Жена палача (СИ) - Лакомка Ната

Впрочем, и мой вопрос можно было истолковать двояко.

Только я ждала от него совсем другого ответа. Ждала того, о чем постеснялась сказать сама и побоялась спросить прямо.      

- Я пойду, дорогая форката, - сказал палач мягко. – Пока совсем не потерял разум.

- А вы к этому близки? – прошептала я с невольным лукавством.

Он склонил голову, пряча невеселую усмешку, и сказал просто:

- Зачем спрашиваете? Вы же всё видите.

Поклонившись, он пошел к двери,  а я смотрела ему вслед. «Вы же всё видите…». Что я вижу? Что я должна увидеть? Почему он не сказал об этом открыто? Почему нельзя было… просто признаться в любви?..

Палач вышел, я коротко вздохнула, и тут же в гостиную проскользнула тётя.

- Виоль! – она бросилась ко мне. – О чем вы говорили?

Вместо ответа я показала ей руку с аметистовым кольцом.

- Какая красота!.. – тётя Аликс задохнулась от восторга. – Боже, Виоль! Это же аметисты! Королевские камни!.. Где мастер раздобыл их?

- Наверное, лучше не спрашивать, - ответила я с нервным смешком. – Чтобы не огорчаться лишний раз.

- Ты права, - тётя покачала головой. – Как всё удивительно…

- Сама не ожидала, - неловко пошутила я.

- Удивительно другое, - она внимательно посмотрела на меня. – Знаешь, о чем говорил с Клодом мастер Рейнар? Он отказался принимать приданое.

- Отказался? – в груди у меня захолодило. – Как – отказался? Он не хочет свадьбы? – я недоуменно и обиженно взглянула на кольцо.

- Нет, про отмену свадьбы речи не было. Но мастер сказал, что ты – сама по себе настоящее сокровище. Поэтому – никакого приданого. И ещё он сказал, что возьмёт на себя все расходы на венчание и праздничный ужин.

- Дядя согласился?.. – спросила я, и мне захотелось танцевать от переполнявшего счастья.

Не отказался от меня… Не захотел играть свадьбу за счёт моих родственников…

- Молодой человек был очень настойчив, - тётя улыбнулась, смешливо прищуривая глаза. – Клод настоял только, чтобы подвенечное платье было нашим подарком. Виоль, я всегда уважала мастера Рейнара… Но сегодня… Я покорена им, что уж скрывать. Столько такта, столько деликатности… И подумать только – всё это скрывала маска палача.

Она погрустнела, произнеся последнюю фразу, и я бросилась обнимать ее, расцеловав в обе щеки.

- Всё хорошо, тётя, - заверила я, - всё очень хорошо!

- Только бы всё было именно так, - она погладила меня по голове. – Ах, Виоль…

Но я уже убежала, мне хотелось побыть одной и снова пережить в воспоминаниях эти волшебные минуты.

Заперевшись в спальне, я любовалась кольцом, тайком целовала его, хотя меня никто не мог увидеть.

Чудесный, восхитительный подарок!..

Королевские аметисты…

Что это, как не признание в любви?

И теперь я была уверена, что Рейнар поцеловал меня тогда ночью, когда лечил наложением рук. Поцеловал – точно поцеловал… Это не приснилось… Это не было сном.

Утром, собираясь в церковь, я уделила особое внимание своему внешнему виду. Мне хотелось выглядеть красиво, элегантно, но в то же время – не слишком роскошно. Вчера я не спросила, в чем будет мой жених, и теперь боялась одеться так, что Рейнару будет неловко стоять рядом со мной.

Рядом со мной…

- Тётя! – воскликнула я так, что тётя Аликс, помогавшая мне одеваться, выронила серьги, которые как раз достала из шкатулки. – Тётя, а как же мастер Рейнар войдет в церковь? – разволновалась я.

- Мы всё уже решили, - успокоила тётушка. – Отец Силестин проведет службу не в соборе, а в часовне, в роще.

В роще? Это было очень даже кстати. Ведь именно возле часовни я впервые осмелилась заговорить с Рейнаром. И в часовне стояла статуя моей покровительницы – святой Иоланты…

Я выбрала жемчужно-серое платье с белым кружевным воротником. Достойно, нежно, и что бы ни надел мастер Рейнар – всё будет к месту. К тому же, светло-серый шёлк лучше любого другого цвета подскажет, что я – невеста. И что через неделю примерю белоснежное подвенечное платье.

