Верь мне (СИ) - Острожных Дарья "Волхитка"

Друг ответил радушной улыбкой и взял локон тонкими пальцами.

— Волосы получены без согласия, тут многого не скажешь. — Он покачал головой и сжал их в кулаке.

— Уже оправдываешься? Я разочарован.

Нэмьер не ответил. Какое-то время он сосредоточенно молчал и разглядывал камни на карте.

— Женские, — наконец сказал он, — молодой женщины.

— У старой были бы седые. К тому же они длинные, можно и догадаться.

Калсан нарочно сбивал друга, чтобы тот понял, как мало может. Однако Нэмьер спокойно взялся за оба края локона и продемонстрировал, что в длину он был не больше пары сантиметров. Ему с трудом удавалось пробиваться сквозь пустоту, ведь владелица не добровольно рассталась с частью себя. Волосы несли мало информации. Куда яснее виднелись руки, передающие их друг другу. Поэтому не удавалось позвать духов, способных все рассказать; люди не обладали чарами, не умели колдовать, в отличие от эльфов и оборотней. Маг — это человек, тонко чувствующий присутствие умерших, чьи души наполняли мир. Они и творили все чудеса по воле колдуна, которому не могли отказать.

Нэмьер хмурился и сжимал зубы. Казалось, что его завалило песком, и приходилось выбираться наружу, толкаться руками и ногами. Даже дышать стало трудно, а наградой послужил страх. Сердце гулко забилось в груди, заставляя опасаться темных углов комнаты.

— Она напугана, и… — Мужчина закрыл глаза, прислушиваясь к себе. — Отчаяние, непонимание…

Он будто пробовал незнакомый напиток: смаковал вкус, пытаясь угадать и разделить ингредиенты. Скоро удалось распознать что-то приятное, наполняющее душу знакомой теплотой.

— И еще она влюблена. Точнее, готова влюбиться, но душа наполнена отчаянием. — Нэмьер улыбнулся и вернул локон Калсану.

Тот зло ухмыльнулся, не скрывая истинные чувства: друг оказался сильнее, чем казалось, а это настораживало.

— Так что, поведаешь мне ее историю?

Маг откинулся на стуле и задумался. Его глаза замерли, как и все лицо, только пальцы неторопливо поглаживали подбородок. Собственно, к чему тайны? Нэмьер и без того много знал, да и делить им было нечего. Да они и не были врагами, скорее азартными соперниками.

— Арелла Вастонар, леди Тафл, — ответил Калсан. — Я помогал ей в разводе с мужем.

— Зачем тебе это?

— Ради Трианеса и Кандунума. — Он указал пальцем в верхний угол карты, где были изображены две крепости. — Вокруг них сплошные равнины и никаких поселений, на севере горы… глушь.

— Звучит не слишком заманчиво.

Нэмьер хитро прищурился, явно не веря в собственные слова.

— Все может быть. У короля я не в почете, к тому же многие хотят заполучить мое место Главы магистрата. Мне бы хотелось рассчитывать на эти замки в случае чего.

— Тихое место, — мужчина одобрительно кивнул, — можно спрятаться, уйти в горы и даже подбить на мятеж солдат, которые их охраняют. Но ведь есть проблема, так?

— Все из-за лорда Тафл. Ходит в любимчиках у короля: ни подвинуть, ни договориться. Я уже и думать про него забыл, когда вдруг леди Тафл захотела развода. Оказалось, что эти замки были ее приданым… разве мог я упустить возможность поставить во главе нужной мне территории женщину?

— Я так понимаю, безмерно тебе благодарную?

— Она хорошо понимала, что я приду к ней за расплатой, но почему-то уж очень хотела уйти от мужа. Сам король отказал ей, она знала, что, кроме меня, помочь больше некому, поэтому согласилась. А Тафл противился разводу, эти замки нужны были ему для дел или еще чего-то, — Калсан небрежно махнул рукой, показывая, что не вдавался в детали, — я обещал избавить ее от него и помочь освоиться на месте госпожи тех крепостей. Отправил бы ей своих управляющих…

Он глубоко вздохнул и покачал головой. Все это оказалось слишком хлопотным: маг рассчитывал, что быстро все уладит и отправит леди Тафл в новые владения. Но не тут-то было.

— И в чем проблема? — напомнил о себе Нэмьер.

