Оборотень моих кошмаров (СИ) - Новикова Татьяна О.

— Свои... — Я очень медленно, без лишних движений подняла руки ладонями к нему.

Волк прижал уши к голове и сделал боязливый шаг. Затем ещё один. Я потрепала его по загривку, такому мягкому, теплому. Шерсть пахла невероятно — зверем и Игнатом одновременно.

— В следующий раз куплю тебе косточку.

Он, оскалившись, прихватил кожу на моем запястье зубами, но не причинил вреда.

Это была невероятно спокойная ночь. Оборотень не тревожился и не метался, не пытался вырваться наружу. Просто смотрел, как я ем мармеладных червячков, положив морду на скрещенные лапы. Затем он вылизывал мне лицо, обвивался вокруг меня кольцом, согревая.

А когда ночь почти закончилась, я поднялась и приложила руку к груди.

— Отныне и впредь, — произнесла, как произносят клятву, — каждое полнолуние я буду встречать с тобой. Ну а если попытаюсь от тебя сбежать, пообещай, что найдешь меня, где бы я ни была и вернешь сюда, в этот дом, в эту комнату? Хорошо? Дай лапу.

Зверь фыркнул.

Второе совместное полнолуние не застигло нас врасплох. Теперь мы были готовы ко всему...

***

Едва моё тело вновь начало слушаться, люди с внешностью головорезов ворвались в кабинет и связали мне руки за спиной, накинули на глаза непроницаемую повязку и куда-то повели по холодным коридорам. Конечным пунктом нашей увлекательной прогулки стала узкая спальня на одного, в которой была только койка с тонким матрасом и ведро, заменяющее туалет. Руки развязали и молча ушли, предоставив меня самой себе. Я брезгливо поморщилась и сразу же отодвинула ведро подальше.

Потянулись томительные часы — или дни? — ожидания неминуемого. Мне давали какую-то безвкусную еду, ко мне приходил «преподаватель» с аппаратами измерения давления, сердечной деятельности, параметров крови. Он описывал каждый прибор трепетно, поглаживал их точно любимую женщину.

Ребенка пока не трогали, но никто не сообщал, когда начнутся настоящие эксперименты. Я не запоминала уже ни лиц, ни голосов, находясь в постоянном состоянии полудремы. Заставляла себя проглатывать ту пищу, что приносили, чтобы не рухнуть в обморок, запивала всё это несладким чаем.

В тот час, когда дверь открылась вновь, я зажмурилась от страха, как жмурилась всякий раз, и обняла руками живот.

— Кира, вставай, — донеслась до меня тихая просьба.

Артем прикрыл за собой дверь, выглянув напоследок наружу, а затем поманил меня пальцем. Я встала, но исключительно для того, чтобы вцепиться ему в лицо ногтями. К сожалению, Артем был сильнее, потому завернул руку мне за спину — не сильно, но не пошевельнешься — и сказал недовольно:

— Вообще-то я пришел помочь.

— Как же? — рычала я, пытаясь вырваться из захвата.

— Очень просто. Собрала слюни и на выход, если хочешь жить. Ну же!

Жить, как оказалось, я хотела очень сильно, потому покорно поплелась за Артемом. Яркий свет коридора ударил по глазам. Вокруг никого: ни «преподавателя», ни головорезов, ни безучастных девиц в медсестринской форме. Артем вел меня через сплетения переходов, на любую попытку открыть рот, шикал и показывал пальцем «Молчи». Наконец, он вывел меня на улицу, такую темную, будто погасли все звезды. Если бы не ветер, холодящий кожу, задувающий под рубашку, я бы решила, что улицы и нет, а деревья высажены в каком-то помещении.

— Держи. — Артем протянул мне мою сумочку.

Невероятно! Документы, деньги, какие-то бесполезные бумажки и чеки — всё сохранилось! Я почти любовно уставилась на своего похитителя и спасителя в одном лице.

— Мир? — хмыкнул он.

— Почти. Тебе придется многое объяснить. Надеюсь, это не какой-нибудь розыгрыш?

— О, нет, — покачал головой Артем, прокрадываясь к одинокой машине на стоянке. — За такие розыгрыши меня могут пристрелить на месте, поэтому в наших интересах свалить как можно скорее. Итак, план действий: едем в соседний город, там садимся на поезд и уезжаем так далеко, чтобы никто не смог нас отловить. Домой не идем, так будут искать в первую очередь.

