Безрассудная (ЛП) - Робертс Лорен

Мужчина прочищает горло и выходит вперед из задней части группы. — Ленни нашел меня несколько лет назад. — Он сложил ладони чашечкой и держит маленький огонек, который освещает темную комнату. — Я также частично Блейзер. Мне приходится складывать руки вот так, чтобы получилось пламя.

Женщина прочищает горло и выходит в тусклый свет. — Я частично Вейл. Так что… — Ее руки внезапно выгибаются, исчезая на наших глазах. — Остальная часть меня остается видимой.

Несколько человек выходят вперед, рассказывая о том, как они оказались здесь и что они могут сделать. Лина почти до слез благодарит Мередит за все, что она сделала, обнимает ее и всех остальных, кто позволяет это сделать.

Но мое внимание приковано к Энфорсеру. Он изучает их, как головоломку, расшифровывая процент силы, которой обладает каждый из них. Я смутно представляю, сколько таких полуэлитных прошли мимо него по улицам, а он ни о чем не догадался.

— Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, — ласково говорит Мередит, переключая свое внимание на меня. — Представляю, как трудно уберечь тебя от неприятностей с твоими волосами.

— Вы даже не представляете, — говорю я, слегка улыбаясь.

— Устраивайтесь поудобнее, — говорит Ленни и поворачивается к матери, чтобы сообщить ей, где мы оставили лошадей, пока Луна играет с его волосами.

Я быстро разворачиваю спальный мешок, пока грызу хлеб, который Мередит начинает раздавать нам. — Что нам с ним делать? — Я поворачиваюсь и вижу, как Финн указывает арбалетом на принца.

— Посади его рядом со мной, — мило говорю я, хотя улыбка моя совсем не такая. — Мы будем по очереди присматривать за ним.

Когда он садится рядом со мной, на нем моя самая любимая маска — безразличие. Поэтому я наклоняюсь и тихонько шепчу ему на ухо. — К счастью для тебя, мои ноги замерзли.

Глава 23

Кай

Мои руки онемели.

И онемели они уже почти два дня назад.

Я отодвигаюсь к стене и пытаюсь пошевелить ноющими запястьями. Я был связан с момента засады в Скорчах и, честно говоря, не привык чувствовать, что пальцы вот-вот отвалятся. Я хмыкаю, раздосадованный своим нынешним положением.

— Что-то случилось, Принц?

Она примостилась на краю моего спального места с арбалетом в руке и ухмылкой на губах. Удивительно, как сильно она этим наслаждается. — Не знаю, может, то, что я все еще связан? — сухо говорю я.

Она бросает на меня фальшиво-сочувственный взгляд. — Тебе лучше начать привыкать к этому.

О, у меня было достаточно времени, чтобы привыкнуть к этому.

Весь обратный путь от Скорчей я прошел со связанными за спиной руками. По крайней мере, в то время у меня было развлечение. Подслушивание, конечно, занимало меня во время долгого пути, поскольку никто, похоже, не помнил, что способность Гипера Ленни была для меня абсолютно игрой без ограничений.

И вот тогда я услышал, как она убила его. Я никогда не спрашивал, понял я, каково это было для нее. Может быть, я не хотел знать, если у нее были веские причины для этого.

Мой взгляд задерживается на шраме, проходящем по ее шее и скрывающемся под складками жилета. Она следит за этим движением, неловко смещаясь под моим пристальным взглядом. Задрав воротник жилета повыше, она выдерживает мой взгляд. — Что?

Я пожимаю плечами, качая головой. — Ничего. Просто я знаю, как это было больно.

Король резал меня достаточно раз, чтобы я точно знал, как сильно он давит на клинок.

Она закатывает глаза. — Сочувствие тебе не к лицу, Азер.

— Мне все к лицу, Грей. — Я одариваю ее улыбкой. — Не лги.

Ее рот приоткрывается, и я с нетерпением жду, что из него выйдет, когда вместо этого к нам подходит Ленни. — Ты готова к завтрашнему дню, Пи?

Она делает глубокий вдох и, продолжая смотреть на меня, выглядит спокойной. — О, я не могу дождаться.

