Прощение (СИ) - Шматченко Мария

Настал тот самый волнительный и для кого-то страшный день, когда Адриан должен был прийти в суд. С самого утра он был на нервах. Эта встреча… Что она принесет? Скоро, совсем скоро, все кончится. Но как? Фил вызвался пойти с братом, не желая оставлять его в такой сложный момент. Но на это заседание собрались все, кто имел какое-то отношение к делу.

Адриан по законам своей страны являлся несовершеннолетним. Суд был в шоке. Все темы заседания были тайными. Никто в городе не знал об этой истории. Все участвующие давали клятву неразглашения. Все в суде прониклись глубокой симпатией к Адриану и сочувствовали ему, все до одного. Не нашлось бы ни одного человека, который был бы против сэра Гарольда. Все, начиная с судьи Августина, кончая уборщицей Долорес, были на стороне потерпевших. Для Джеральда еле нашли адвокатов, все отказывались «защищать этого подонка», еле-еле уговорили трех, и те сказали, что делают это, потому что так надо, чтобы вообще суд над «скотиной» состоялся побыстрее, а душой они с Гарольдом. Обвиняемый же не стал вызывать своих адвокатов из другого города, так как стеснялся сказать им, за что на него подали в суд.

После Рождества прошло несколько дней. Констанция переехала в дом Филиппа, куда так же из гостиницы уехали Фелиция и Даррен. Супруга Джеральда не хотела этого делать, потому что у них гостили Эви и Марти, а они являлись её родственниками, а ни мужа, но племянник сказал, что дом у него большой, места хватит всем, и пусть её кузина с супругом перебираются вместе с ней. Разумеется, Геральдина тоже там не осталась. Мистер Томас, который не знал причину ухода жена от его хозяина, был просто в шоке. В шок пришли и все остальные.

Настал тот самый волнительный и для кого-то страшный день, когда Адриан должен был прийти в суд. С самого утра он был на нервах. Эта встреча… Что она принесёт? Скоро, совсем скоро, всё закончится. Но как? Фил вызвался пойти с братом, не желая оставлять в такой сложный момент. И на это заседание собрались все, кто имел какое-то отношение к делу.

Адриан по законам своей страны являлся несовершеннолетним. Суд был в шоке. Все темы заседания были тайными. Никто в городе не знал об этой истории. Участвующие давали клятву неразглашения. Все в суде прониклись глубокой симпатией к Адриану и сочувствовали ему, все до одного. Не нашлось бы ни одного человека, который был бы против сэра Гарольда. Все, начиная с судьи Августина, кончая уборщицей Долорес, были на стороне потерпевших. Для Джеральда еле нашли адвокатов, все отказывались «защищать этого подонка», еле-еле уговорили трёх, и те сказали, что делают это, потому что так надо, чтобы вообще суд над «скотиной» состоялся побыстрее, а душой они с Гарольдом. Обвиняемый же не стал вызывать своих адвокатов из другого города, так как стеснялся сказать им, за что на него подали в суд.

Джеральд прибыл на заседание к назначенному времени. Адвокаты ждали его у дверей. К ним вышел судья Августин.

— Сэр Джеральд, — обратился он к подсудимому, — предупреждаем вас, что вам запрещено приближаться к сэру Адриану меньше, чем на пять метров.

— Пять? — изумился тот.

— Да, именно на пять. А также прикасаться к нему и заговаривать с ним. Даже смотреть не смейте! Его присутствие очень важно для суда, но это крайняя мера. Мы не хотели сначала приглашать милорда, но были вынуждены в интересах следствия. Вы всё поняли?

— Да, Ваша честь.

— Хорошо, тогда пойдёмте в зал. Все уже собрались.

«Все уже собрались»… Сердце Джерри вздрогнуло — значит, его сын тоже там. А ему даже взглянуть на него запрещено!

На заседании было всё, как обычно, как положено. Вопросы, ответы. Долго слушали свидетелей, защиту, говорили речи… И почти под самый конец мистер Ингвар, прокурор, неожиданно спросил подсудимого:

— Сэр Джеральд, вы знали о том, что сэр Адриан — свободный человек?

Воцарилось молчание. Нервно тикали часы, кто-то нетерпеливо бил пальцами по столу…. «Нет-нет, он не знал…» — думал Адриан в отчаянии, будто бы моля кого-то великого, чтобы это оказалось так, чтобы он действительно не знал.

