Серые волки. Том 1 (СИ) - Завгородняя Анна

— Куда это ты отправился? — мрачно поинтересовался Асаф, заметив Райнера, стоявшего у выхода из помещения.

— Все воины на своих местах и только тебе одному не сидится! — продолжил старший махариб и Райнер, дабы не злить мужчину, отошел прочь, вернувшись к своей кровати, на которую тут же сел и замер, прислушиваясь к звукам, доносившимся из коридора.

Слух оборотня помог ему расслышать разговор. Почти каждое слово и мужчина уловил интонации принцессы, понимая, что девушка храбрилась от отчаяния, потому что ее дар, проснувшись, излучал только страх.

«И почему мне не все равно? — удивился Райнер. — Она сделала меня рабом. Она унизила меня и, несмотря на это я сейчас испытываю жалость по отношению к ней, своей госпоже?».

Только на жалость его чувство было похоже меньше всего. Скорее острое желание защитить, как защитил бы слабого, нуждающегося в помощи.

Принцесса не нравилась ему. Слишком горда и строптива для женщины. Не такой должна быть девушка в понимании Райнера, хотя разве много он встречал на своем пути принцесс? В его жизни была одна встреча, затянувшаяся не месяцы знакомства и рыжеволосая стерва имела схожий характер с его нынешней хозяйкой. Проблема заключалась в том, что принц Инсан нравился Райнеру еще меньше, чем принцесса Эмина.

Оборотень огляделся, заметив, что стражники кажутся напряженными. Все молчали, поглядывая на старшего махариба, а Амир продолжал спиной прижиматься к двери, словно ждал момента, когда его позовут. Но девушка не звала. Райнер слушал голос Инсана и даже мог себе представить, как они стоят рядом, друг против друга и наследник престола угрожает своей будущей невесте.

«А мне-то какое дело?» — мелькнула мысль у Райнера, а затем он понял всю сложность ситуации.

Инсану нужна принцесса и нужен он, оборотень. Только получив обоих, принц и не подумает возвращать свободу ни своей жене, ни, конечно же, Райнеру.

«Я просто сменю браслеты одного хозяина на другого!» — сказал себе оборотень и это заставило мужчину задуматься о том, чего он хочет в действительности.

«Свободы!» — тут же последовал ответ.

«Вы не покинете ни город, ни дворец!» — услышал Райнер голос принца, прежде чем тот оставил Эмину и ушел.

«Вот значит, как получается! — подумал про себя воин. — Она хочет бежать, но Инсан сделал все, чтобы планы, если таковые были у принцессы, рухнули благодаря его стараниям. А значит…» — и его осенило. В тот миг мужчина понял, что ему стоит делать дальше. И пьянящий запах свободы снова защекотал ноздри пробуждающегося зверя.

Я осталась одна. Или почти одна. Асаф, как я подозревала теперь, принял сторону Инсана, ради блага нашей страны. Быть мне женой принца и никак не избежать злого рока.

Вернувшись в свои покои просто легла на кровать и повернула голову, глядя в окно. Где-то там, за стенами этого Дворца, который сейчас казался мне темницей, пусть и полной света, но лишившей меня воли, клеткой, так вот, где-то там была свобода от навязанного жениха и участи, которую не пожелаешь и врагу.

Что и говорить, я не хотела умирать. Мой дар не был предназначен для кого-то другого, а Инсан планировал отнять у меня то, что заставляло сердце биться, а кровь бежать по венам.

Понимая, что едва удерживаюсь от позорящих статус принцессы слез, я уткнулась лицом в подушку и пролежала так сама не знаю сколько времени. Когда в двери постучали, нехотя приподнялась и произнесла короткое: «Войдите!» — после чего двери в мою комнату отворились и одна за одной в покои вошли все исчезнувшие служанки.

Принц выполнил свое обещание и вернул их мне.

— Где вы были? — я встала с кровати и подошла к девушкам, застывшим передо мной с низко опущенными головами. Но самое главное, я увидела среди них ту, которую считала предательницей. Сразу вспомнились слова принца. Он действительно вернул девушек, всех до одной, не исключая и малютку Айше, стоявшей сейчас за спинами более рослых рабынь.

— Где вы были, спрашиваю! — не удержалась я и в голосе прорезались гневные нотки. Даже понимая, что злюсь не на девушек, а на наследника Кахира, я не могла полностью контролировать свои эмоции. Страх и гнев переполняли меня. Два чувства, такие сильные и такие противоречивые, как и я сама.

