Она никогда не будет прежней. Она никогда не сможет вернуться к тому, кем была.
Но она могла сохранить эти связи, эти нити со своим прошлым... если он позволит.
— Тогда пообещай мне, — сказала она. — Что я снова увижу свой народ. И что я не буду запертым питомцем. Мне нужна цель. Что-то реальное. Я не буду существовать только для того, чтобы ублажать тебя.
Он наклонился вперёд, его голос был тихим.
— А что, если я желаю существовать только для того, чтобы ублажать и защищать тебя?
Она открыла рот, чтобы ответить, но ничего не вышло. Ответило только её тело, жаром, расцветшим глубоко внутри, предавая её.
Она встряхнула головой в досаде.
Снова эта мысль закружилась в ней: о том, чтобы быть его.
И снова, она не ненавидела этого.
Он легонько указал на ошейник, всё ещё обвивающий её горло.
— Мне снять его?
Её пальцы поднялись, прослеживая прохладную, украшенную драгоценными камнями поверхность.
Бесценный. Чужой. Символ его присвоения.
— Нет, — прошептала она, встречая его взгляд. — Оставь. Теперь это моё.
Глава 47
Глава 47
«Оставь. Теперь это моё».
Переведённые слова эхом отдавались в сознании Кихина, острее любого клинка, которым он когда-либо владел. Она коснулась ошейника с каким-то почтением, с чувством собственности, и что-то в нём раскололось.
Он владел ею... или она владела им?
Эта мысль ударила сильно, сокрушая его.
Его возбуждение пришло быстро, как всегда в её присутствии, усиленное полным потоком её аромата, густого в воздухе, нефильтрованного, сладкого.
Конечно, ему потребуется ремонт его брони. Но, возможно... возможно, он навсегда модулирует респиратор, чтобы пропускать её запах. Жить в нём. Дышать им, как кислородом.
Теперь это была часть его самого.
Она была частью его.
И он сделает всё, что она потребует, чтобы она была счастлива...
Кроме как вернуть её.
Но она и сама этого не хотела. Она сказала это. Она присвоила ошейник.
Его.
Её великолепная шея была обвита символом его притязания. Её голос, её аромат, её взгляд... всё сладкое. Невинное. Смелое. Слишком сладкое для такого существа, как он, чтобы владеть им.
И всё же, она была его.
Он подумал об Анакрисе. О том, как она доверилась ему там. Прильнула к нему. Поверила в него.
И он осознал...
Она дала ему цель.
Жизнь наёмного убийцы была пустой. Циклами он дрейфовал, охотился, убивал, просто... существовал.
Но теперь он горел направлением. Намерением.
Ею.
Это осознание захватило его. Поглотило все связные мысли. Похоть, благоговение и нечто более глубокое — что-то почти священное — поднялось и разрушило его контроль.
Его броня развернулась по его команде, сегмент за сегментом, даже раскладываясь от его крыльев, и он опустился на колени.
— Пожалуйста, — сказал он хрипло, транслятор уловил слово, вторя ей. — Ты нужна мне прямо сейчас.
Она встала.
Подошла к нему, медленная и грациозная.
Одетая только в это проклятое платье — его выбор. Она была изысканной. Неприкосновенной.
Но она была его.
И он собирался разрушить её снова.
Он протянул руку и разорвал платье с неё, словно оно было ничем.
Её вдох был резким, глаза широкими. И он увидел это там: желание. Жар. Голод.
Это существо хотело его.
Это разбило его окончательно.
Он жестом приказал ей встать. И пока она стояла, он наклонился и поцеловал её там: в её мягких складках, источнике её сладости.
Он вдохнул.
Позволил её аромату уничтожить его ещё раз.
Затем он лизнул. Дразнил. Прошёлся языком по её самой чувствительной точке, именно так, как знал, ей нравится. Её пальцы вцепились в его волосы, и он обхватил её тонкую талию, поглаживая вверх и вниз по её изгибам, почтительно и жадно.
