Дебютантка (СИ) - Дивеева Лара

Август наверняка знает о предательстве Камила, и про Дэйн он тоже знает. Бездействию короля есть очевидное объяснение — из храма есть только один выход. На что бы ни надеялись Камил, Дэйн, да и лъэрды тоже, доверенные люди Августа ждут у входа, и они не позволят увезти новый источник из Амадены. И я даже не уверена, что они отпустят того, кто получит бесконечную силу.

Неплохо, Ваше Величество! Минимум усилий, максимум выгоды.

Мы шли по болоту. Туфли увязли и потерялись. Гадкая склизь липла к ногам. Мы двигались как можно быстрее, но не бежали, чтобы не упасть. Потому что потом можно и не встать.

— Я не смогу плыть, — сказала я шепотом.

— Вы умеете плавать?

— Да, но…

— Тогда сможете, — спокойно ответил Рион.

Впереди виднелась голова Камила, он плыл.

Ил и прочая мерзость обвивались вокруг ног. Идти стало невозможно, мы увязали все глубже.

— Плывите! — приказал Рион.

— Не могу!

Он пожал плечами и отпустил мою руку.

— Тогда оставайтесь здесь!

И поплыл.

И я тоже поплыла, потому что… а что еще делать? За спиной уже исчезла часть болота, и на нас надвигается белый огонь Треоста.

Жаль, что нельзя использовать магию, а то бы я Риону его же силой да в затылок… За надменную усмешку.

Зря я ему помогла. И он мне… зря.

Мы подплыли к краю обрыва, выбрались на тонкую полосу твердой почвы. Рион протянул руку, но я встала сама, хотя сил почти не осталось.

Камил уже исчез за краем обрыва. Другого пути не было.

Огонь подступил совсем близко и остановился.

Мы стояли на краю, перед нами ничего, только свет. За спиной полоска берега, а за ней плотоядный огонь.

Впервые с того момента, как вошла в храм, я обратила внимание на мой внешний вид. Ободранное платье покрыто болотной жижей, грязь стекает по ногам. Я босая, один чулок потерян, другой разорван.

Лицо и волосы я увидеть не могу. К счастью.

— Рады, что участвуете в испытаниях? — усмехнулся Рион, заметив ужас на моем лице.

— Очень! — Я выплюнула… не знаю что. Лучше не знать, чего я напилась в болоте.

— Не хотите рассказать, что толкнуло вас на это безумство?

Я подняла на него взгляд.

— Нет, — ответила твердо.

Я не откровенничаю, не раскрываю душу. Больше никогда.

Рион подался ко мне, его магия окружила меня, обняла, ловя во мне остатки его света.

— Я не знаю, что случится дальше, но… — начал он.

Остальное я не услышала.

Я прыгнула с обрыва.

Оборванные, грязные, хромающие, двадцать три участника испытаний стояли по одну сторону пелены света, а по другую наружу выходили проигравшие в первом круге. В храме Треоста время течет по-другому. Для встречающей толпы прошло всего несколько минут, а для нас — вечность. Вечность длиною в проигрыш.

Мы не слышали звуков, но видели, как аплодирует толпа, стараясь поддержать проигравших. Мы радовались, что не оказались в их числе. И только белые крылья Треоста над головой напоминали, что это самое начало. Впереди еще четыре круга.

Мы видели всех, но нас не видел никто. Казалось дикостью, невозможностью — то, насколько обыденной была жизнь по ту стороны пелены. Нам не выйти туда, не связаться с родными и знакомыми. Мы здесь до конца. До проигрыша или…

Пелена осела, и перед нами снова возникла каменная стена храма. В ней появилась новая дверь. Уже не в силах волноваться о том, что прячется за этой дверью, я заняла место в очереди. Все мы держались настороженно, неуверенные в том, каковы правила игры вне испытаний.

Рион шел впереди. Я не искала его, но моя магия и так подсказывала, где он находится. Она толкала меня, тянула, и было все труднее ей сопротивляться. Ей понравилось пить его свет, играть с его мглой. Если дать ей свободу, она ведь быстро насытится, не так ли? И тогда я перестану отвлекаться на зов стихий?

Рион обернулся, но мой взгляд соскользнул с его лица, и я отвернулась. Когда я посмотрела в следующий раз, его уже не было.

Я открыла дверь и спокойно, без замирания сердца шагнула в темноту.

И оказалась в катакомбах.