— Госпожа! — вперед выступила Лейла. Она низко поклонилась мне, а затем опустилась на колени и, поймав рукой край моего платья, прижалась к нему губами. — Нам не велено говорить!

— Кем не велено? — спросила я, нагибаясь и вырывая одежду из рук рабыни.

— Принц Инсан приказал молчать… — начала было девушка, но я раздраженно перебила ее.

— С каких это пор вам, моим служанкам, моим рабыням указывает чужой человек?

— Госпожа… — промямлила девушка.

— Он угрожал вам? — спросила я, догадываясь, как мог действовать принц. Но ответа не получила. Вспомнила о браслетах, украшавших руки девушек, но подавила в себе желание воздействовать на рабынь посредством магии. Все-равно ничего нового для себя не узнаю.

— Ладно! — выдавила устало. — Идите прочь, — и, бросив взгляд на притихшую Айше добавила, — все! — чтобы у девчонки не возникло мысли остаться со мной. Наверное, стоило послать одну из рабынь за Амиром, только я сильно сомневалась, чтобы он смог навестить меня ночью.

Голову сжало тисками и, едва вереница служанок покинула покои, я упала прямо на кровать и закрыла глаза, думая о том, чего уже, скорее всего, не смогу совершить. Инсан перекрыл мне все пути к отступлению. Но как же не хочется сдаваться и писать проклятое письмо отцу, как это потребовал сделать принц. Признать себя побежденной слишком просто и, в тоже время, я понимала, что не могу вырваться из цепких рук наследника и его отца, повелителя Кахира. Я в западне, из которой меня сможет вывести только моя смерть.

Уже не сдерживаясь, заплакала. Легла на бок и, поджав ноги к груди, разразилась тихими рыданиями позорно жалея себя. Вспоминалось, с какой радостью я отправилась в это путешествие. Как благодарила отца за то, что дал шанс проявить себя наравне с братьями. Думала, что буду подобием посла и попытаюсь помочь своей стране, а в итоге попала в золотую клетку, из которой видно лишь синее небо да квадраты крыш города, простирающегося до охранных стен.

Не помню, когда уснула. Слезы смягчили боль, и я провалилась в спасительную темноту, а когда проснулась, то сразу же поняла: что-то не так. Не со мной, а с окружавшей меня тишиной и этой сильной рукой, закрывавшей мне ладонью рот.

«Рука! — опомнилась я. — Какая еще рука?» — и задрожала всем телом, пытаясь скинуть с себя эту конечность, но добилась лишь того, что кто-то огромный и тяжелый навалился на меня сверху, после чего в ухо прошептали:

— Не дергайся, госпожа! Иначе нам не удастся поговорить. И не вздумайте кричать или использовать чертовы браслеты до того, пока мы не поговорим.

Я сразу же узнала этот дерзкий голос. Тело раба, прижимавшееся ко мне, обжигало огнем, но ещё больше пылала я сама, от стыда и от ощущения того, что меня схватил какой-то грязный раб, мужчина, которого я подобрала из жалости, вырвав из знойных лап пустыни.

— Госпожа, я пришел поговорить! — продолжил Райнер. — И, уж прости, но твой рот пока останется в моей власти, иначе, боюсь, ты сразу же приведешь в действие проклятые браслеты, а мне очень этого бы не хотелось, понимаешь?

Я попробовала вырваться, да куда там! Только оказалась сильнее прижата к широкой груди мужчины, ощущая его каменные рельефные мышцы своим телом.

— Я пришел, чтобы предложить тебе сделку, принцесса Эмина! — продолжил мужчина. — Поэтому молчи и слушай, так как у меня есть интересные подробности для тебя. Видишь ли, пока я пробирался в сераль, встретил одного интересного человека и, наверное, ты будешь неприятно удивлена, когда узнаешь, что тебя предал один из твоих верных, — он сделал насмешливое ударение на слове «верных» и продолжил после короткой заминки, — верных махарибов.

Стиснула зубы, раздражаясь. Если бы я могла сейчас говорить, то сразу бы объяснила этому недотепе, что уже и так давно догадывалась о том, что Асаф действует в интересах принца Инсана. Только говорить я, в силу сложившихся обстоятельств, не могла. А потому приходилось терпеть и слушать дальше. Но когда Райнер продолжил и начал свой короткий, но, как оказалось, очень занимательный рассказ, я поняла всю глубину своей беды. Его ладонь продолжала лежать на моих губах, а сильная рука, обжигавшая даже через ткань одежды, будила во мне нечто странное и непонятное. Чувство, которое мне ещё было неведомо и это пугало меня не меньше чем осознание того, что я пока нахожусь во власти своего раба.