Он пробовал её.
Снова.
И снова.
У неё наступила кульминация. Она тряслась. Стонала.
К его глубокому удовлетворению.
Но он не закончил.
Он даст ей больше.
Пока её ноги не задрожали. Пока её голос не надломился. Пока её наслаждение не пропитало его рот и его руки.
И как только она снова достигла края, он поднялся, без усилий поднимая её. Она была такой лёгкой. Такой совершенной.
Он скользнул внутрь неё с медленной, мучительной точностью.
Его крылья — теперь обнажённые, без брони — обвили её, заключая их в тень и тепло.
И они двинулись.
Вместе.
Он присвоил её.
Полностью.
И знал, что никогда не будет прежним.
Но ему было всё равно.
Так было предназначено.
Она была его.
Его человек.
Его Сильвия.
Эпилог
Она стояла на балконе, купаясь в золотом свете, глядя на лес, который никогда не мог бы существовать на Земле.
Инопланетные деревья тянулись к двум лунам над головой, их листья — светящиеся, зелёно-синие — мерцали, даже в тени. Птицы порхали в кроне — существа с крыльями, гребнями и странными, изящно изогнутыми хвостами — их пение было похоже на привычное щебетание, и всё же совершенно иное. Воздух пах густо и живо, полон чуждой пыльцы и чего-то сладкого под ней.
Это было красиво. Уединённо. Совершенно нетронуто.
Никаких городов. Никаких людей. Никакого шума.
Лишь крепость позади — крепость Кихина. Теперь и её тоже.
Грубая структура из какого-то инопланетного материала, похожего на бетон, усыпанная жилами минералов, которые ловили свет, как звёзды. Холодная и непреклонная прежде, но с её прибытием она изменилась. Немного. Едва заметные детали: ткани, привезённые со всего космоса. Тёплый свет. Даже вещи с Земли, выторгованные на рынках и у торговцев. Проигрыватель. Войлочные пледы. Настоящий кофе.
Кихин приносил что-то каждый раз, когда возвращался — а он всегда возвращался.
Иногда она оставалась здесь одна, окружённая технологиями, в которых ничего не понимала, защищённая системами, которые, вероятно, могли бы обратить в пепел целую армию. Сначала это одиночество было невыносимым.
Но больше — нет.
Не тогда, когда она знала: он вернётся с подарками. С сюрпризами. С его теплом, его руками и низким, хриплым голосом, который теперь принадлежал только ей.
Со временем она узнала о нём много… через переводчик, его всё более уверенный английский, а теперь — и через её растущее владение его языком.
Когда-то он служил империи. Был одним из элиты Хвороков, клинком во тьме, инструментом возмездия. А когда Хворoки обратились друг против друга, когда их наследие было уничтожено собственными руками, Кихин остался без цели — лишь с инстинктом выжить.
Убийца без предназначения.
Пока не нашёл её.
Мысль об этом пронзила её снова — острая, интимная, почти болезненная.
Теперь она была его целью.
И если кто-то попробует отнять её…
Она подумала о Земле. О семье. О братьях. О родителях: стареющих, хрупких. Всё ещё живых, надеюсь. Всё ещё ждущих. Всё ещё гадающих, что случилось.
Она исчезла с пляжа. Без следа. Машина осталась на парковке. Наверное, есть какое-то дело. Фото, приколотое к доске, под пометкой: Пропала без вести.
Боже. От этой мысли сжималось сердце. Как она могла оставить свою семью и друзей в боли незнания?
Но Кихин обещал. Они вернутся. Скоро. Как только корабль будет готов. Как только его маскировка будет идеальной.
Она долго обдумывала это. Планировала. Ложь.
История о похищении. О побеге. О загадочном мужчине, который помог ей. Она обучит Кихина всему: имени, акценту, предыстории.
Они справятся. Как-то.
А потом она скажет «прощай». Снова. Но правильно.
И вернётся сюда.
К нему.
