На лице Джесса, снова появившегося под конец нашего разговора, играла легкая улыбка. Он явно все подслушал.
— Не вижу ничего смешного, — кисло протянула я.
— И все же это слегка забавно.
— Нет. Ни капли.
— Мне кажется, — Джесс открыл книгу, одолженную ему отцом Домом, — пришло время немного почитать вслух.
— Нет, — простонала я, — только не «Критическая история со времен Платона». Пожалуйста, умоляю тебя. Это несправедливо, я ведь даже убежать не могу.
— Знаю, — согласился Джесс с блеском в глазах. — Наконец-то ты там, где я и хотел…
Надо признать, при этих словах у меня перехватило дыхание.
Однако он, само собой, вкладывал в свои слова вовсе не тот смысл, который мне хотелось. Он просто имел в виду, что теперь может читать мне вслух свою дурацкую книжку, а у меня не получится сбежать.
— Ха-ха, — рассмеялась я, чтобы скрыть, что ожидала совсем другого.
Внезапно у Джесса в руках оказался журнал «Космо», который он прятал между страницами «Критической теории со времен Платона». Пока я смотрела на него, разинув рот, он сказал:
— Одолжил его из спальни твоей матери. Какое-то время она его не хватится.
С этими словами он бросил журнал мне на кровать.
Я чуть не задохнулась. Нет, ну в самом деле, это было самое милое — самое милое, — что кто-то делал для меня за долгое время. И то, что сделал это именно Джесс — Джесс, который, как я с недавних пор была убеждена, ненавидел меня, — поразило меня до глубины души. Возможно ли, что он вовсе не ненавидит меня? Возможно ли, что в действительности я ему немножко нравлюсь? В смысле, я знаю, что нравлюсь Джессу. С чего бы еще ему постоянно спасать мою жизнь? Но существовала ли вероятность того, что я нравлюсь ему по-особенному? Или же он просто был добр ко мне, потому что я пострадала?
Это было неважно. Во всяком случае, в тот момент. Значение имело только то, что Джесс — какие бы у него ни были мотивы — для разнообразия не игнорировал меня.
Счастливая, я погрузилась в чтение статьи о семи способах доставить удовольствие мужчине и даже не сильно переживала, что его — ну то есть мужчины — у меня нет. Потому что наконец-то казалось, что вся неловкость, которая повисла между нами с Джессом со дня того поцелуя — того слишком короткого ошеломительного поцелуя, — растворилась без следа. Может, теперь все вернется на круги своя. Может, теперь Джесс начнет осознавать, насколько глупо он себя вел.
И может, теперь он уяснит уже наконец, что я ему нужна. И даже больше. Что он меня хочет.
Так же сильно, как — в этом я теперь не сомневалась — Пол Слейтер.
Эй, ну может же девушка помечтать, правда?
Именно этим я и занималась. Восемнадцать благословенных часов я мечтала о жизни, в которой парень, который мне нравится, действительно испытывает ко мне ответные чувства. Я выбросила из головы все мысли о медиаторах-странниках и переселении душ, Поле Слейтере и отце Доминике, Крейге и Ниле Янкоу. С последними было проще всего: я попросила Джесса приглядеть для меня за Крейгом, и он с радостью согласился.
И я вам не вру: вечер и ночь прошли просто супер. Никаких кошмаров о преследованиях в длинных коридорах, скрытых в тумане, и падениях в бездну. Да, не вернулись те беззаботность и легкость, которые существовали между нами в старые допоцелуйные времена, но это было совсем близко. Почти. Пока на следующий день не зазвонил телефон.
Я подняла трубку, но тут же отодвинула ее подальше от уха, когда меня оглушили крики Ки-Ки.
— Поверить не могу, что ты решила заболеть! — возмущалась она. — И именно сегодня! Как же так, Сьюз? Нам нужно столько сделать для кампании!
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она имеет в виду.
— А, ты о выборах? Ки-Ки, послушай, я…
— Нет, ну ты просто не видишь, что вытворяет Келли! Она раздает всем шоколадки, на обертке которых написано «Голосуй за Прескотт и Слейтера»! Понимаешь? А ты чем занимаешься? О, валяешься на кровати, потому что у тебя ножки болят, если верить твоему брату.
— Сводному брату, — поправила я.
— Как скажешь. Сьюз, ты не можешь так со мной поступить. Мне все равно, как ты это сделаешь — можешь хоть тапочки с мордой кролика напялить, — только появись здесь и побудь очаровашкой, как ты умеешь.
— Ки-Ки, послушай. — Было нелегко сосредоточиться на разговоре, поскольку неподалеку сидел Джесс. И не просто неподалеку, а касаясь меня. Да, ладно, он всего лишь лепил на мои ноги новые пластыри, но все равно это очень отвлекало. — Я совершенно уверена, что не хочу быть вице-президентом…
Но Ки-Ки даже слушать не захотела.
— Сьюз! — заорала она в телефон Адама. Я знала, что это телефон Адама и что у нее сейчас перерыв на ланч, потому что слышала крики чаек — те оккупировали школьный двор во время ланча в надежде поживиться роняемыми то тут, то там кусочками картошки фри, — а еще голос Адама, подбадривающий ее на заднем плане. — Достаточно уже того, что каждый год президентом нашего класса выбирают Келли «Мусс-Вместо-Мозгов» Прескотт. Но, по крайней мере, в прошлом году, когда тебя выбрали вице-президентом, в решениях совета появилась хотя бы крупица здравого смысла. Однако если выберут этого голубоглазого богатея… Нет, ну в самом деле, он же просто марионетка Келли. Ему все равно. Он выполнит все, что она скажет.
В одном Ки-Ки была права: Полу все равно. Во всяком случае, на одиннадцатый класс академии при миссии Хуниперо Серра ему было наплевать. Я точно не знала, что конкретно его интересовало, поскольку это точно не были его семья и медиаторство. Но одно я знала наверняка: пост вице-президента он всерьез не воспримет.
— Ки-Ки, слушай, мне очень жаль, — снова попробовала я. — Но я правда разбила ноги в хлам и вообще не могу ходить. Может, завтра.
— Завтра? Выборы в пятницу! — запротестовала она. — У меня останется всего день на кампанию!
— Ну, может, тебе стоит рассмотреть вариант выставить свою кандидатуру вместо меня.
— Мою? — В голосе Ки-Ки проскользнули нотки отвращения. — Прежде всего мою кандидатуру не выдвигали в надлежащем порядке. А кроме того, за меня никогда не проголосуют парни. Ну то есть давай смотреть правде в глаза, Сьюз. Это у тебя есть и привлекательность, и мозги. Ты как Риз Уизерспун нашего класса. Я же больше похожа на… Дика Чейни[1].