Увидев меня, лъэрды замерли. В разорванной одежде, грязные, как и я, они смотрели на меня с хмурым удивлением.

Я попятилась, но за моей спиной задрожала пелена.

— Почему я здесь? Как вы это подстроили?

— Мы ничего не делали, — ответил Рион. — Мы попали сюда через ту же дверь, что и ты. Треост решает, куда отправить нас между кругами испытаний. Это не катакомбы, а их копия. Смотри! — Он показал на стену, которую я разрушила силой Дэйн. Она была целой.

На столе стояла еда.

— Это тоже не наше, — сказал Ветер.

— Теперь наше! — Грязными лапищами Гилбер разломил хлеб и с жадностью впился в него зубами.

— Мы заперты здесь до начала второго круга? — Мне никто не ответил, и я сделала робкий шаг в сторону. — Тогда я пойду в мою… в комнату.

Я зашла в спальню, из которой недавно сбежала и в которую меня вернули светлые силы. Хорошо, что здесь есть мои вещи, кроме тех, которые я взяла в обитель.

Я еле двигалась от изнеможения. Села на стул, чтобы не запачкать кровать, и покачивалась от усталости. Еще минутка — и я все сделаю, все обдумаю… приму важные решения…

Раздался стук в дверь.

Не услышав моих возражений, Рион зашел в комнату и разжег огонь в камине. Я поймала себя на мысли, что впервые за многие годы сижу у горящего камина. Как в детстве в приюте, только там огонь был настоящий, а здесь магический без дыма и запаха.

Спальня сразу преобразилась, стало теплее и уютнее, на стенах заиграли блики огня. Не белого и страшного, а оранжевого, как солнце. Как искры мглы Риона. Как цвет его страсти.

Рион стоял спиной ко мне и смотрел на огонь. Потом показал взглядом на ванну, и я кивнула. Во мне осталась его сила, и я могла бы сама зажечь камин и нагреть воду, но…

Есть три вещи, от которых не отказываются — сила, счастье и правда.

Наполнив ванну, он сплел над ней сеть, чтобы нагреть воду.

— Считается, что чем дальше, тем испытания сложнее, — сказал, соединяя вместе волокна света. — Но мне кажется наоборот. Первый круг самый тяжелый, потому что ты не знаешь, чего ожидать. Дальше испытания будут другими, но ты уже видела Треоста и понимаешь, на что он способен…

Рион говорил это для меня, чтобы успокоить, расслабить. Тихо рассуждал, пока нагревал воду.

Сам он не похож на человека, который тревожится о грядущем дне.

Я слушала его, и меня клонило в сон. Тело становилось тяжелым и мягким. Если бы не притяжение стихий, будоражащее до дрожи, я бы совсем расслабилась и уснула.

Такой голос может быть у мужчины, которому я поверю.

Я смотрела на Риона из-под полуопущенных ресниц. Он пытается завоевать мое доверие и преданность, чтобы с моей помощью создать новый источник для запределья. Поэтому и защищает меня, и старается сблизиться. Он не позволит мне выйти из игры, но и победить тоже не позволит.

Как же он хорош в своей попытке меня расслабить, растопить лед между нами!

Но я ему не верю.

Я вообще не верю ласковому мужскому голосу.

Об Эмире я не забываю никогда. И дело тут не в великой любви, а в великом обмане. Потому что человек я по натуре осторожный и на большую страсть не напрашивалась. Эмир сам напросился. И не просто напросился, а убедил, изменил меня, создал во мне эту потребность. А потом предал. Именно он добавил в пунш раскрепощающий порошок, именно он выбрал таверну жриц любви, где царила атмосфера вседозволенности и порока. Мы дружили с детства, он, я и Аннет, вот Эмир и решил, что пора закрепить дружбу тройной связью. Он поспорил с друзьями, что под действием пунша и порошка сможет нас уговорить. Поэтому и тащил нас в съемные комнаты, пока мы не протрезвели.

Но это так, предыстория, гадкий привкус. Самое худшее произошло дальше, под синим светом патрульной дуги. Я бежала к друзьям, пытаясь растянуть зеркало и защитить их обоих. Пыталась, но не могла, у всякого дара есть предел. И тогда я вытолкнула Эмира из-под дуги в безопасное место и побежала к Аннет. На меня обрушились десятки разрядов, и я не смогла удержать растянутое зеркало, не смогла защититься.