Он провернул ключ зажигания, выключил фары, и автомобиль, тихо заурчав, поехал по пустынной дороге. Всё казалось нереальным, точно сон. Я пристегнула ремень безопасности и только теперь поняла, что практически спасена.

— Почему ты?..

— Помогаю? — догадался Артем. — Всё потом.

— Но...

— Кира, пожалуйста, не заставляй меня передумать. Дай сообразить, что делать дальше. До сегодняшнего дня мне как-то не доводилось предавать своих.

Я покорно закрыла рот.

Часть 2. Глава 7.3

Голова болела сильнее прежнего, хотя недавно мне казалось — сильнее уже нельзя. Не унималась тошнота, и перед глазами отплясывали огни, жаром растекаясь по венам. Я поймала по радиоприемнику волну, и мы ехали под веселенькое кантри. Светало. Кровавые всполохи расчертили горизонт. Дорога вилась точно змея, петляла, плутала меж деревьев, выплывала к однообразным деревенькам.

— Уже можно говорить? — спросила я, одичав от непонимания.

— Можно, — устало кивнул Артем. — О чем ты хотела спросить? Почему я тебя спас, да?

— Начни с этого, — благосклонно разрешила я.

— Перед тобой идиот, вскормленный сказками о злых оборотнях и добрых борцах с ними. Мои родители всю жизнь посвятили исследованиям в ОСО, ну а я шел за ними без вопросов. Самое смешное, что оборотней я при этом не видел и ни с кем не общался, кроме таких же помешанных идиотов. Ну а потом мне было поручено познакомиться с тобой. И, признаться, я пришел в замешательство: ты не похожа на дешевую потаскушку, ты сознательно связала свою жизнь с оборотнем, согласилась родить от него ребенка. Ты не такая, как мне описывали. — Он смутился, точно хотел добавить что-то, но не смог подобрать слов. — А потом я подумал: что если оборотни не так уж и плохи? Ведь даже Ира беспокоится за своего брата, значит... он не бездушное чудовище, как нам рассказывали?

Это был вопрос, но я не знала, как на него ответить. Разве можно настолько скрыться в коконе из предрассудков, чтобы не видеть очевидных фактов: нет добра и зла, есть только хорошие и плохие люди, и их определяет не раса, а душа.

— Что, если ты опять меня обманываешь и просто хочешь продать кому-то дороже? — Я потерла виски, готовые разорваться от боли.

— Я подумаю над твоим предложением, — улыбнулся он, выворачивая с шоссе на проселочную дорогу и петляя по ней. — Кира, давай начистоту: у тебя нет выбора, поэтому доверься мне и не мешай тебя спасать. Расскажи лучше, как тебе живется с этой тайной?

Я непонимающе уставилась на него.

— Ну-у-у, — Артем стушевался, — оборотни рядом, всё такое.

— В этом нет ничего особенного, это как жить с любым другим человеком. Вообще-то с недавних пор подумываю о том, чтобы открыть эту жуткую тайну миру, — оскалилась я, а Артем задохнулся от возмущения. — У меня даже появились мысли, как это осуществить.

— Ты с ума сошла?! Нет, ты вообще представляешь, что затеяла? Сосед пойдет на соседа и грохнет его ружьем, решив, что тот по ночам обращается в волка и ворует его скотину. Начнется такая разруха... Если наши люди убивают оборотней тихо, поодиночке, то ты своим заявлением уничтожишь их разом.

— Не думала об этом, — пожала плечами, оставаясь при своем мнении. — У тебя нет какой-нибудь таблетки от головной боли?

— Беременным можно обезболивающие таблетки? — с сомнением уточнил Артем, покопавшись в бардачке.

— Беременным нельзя трястись от страха несколько дней подряд, а от одной таблетки ничего не случится. Это невозможно терпеть.

Боль, действительно, становилась сильнее меня, мешала думать, огненным комом ломилась в черепную коробку, битым стеклом впивалась в виски. Мне казалось, я упаду в обморок, если срочно не приму хоть что-нибудь.

— Всё-таки терпи, — приказал он, — мы скоро подъедем к железнодорожной станции. Кстати, — задумался на мгновение, но продолжил: — Если честно, Ира обманывала. Она не хотела сдавать тебя до последнего, но наши люди поставили перед ней выбор: ты или Игнат. Только тогда Ира решилась. Не суди её строго, она просто любит своего брата.