Из украшений я надела только скромные жемчужные серьги, медальон и кольцо с аметистами. Пусть Рейнар видит, что я дорожу его подарком.

Мы уже готовы были отправиться в церковь, когда появилась Лилиана. Нарочно или нет, но она тоже надела серое платье – но только более темного оттенка. В ушах и на шее моей сестры сверкали бриллианты, и тётушка напомнила, что надевать их утром не полагается.

- Если они мне идут, почему бы и нет? – удивилась Лилиана. Окинула меня цепким взглядом и сразу же заметила кольцо.

Тётя вышла, чтобы позвать Дебору, которая должна была принести горячий прут, чтобы подвить локоны, и едва мы остались одни, сестра спросила:

- Откуда такое кольцо?

- Рейнар подарил, - я протянула руку, чтобы Лилиана могла получше разглядеть украшение, но сестра отвернулась, покривив губы.

- Слышала, он взял на себя все расходы по свадьбе?

Мне не нравился ее тон, но я постаралась ответить как можно добродушнее, чтобы не портить сегодняшний праздник:

- Да, все расходы. Очень любезно с его стороны. Дядя говорит, что это – благородный поступок.

- Благородный? – Лилиана фыркнула. – Открой глаза, Виоль! Он просто покупает тебя!

- Ну о чем ты говоришь…

- Я знаю, что говорю! – оборвала меня сестра. – На него не смотрит ни одна порядочная женщина, и он схватился за эту возможность – заключить брак с благородной девушкой, чтобы хоть немного облегчить свою никчёмную жизнь!.

Она встала передо мной и схватила меня за руки, вглядываясь мне в лицо, и произнесла пылко и с жалостью:

- Ты погубишь свою жизнь ни за что! Откажись пока не поздно. Просто скажи, что передумала. Ты имеешь право передумать.

- Что значит – передумать? – я вырвалась из её рук. Ни о каком добродушии уже не могло быть и речи. – Что ты такое говоришь, Лил! Никто меня не покупал, и я не обижу Рейнара так жестоко…

- Он уже и Рейнар! – возмутилась сестра. – Он – палач, Виоль! Убийца! Отвратительный и страшный человек!

- Нет, - возразила я, - он очень достойный, добрый и…

- Но он тебя не любит, Виоль, не любит! – Лилиана почти выкрикнула это.

Её нежное лицо исказилось, и мне показалось, что сейчас её переполняет ненависть. К палачу? Или… ко мне?..

- Ты не права, - произнесла я, потрясённая этой переменой. Как могла моя родная сестра ненавидеть меня? Нет, тут какая-то ошибка. Наверняка, Лилиана просто переживает, боится, что я совершаю роковую ошибку. – Ты не права, - повторила я твёрдо. – Рейнар любит меня. Он говорил мне это.

Огромные глаза Лилианы распахнулись с изумлением, и я поспешила заверить её, что мой брак – не ошибка.

- Рейнар говорил, что любит, и целовал меня, - я поколебалась и закончила: - По-настоящему. В губы.

- Целовал! – Лилиана взвизгнула так, что я вздрогнула от неожиданности. – Ты допустила такую распущенность?! Ты – Монжеро! Как ты могла позволить этому… этому!.. Боже, этому!..

Она не могла найти подходящих слов, и я выкрикнула, прежде, чем она оскорбила бы Рейнара: 

- Да! Целовал! И я позволяла ему это делать!

Лилиана замолчала, словно поперхнулась, и теперь смотрела на меня – бледная, с глазами, полными слёз, сжимая кулаки.

- Ты… ты… - выговорила она, наконец, - ты будешь несчастна. Поверь мне. Несчастна!

Повернувшись на каблуках, она вылетела из моей комнаты, а я опустилась в кресло, сминая платье.

Любит! Но Рейнар ни слова ни говорил о любви! Хотя и целовал…

Я спрятала лицо в ладонях, вспоминая поцелуй в нашей гостиной…

Откуда я знаю, что это любовь? Могу ли я быть уверенной? Зачем я солгала сестре? Ведь я – Монжеро. Монжеро всегда говорят честно…

Тётя вошла в сопровождении Деборы, тащившей ящичек с щипцами и прутьями для подвивки волос, и я улыбнулась, постаравшись скрыть охватившие меня тревогу и беспокойство.

- Что с Лилианой? – спросила тётя, указывая Деборе, куда поставить ящичек, а мне указывая на мягкий стул перед зеркалом. – Выбежала, как на пожар. Чуть меня не столкнула с лестницы. Опять говорила глупости? Ты не расстроилась?