— Знал… — этот ответ поверг всех в шок.

— Как так знали?! Откуда?

— Моя мать, леди Лилиан, сказала мне об этом перед смертью.

— Вы понимаете, что, то, что вы, может быть, не знали, могло стать для вас возможностью смягчить приговор? — спросил мистер Августин.

Обвиняемый кивнул. А его спросили, что ещё ему сказала леди Лилиан?

— То, что отец хотел усыновить моего сына, что она была категорически против.

— Знали ли вы, что она травила вашего отца?

— И это я знал… Перед её смертью у нас был откровенный разговор.

— Почему же вы молчали об этом?!

— Потому что отец сломал мне жизнь. Я был зол на него, — он с вызовом посмотрел в глаза сэра Гарольда, но тот не отвёл взгляда, пристально глядя на сына.

— Как именно он сломал вам жизнь?

— Он отнял у меня моего сына, не дал жениться на любимой женщине, — в этот момент обвиняемый пристально взглянул прямо в глаза Констанции и добавил: — На единственной любви моей жизни.

Сердце женщины вздрогнуло, из глаз хлынули слёзы, ведь бедняжка любила этого человека, несмотря ни на что, любила.

— Хорошо, мы ещё вспомним об этом позже, а теперь вернёмся к делу, по которому собрались. Сэр Джеральд, вы обвиняетесь по статьям «незаконного лишения человека свободы, незаконного содержания в рабстве, нанесения тяжкого морального и физического вреда, жестокого обращения с ребёнком». Да и ещё теперь выясняется, что добавляется «скрытие преступления»! Вы понимаете, что за это вам грозит суровое наказание?

— Я понимаю.

— Вы признаете свою вину?

— Признаю, Ваша честь. По всем пунктам. И искренне раскаиваюсь.

Сердечко Адриана, который сидел вдали от него на возвышение, вздрогнуло. Неужели, правда? Может быть, есть надежда ему спастись, он ведь раскаивается?

— Отец нашего подзащитного незаконно держал людей в рабстве, скрывая от них вольные, лишил сэра Джеральда сына и жестоко обращался с ребёнком, — сказал один из адвокатов подсудимого.

— То есть со мной, — добавил подзащитный.

Глаза сэра Гарольда округлились от возмущения, и Его Светлость воскликнул:

— Протестую, ваша честь! Я не обращался жестоко со своим сыном, сэром Джеральдом, и если что-то и позволял, то только выговор по делу.

— Протест принят!

— Сэр Гарольд не держал незаконно людей в рабстве, — сказал один из его адвокатов. — Он имел права самому решать, когда выдать вольные, при условии, что труд человека вознаграждается. В данном случае бывшие рабы не были изгнаны с ранчо, и с ними уважительно обращались. Что касается сэра Адриана, то он внук сэра Гарольда, и то, что он не подпускал к нему сэра Джеральда, это уже семейные неурядицы, которыми суд не должен заниматься, к тому же к делу не относится.

Судья поблагодарил всех и сообщил, что сегодняшнее заседание закончено. А сэра Джеральда, в интересах следствия попросил задержаться на полчаса.

У Джерри уже давно сложилось впечатление, что суд явно на стороне Гарольда. Вот только почему? Им так жалко Адриана? Или отец подкупил всех? Или неужели его влиятельность сохранилась и после исчезновения?

Джеральда задержали на полчаса только для того, чтобы Гарольд с внуком успели уехать до него, чтобы у подсудимого и его защиты не было возможности поговорить с Адрианом.

Мистер Августин, провожая их к выходу, сказал молодому милорду, что он очень мужественно держался, даже когда показали фотографии шрамов. Мужчина заявил, что его стойкость достойна восхищения! Юноша в ответ вежливо поблагодарил его.

— Оказывается, он знал, что Лилиан меня постепенно травила, и смолчал. Если бы Джеральд этого не срыл, то, — кто знает? — может, мне не пришлось бы жить в Европе. Всё бы вскрылось уже давно, и все раньше узнали бы, что я жив. Я у него ещё и наследство отсужу! Да, ему с сыном повезло больше, чем мне! Адриан до конца пытался найти ему оправдание.

Фил заявил, что нет ему его, а судья согласился полностью. Ингвар их поддержал и заметил, что, наверное, в его практике это первое дело, когда все единогласно, вплоть до защиты подсудимого, на одной стороне.