиной. Я замер, собравшись разбудить птицу взмахом руки, и закинул спящего тытхобэя в клетку.

Рюи уже стояла около меня.

— Ты прав, я совершенно невменяема. — Ее улыбка сияла от счастья, зато в глазах плескалось море печали. Я начну находить в ее поведении логику когда-нибудь? — Но это ведь хорошо, что я спятившая. Будь у меня здравый рассудок, я бы не имела даже тех крох счастья, что имею сейчас. Жаль, мое счастье однобоко. Ты любишь только растения и своих чешуйчатых. Надеюсь, в следующей жизни я вырасту симпатичным цветочком на твоей планете.

Ее образ таял. Сквозь Рюи проступали очертания покоев. Я раздраженно взмахнул рукой, ловя ее, но быстрее развеял исчезающий силуэт.

Проклятье!

***

Что значит люблю? Чепуха. Любовь к кому-либо или к чему-либо — неумолимый крах всего.

Я медленно шагал вдоль клеток с воинами. Те, кто не спали, прижимали шипастые головы к каменному полу в поклоне, поблескивая чешуей в тусклом свете ламп, а затем продолжали томиться от скуки. Те, кому повезло иметь лапы с пальцами, листали книги или играли в карты. Те, у кого были лишь хвост и морда, обвивали прутья клеток туловищем и висели в скрюченной позе до тех пор, пока не прозвучит команда идти — то есть для них ползти — в столовую.

Те, кто умели летать, спали — вымотались после тренировки. Скорее бы увидеть, как они расправят блестящие кожистые крылья не под потолком бывшего театра, а в небе над полуостровом.

Подвалы походили бы на тюрьму, закрывай я клетки. Человеческую душу нельзя держать на коротком поводке, человеческой душе нужно давать иллюзию свободы. Как только я проведу с Натерсией ритуал, объявлю своих воинов армией Эклера и выделю им казармы во дворце— они и так полупустые. Десять лет назад большинство воинов Эклера остались за границей города, занимаясь будничной работой: проверяя торговцев и товар. А значит, погибли.

— Воины жаловались на недомогание? — спросил я у помощника, с которым столкнулся в следующем ряду клеток.

— Нет, Ваша Светлость, — он спешно поклонился, сжимая в руках синюю записную книжку и магическое перо. — Смею предположить, вы достигли совершенства. На протяжении двух декад все в отличном здравии.

Жорес скромно улыбнулся. На его лице расплывалось облегчение — он заслужил отдых, упорнее остальных моих подопечных трудился в лаборатории. Истощал, прежде пухлые юношеские щеки запали, лишь карие глаза горели как всегда. Но пока отдыхать рано.

— Не расслабляйся, держи под надзором.

— Конечно, милорд… — Он склонил голову, поджимая губы, но через миг взволнованно вещал: — Я слышал, наверху с утра вас искала королева.

— А как себя чувствует мое ночное создание?

— Ходит, двигается естественно. — Жорес открыл записную книжку, но вряд ли чтобы что-то прочесть. Он прятал взор. — Тело безупречное. Но…

— Что?

— Когда она попросила зеркало, то потом, увидев себя в нем, начала расцарапывать лицо и рвать на себе волосы. Те же симптомы, что и у воинов, — помощник взмахом руки обвел клетки. — Похоже, душа не принимает новую внешность.

Вряд ли драконы или горные жители станут защищаться зеркалами. Но во дворце множество зеркал. Нужно отстоять свой давнишний план перед Натерсией.

— Королева еще не ушла?

Помощник расслабился и расправил плечи. До этого мига готовился к тому, что я его отругаю? Но изъяны моих творений — не его вина.

— Она говорила, подождет вас до вечера. Если вы не вернетесь, объявит вас погибшим.

— На основании чего?

— На основании того, что вы сутки назад отправились вдогонку за горным вором и до сих пор не вернулись.

— Я находился ночью в лаборатории замка!

А утром принял облик тытхобэя и пустился по следу птицы.

— Конечно, я вас видел, но вы, милорд, попросили не сообщать никому о возвращении.

— Продолжай испытывать новое тело. Поставь над ней все опыты, которые придут тебе на ум, но из темницы не выводи. Вскоре я вернусь.

Через портал я шагнул в свой кабинет, однако в нем никого не оказалось. Дальше я метнулся к источнику — пусто. Уехала праздновать мою смерть?

Я переместился в королевские покои. Сидя за столом ко мне спиной, Натерсия медленно опустила перо и прикрыла заклинанием исписанную бумагу. Ее движения, плавные, неторопливые, обманные своей мягкостью. В ее крови могущество королевского рода — после смерти она может стать диорсотой. Но пока она в тысячи раз слабее меня.

Натерсия грациозно поднялась.

— Рада вас видеть, Деян Розен. — Тонкие губы тронула вежливая улыбка. Я поклонился.

Я был ее учителем по фехтованию, магии, заклинаниям, артефактам… Рассказал и научил гораздо больше, чем полагалось. Она должна бы и сейчас меня беспрекословно слушаться, а не говорить свысока. Должна бы десять лет назад согласиться выйти за меня.

— Удалось узнать, как вор проходит через защитный купол? — Натерсия изящно взмахнула рукой к дивану и креслам, приглашая присесть. Я опустился на середину дивана, откинулся на мягкую спинку, развел колени и расстегнул камзол.

Натерсия обвела взглядом мою расслабленную позу, но промолчала, укладывая магический веер ровно на подлокотнике.

— Я жду ответ.

— Оромхии. — Я повел плечами и сложил руки в замок. — Они раскрывают купол. Но я выставил дозорных вдоль границы леса — когда вор надумает вернуться, его поймают в ловушку.

— Похвально. Значит, вы обоих упустили?

— Нет. Я нагнал обоих в лесу. Вор бросил иномирянку, спасая свою шкуру. Трус. Трусов всегда сложно ловить.

Королева сидела ровно, будто ей к позвоночнику кол приковали, но после моих слов выпрямилась пуще прежнего.

— Где иномирянка?

— В темнице.

— Ее нужно подготавливать, а не держать за решеткой! — Натерсия с акцентом стукнула кулаком по подлокотнику. Перстни с матовыми камнями блекло мигнули, отражая сияние магических светильников.

— Ваше Величество, ей будет крайне полезно провести там еще одну ночь.

— Вы ее снова покалечили?

— Я не калечил — я воспитывал.

— И до чего довело ваше воспитание…

Иномирянка действительно казалась невероятно бесстрашной. В первую же ночь, когда я запер ее в покоях на замок, она выломала дверь — я ее поймал этажом ниже. Поразительно, она ринулась наутек, завидев меня, а не упала на колени, моля о пощаде.

На следующую ночь я покарал ее и сделал так, чтобы у нее онемели ноги и она не могла подняться. Кинул спать на холодном полу, под стеной. Было интересно, доползет ли она до кровати на руках?