— Отлично. — Ленни кивает. — Мы отправимся в путь вечером и будем ехать всю ночь. А через несколько дней, когда мы приблизимся к Илье, я сообщу королю, что у нас находится его Энфорсер. — Вздохнув, он добавляет: — Я скажу ему, чтобы он встретил нас на поле возле Святилища Душ с тремя Имперцами, не больше? Это позволит избежать засады, которая непременно случится, если мы все попытаемся войти в тронный зал. Мы будем держать наши арбалеты наготове, — кивок в сторону Кая, — все время, чтобы не было никаких приколов. И тогда мы обменяем нашего принца на твою свободу. — Он радостно хлопает в ладоши. — После этого мы вернемся в Дор и будем жить долго и счастливо.

Я стараюсь не качать головой. Это ужасный план. Они потеряют надо мной контроль, как только я приближусь к Элитным. А не к тем нитям силы, которые я пытался выудить из этой группы последние два дня. То немногое, чем они обладают, непредсказуемо, ускользает от меня, и я пока не знаю, как его использовать.

Я никогда не чувствовал ничего подобного. Но теперь, когда это произошло, я не сомневаюсь, что оно пряталось у меня под носом. Интересно, сколько Элитных, которых я прочитал, обладают лишь долей силы, будучи выходцами из смешанного рода. Это обескураживающе увлекательно.

— Хлеб, кто-нибудь? — Мередит делает обход со своей обычной корзинкой черствого хлеба и теплого сыра. Ее сила пульсирует в моих венах, ее и Ленни сильнее, чем у остальных. Она — Ползун, что было бы более чем кстати, если бы мои руки не были связаны за спиной.

— Да, мэм, — зовет Финн, перепрыгивая через несколько спящих тел, чтобы взять буханку. Откусив кусочек, он поворачивается к Пэйдин. — Эй, я сегодня подежурю первым. — Даже на таком расстоянии я вижу, как крошки летят из его рта. — А ты поспи немного.

Она улыбается ему с облегчением. — Спасибо, Финн. Разбуди меня через пару часов, хорошо?

Он все еще дожевывает свой хлеб, когда отдает ей честь, берет арбалет и приваливается к стене в нескольких ярдах от нее. Не обращая внимания на угол, который он занимает, я осматриваю пол со свечами, отбрасывающими мерцающие тени на обветшалые стены и потолок. Я извиваюсь на большой подстилке, вынужденный лежать на боку со связанными за спиной руками.

Пэйдин колеблется, прежде чем опуститься рядом со мной. Она всегда так делает. Она робеет только тогда, когда я нахожусь достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней.

Я ворочаюсь в спальном мешке, шурша так, что у нее вырывается вздох. — Что с тобой?

— У меня чешется нос, — говорю я, голос приглушен одеялом.

Она молчит так, что мне кажется, она изо всех сил старается не рассмеяться. — Отлично, — хмыкает она. — Повернись.

С ноющими руками я переворачиваюсь на другой бок, и мы оказываемся лицом друг к другу. В последнее время у меня не было возможности изучить ее. Она близко ко мне, ее тело теплое, несмотря на ледяные ноги, приближающиеся к моим. Ее голубые глаза пульсируют в свете свечей и похожи на самый глубокий уголок лагуны. Я могу различить слабые веснушки, усеивающие ее нос, хотя притворяюсь, что забыл их точное количество.

Она высовывает руку из-под одеяла и тянется к моему лицу. — Хм… — Она снова робеет. — Где?

— На переносице, — говорю я, не сводя с нее глаз.

Кончик ее пальца касается моего носа, и я не могу удержаться от воспоминания о том, как она щелкнула по нему. Возможно, она думает о том же, потому что, быстро проведя пальцем, она убирает руку обратно.

Я прочищаю горло. — Я не думал, что ты азартный человек.

— Я воровка, — пренебрежительно говорит она. — Каждый карман, в который я залезаю, — это азартная игра.

— Отлично. Я не принимал тебя за невежду.

Она бросает на меня скучающий взгляд. — О чем это ты, Принц?

— Ваша сделка с королем. — Я удерживаю ее взгляд. — Обмен меня на твою свободу.

Это не сработает.

Ее глаза блуждают по комнате, взгляд преследуют воспоминания. — Китт любит тебя больше, чем ненавидит меня. Это сработает.

Я грустно улыбаюсь. — Ты будешь удивлена.

Мы молчим, и я смотрю, как трепещут ее веки. Она невыносима, правда. Но не в том смысле, что от нее легче отвести взгляд. Нет, все в ней — дерзкая красота, как роза, гордо демонстрирующая свои шипы. Она манит так, как манит большинство смертоносных существ. Она завораживает.