— Поздравляю тебя, Звёздочка, — сказал он, едва сдерживая слёзы. — Боги приняли твою клятву.
* * *
Спустя две недели Тай Лун встал на ноги и уже по-настоящему благословил Надю и Инчэна, а затем отпустил их в добрый путь с подарками и пожеланиями. Возвращаясь в родной город Нади, Инчэн вспоминал свою прошлую поездку туда и думал, как причудливы повороты судьбы. Ведь тогда он и представить не мог, что не только исполнит долг перед кланом Драконов, но и найдёт свои истинную любовь, свою Надю.
К Астахову они явились без предупреждения. Инчэн уговорил Надю остаться и подождать его, не спешить встречаться с отцом. Он боялся, что если Астахов слишком зол и прогонит его, то у него будет шанс сообщить об этом Наде самому и смягчить возможный удар, которых за последнее время у неё и без того было предостаточно.
Инчэн вошёл в кабинет, и Астахов встал ему навстречу.
— Простите меня, — сказал Инчэн вместо приветствия. — Я виноват перед вами. Я увёз вашу дочь, я разлучил вас и… — он сглотнул, теряя слова, но быстро нашёл их снова. — Я готов нести ответственность и жениться на Наде. Потому что очень… очень её люблю.
Инчэн замолчал и стал ждать ответа, не чувствуя ни ног, ни сердца, даже дыхание, казалось, прервалось в ожидании самого важного решения в его жизни.
— Ох, молодой человек, — вздохнул Дмитрий Астахов, пытливо вглядываясь в Инчэна. — Моя дочь, возможно, кажется девушкой не слишком-то боевой и довольно покладистой, но уверяю — увезти Надю просто так, без её на то упорного желания, у вас бы не вышло. Я ещё тогда, понаблюдав ваш танец, понял, что моя пташка скоро упорхнет из родного гнезда.
Он помолчал немного.
— Вы, наверное, чудесный человек, господин Юань, раз Надя так сразу и без колебаний пошла за вами. Но человек ли вы? Впрочем, это не имеет значения, если моя девочка счастлива. Я чувствовал, что она всегда была немножко как бы не с нами… она ведь наполовину принадлежит другому миру. И вы, как минимум об этом знаете, это я понял из ее SMS-ки. Послушайте… Я никогда не рассказывал Наде, отчего умерла её мать. Дело в том, что наша девочка заболела, когда ей было двенадцать лет, и так серьёзно, что врачи разводили руками. Была зима… уже, правда, на исходе… и вдруг в больничной палате я услышал песнь соловья… Моя жена всегда говорила, что соловьи не поют зимой. А потом Надя очень быстро выздоровела, а Танюша вскоре умерла… Дочь ничего не помнит о той болезни, у неё как будто провал в памяти. Но я думаю, что Таня отдала все свои силы, и человеческие, и волшебные, чтобы спасти нашего ребенка. С тех пор я и думаю о том, что Надя… не совсем моя. У нее есть некая миссия, которую передала ей Татьяна перед смертью. И я никогда не касался тайных дел дочери, так уж повелось. Конечно, я был бы рад, если бы вы как-то иначе обставили вашу любовь и по-другому поставили меня в известность… но что есть то есть. Я доверяю дочери и её выбору, и вы мне нравитесь, господин Юань. Так что женитесь, я не против. Но… вы увезете её в Китай? — голос Астахова дрогнул.
Инчэн выдохнул с облегчением и наконец решился поднять взгляд, а затем улыбнулся.
— Нет, не увезу. У меня есть возможность быть с ней там, где она пожелает. Мои дела не требуют моего постоянного присутствия, и я готов остаться, если она того захочет, — он снова взволнованно вздохнул. — Благодарю. Ваше одобрение было важно нам обоим. Теперь, если вы не против, мы начнём готовиться к свадьбе и поженимся сразу, как только всё будет готово. Моя семья оплатит все необходимые расходы. Любые расходы.
— Ну, я тоже поучаствую, я человек не бедный. Да и Надя девушка скромная, она, скорее, захочет чего-то очень романтичного, чем излишне дорогого. Но спасибо в любом случае. — Дмитрий Астахов наконец тепло улыбнулся избраннику своей дочери. — Вообще, спасибо… мне казалось, что никто уже не затронет сердце нашей Снегурочки. И я вижу, что вы и правда очень любите Наденьку. Поэтому счастья вам!
Мужчины пожали друг другу руки, на том и разошлись.
Когда Инчэн вошел в гостиничный номер, который они сняли с Надей, она тут же метнулась к жениху и крепко обняла его за шею.
— Ну что? — спросила девушка, улыбаясь, но в голосе прозвучала лёгкая тревога. — Что папа сказал?
Инчэн поцеловал её в нос и вздохнул:
— Он категорически… — и увидев Надин взгляд, хитро улыбнулся, — согласился. Он согласился, любовь моя! Можешь встретиться с ним и всё обсудить, а я пока пошлю весточку дяде. Мы можем готовиться к свадьбе.
Надя слегка подпрыгнула, словно хотела взлететь без соловьиного облика, и расцеловала Инчэна в щеки.
— Спасибо тебе! Спасибо… Я и правда тогда встречусь с папой поскорее. Но знаешь, я, пожалуй, не стану рассказывать ему о том, что во мне теперь — драконья жемчужина. Папа не говорил, но я чувствовала, что ему тяжело от того, что его дочь не совсем обычный человек… Чем проще я в его глазах, тем лучше. Да я и сама ещё не осознала до конца, что со мной произошло… Инчэн, скажи… ты теперь снова бессмертный? — и, понизив голос, Надя добавила почти шепотом: — А я?
— Мы оба, — он убрал прядь волос ей за ухо и провёл пальцами по щеке. — Мы бессмертны. А что касается твоего отца… ему лучше ничего не рассказывать. Так он всегда будет в безопасности… — Инчэн улыбнулся невесте, задержал взгляд на её губах и снова поцеловал. Между ними больше не было нерешённых вопросов, не было ничего, что могло бы их разлучить. — Я люблю тебя, сердце моё, я так тебя люблю.
— И я люблю тебя, моё сокровище, — отвечала Надя, обнимая его в ответ. — Мы бессмертны… звучит странно. Мне ещё предстоит это осознать. Мне бы хотелось побывать в самых разных краях, многое увидеть… А главное — если мы теперь вместе на века — так это просто здорово!
И девушка-птица сама поцеловала своего дракона, ради которого билось отныне её чудесно ожившее сердце.