— Не знаю. Все шло хорошо: я поднял все свои связи и убедил короля позволить этот развод, оставалось только дождаться ее совершеннолетия. Ничего не предвещало беды, я приставил к леди духов, чтобы те незримо оберегали ее. А несколько дней назад они сообщили, что что-то стряслось…

Калсан задумался, в очередной раз пытаясь разобраться в неясных ощущениях, переданных духами. К сожалению, вместе с телом они лишались и большей части сознания. Многие вещи воспринимали не так, как живые. Их можно было заставить говорить, но у мага не было времени разбираться, какие слова относятся к делу, а какие — к прошлому. Всегда был риск просидеть целую ночь и обнаружить, что душа почившего крестьянина всего лишь вспомнила, что забыла подоить корову еще пару веков назад.

— Ты так и не узнал, что? — вновь заговорил Нэмьер.

Он скрестил руки на груди и пристально смотрел на Калсана.

— Нет. Мои шпионы ничего не нашли. Я велел духам искать для леди помощников и нашептывать им нужные решения. Путать врагов, скрывать от них следы и посылать солнце и пыль в глаза.

— Твоя леди была в Лаэрне, и вдруг очутилась… близ Таруэна. — Мужчина прочел названия на карте, возле которых лежали ничем не примечательные камни.

— Думаю, что в лесу у Таруэна: эльфы не пустят к себе чужаков. Я направил туда духов, но… сам знаешь: они ничего не могут толком объяснить, а их импровизации чреваты последствиями. Мне нужно понять, что там происходит, но теперь я не уверен, стоит ли связываться.

— Почему?

— А что, если это знак Богов не связываться с леди Тафл? Ведь у нее есть еще и брат. Кто знает, вдруг с ним мы поладим лучше?

— Если твоя леди не вернется и не разведется, крепости отойдут ее мужу, и тебе придется ввязываться в долгую судебную волокиту. Или перебить всех Тафлов и их родственников, чтобы никого не осталось.

— Я не могу помочь, не зная, что ей нужно. Не могу отправить к ней родственников или друзей, потому что не знаю, кто ей предан. И эльфов просить о помощи тоже не могу, сам знаешь, как они относятся к магам. Будь у меня больше времени, тогда можно было бы что-нибудь придумать.

— Тебе и не нужно никого туда отправлять, — сказал Нэмьер, — оставь ненадолго свое тело и посмотри сам.

Его голос и глаза стали напряженными, и Калсан понял, что друг не шутил. Поначалу это расстраивало: как смеет он предлагать столь опасную магию? Чтобы дух оказался в мире мертвых и получил способность перемещаться в нем, тело должно оказаться почти безжизненным. Простому человеку не под силу делать такое, даже не все маги решались на это, но… если сложить силу двух колдунов, то шансы на успех возрастут.

— Я буду рядом и верну тебя, — искушал Нэмьер.

Предложение было заманчивым, только согласиться никак не получалось: мешал природный инстинкт. Пряча неуверенность, Калсан вальяжно откинулся на стуле и усмехнулся:

— После моей смерти тебе никогда не возглавить магистрат.

— Зачем мне твой магистрат, когда у меня есть целое королевство? — Мужчина засмеялся и покачал головой.

Эта неожиданная веселость разогнала тревоги, и магу стало спокойнее.

— Уже твое? — улыбнулся он, одновременно отодвигаясь от стола.

Заметив это, Нэмьер стал серьезным и обошел Калсана, замерев за его спиной. Видимо, хотел все сделать сам, но так даже лучше: можно будет расслабиться и не тратить силы.

— Готов?

— Начинай, — велел маг и закрыл глаза.

Он устроился поудобнее и ощутил на груди руки друга. Сначала от них исходил жар, который быстро сменился на холод. Мантия остыла, и Калсану показалось, что его прислонили к ледяной стене. С каждым выдохом он будто терял часть себя; тепло, мысли, волнение — постепенно все исчезало, и возникала безмятежность. Он знал, что дышит все реже, а сердце бьется все слабее. Знал, но уже едва мог чувствовать это. Думы крутились вокруг леса, куда следовало попасть, только образы терялись и исчезали. Маг будто проваливался в сон. Он медленно умирал.

Странно, но это не пугало, и в последнее осмысленное мгновение Калсан улыбнулся: он понял, что безгранично доверяет Нэмьеру, хоть тот и мог подставить в мелких делах. Затем все исчезло, и мага окружило что-то вязкое, давящее и неприятное. Он тут же узнал атмосферу мира духов, потому что она не была предназначена для живых. Пришлось призвать все силы для того, чтобы противостоять ей и не ослабнуть в смертельных объятиях. Но это не могло действовать долго, и энергия утекала из тела, как песчинки в песочных часах. Хотя тела у него больше не было: Калсан превратился в сгусток черного дыма, ведь он еще не умер.