— Почему?
— Вы пришли мне на помощь, ничего не добившись, — говорю я.
— Человеческие самки находятся под нашей защитой, — напоминает мне Дексар.
— Их легко можно было вывезти тихо и незаметно, — говорит Корзин. На его губах играет намёк на улыбку.
— Они бы сражались, как дикие карьи, но я верю, что вы смогли бы переправить их обратно через воду.
— Вивиан и Сарисса просили нас о помощи.
Я отворачиваюсь, не в силах говорить, когда чувствую, будто мишуа встала у меня на груди. Хотя я думал, что моя самка сговорилась против меня, она тайно планировала использовать свои связи, чтобы спасти меня и всех, кто мне верен.
— И вы оказали помощь, — говорит Корзин. — Это запомнят.
Руки чешутся от желания вернуться в спальню, и я оглядываюсь через плечо.
Голос Драгикса прерывает мои мысли.
«Сейчас мы заберём наших самок домой. Однако будьте готовы, они уже составили график посещений. Утром я прилечу обратно с Бет и Айви.»
Глаза Драгикса засветились от удовольствия, и я кивнул. Я не верю, что когда-нибудь привыкну слышать другой голос в своей голове.
Алексис и Чарли возвращаются, у обеих покрасневшие глаза. Самцы мгновенно хватают их в свои объятия, и я больше не могу смотреть. Я киваю им и поворачиваюсь, направляясь обратно в свою комнату, где Вивиан всё ещё без сознания, её лицо слишком бледно.
Сарисса встаёт с кровати и выходит, её движения медленные, как будто каждый шаг даётся ей с трудом. Корзин что-то шепчет ей в соседней комнате, и она отвечает хриплым голосом.
Я ложусь на бок рядом с Вивиан, не обращая внимания на уходящую целительницу и говорящую что-то о том, что вернётся позже, чтобы сменить повязки Вивиан.
— Это второй раз, когда ты чуть не умерла на моей планете, — шепчу я, убирая волосы Вивиан с её лица. — Не считая того, как ты разбилась здесь, на том корабле. Когда ты проснёшься, тебе придётся убедить меня не привязывать тебя к моей кровати, где я смогу тебя защитить.
Я кладу голову на её подушку, вдыхая её запах.
— Ты сморщишь нос и бросишь на меня свой презрительный взгляд, а я буду фантазировать о том, как стягиваю с тебя одежду. Потом ты скажешь что-нибудь язвительное, и я поцелую твой умный ротик.
Я касаюсь её щеки, стараясь не замечать, насколько прохладна её кожа. Я натягиваю на неё ещё несколько одеял, мысленно отмечая, что нужно подбросить в огонь ещё дров.
— Мне одиноко без тебя, — шепчу я ей в кожу. — Ты мне нужна.
Это моя ошибка. Я был настолько сосредоточен на мести за своих родителей, что не смог защитить самку, которая для меня значила всё. Я изо всех сил старался оттолкнуть её, обращаться с ней так, как будто она была просто очередной самкой, согревающей мою постель. Но в тот момент, когда я увидел, как Сион вонзил свой меч ей в живот, я перестал лгать себе.
Вивиан — моя. И когда она очнётся, я заставлю её понять, что я её.
Я вздыхаю, у меня встал корм в горле от едва сдерживаемой ярости. В конце концов, мои враги добились успеха. Может, они и не убили меня, но разбили на куски.
Вивиан
Мой желудок сжигает меня заживо.
Я вздрагиваю, пытаясь облегчить боль, но становится только хуже.
Что-то сжимается у меня в груди, и дыхание становится прерывистым.
— Вивиан? Открой глаза.
Глаза. Точно. У меня есть глаза. Но веки такие тяжелые. Может быть, если я подержу их закрытыми ещё немного, боль, продирающаяся сквозь моё тело, исчезнет.
— Прошу, милая. Прошло уже восемь дней.
Я хмурюсь, и даже это лёгкое движение, кажется, порадовало тихий голос у моего уха.
— Восемь дней без прекрасных голубых глаз, смотрящих в мои. Помилуй, Вивиан. Покажи мне, что ты всё ещё со мной.
Голос хриплый и… мучительный. Он полон боли и печали, и по какой-то причине у меня сильнее заболело в груди.
Я сделаю всё, чтобы заглушить боль у этого голоса.
Когда я открывала глаза, мне показалось, будто я прохожу туннель сквозь бетон, но я делаю глубокий вдох, не обращая внимания на то, как боль тянет живот.
— Вот и ты.
Я моргаю, глядя на самое великолепное лицо, которое я когда-либо видела.
— Она, наверное, ещё слаба, — говорит женский голос. — Мы также не знаем, повредила ли потеря крови её мозг.
Лицо мужчины напрягается, когда мужчина скалит зубы в направлении этого голоса, раздаются шаги, за которыми следует открытие и закрытие двери.
— Ты знаешь, кто я, не так ли, милая?
Арикс. Теперь всё возвращается ко мне. У меня болит живот, потому что меня пронзил меч Сиона.
Арикс выглядит на двадцать лет старше. У него появились новые морщинки между бровями, а судя по тёмным кругам под глазами, он уже несколько дней не спал как следует.
Я дёргаюсь, тут же вздрогнув от боли, а Арикс поворачивается, крича, призывая целителя вернуться.
— Всё зависит от того, — удаётся мне выдавить, и каждое слово кажется достижением. — Насколько ты на меня зол?
Не думаю, что когда-либо видела, чтобы на чьём-то лице отразилось такое облегчение, как у Арикса. Выражение его лица становится опустошенным, а затем он закрывает глаза, уткнувшись головой в мою шею и вздрагивает.
Кто-то откашливается, и он отстраняется, оставляя меня оплакивать его потерю. Однако далеко он не уходит, взяв чашу у одного из своих целителей.
— Это поможет справиться с болью, — говорит она.
— Это заставит меня уснуть?
Я устала спать. Восемь дней — уже много, что можно пропустить.
Она кивает, и я хмурюсь, открывая рот, но Арикс подносит чашку к моим губам, его взгляд суров.
— Пожалуйста, — говорит он. — Мне… больно видеть, как тебе больно.
Парень знает, что сказать, чтобы заставить меня делать, что ему надо, и я вздыхаю, выпивая лекарство. Вкус фруктовый, с лёгкой горчинкой, но действует быстро. Мне не нравится ощущение парения над телом, но боль в животе больше не ревёт во мне, как лесной пожар.
— Нам нужно поговорить, — бормочу я.
— Когда тебе станет лучше.
Я открываю рот, чтобы возразить, но Арикс ложится рядом со мной, нежно притягивая меня к себе, и вместо этого я вздыхаю, впитывая его близость.
Даже если всё это временно.
Глава 17
Вивиан
— Арикс, давай. Если я в ближайшее время не встану с этой кровати, я сойду с ума.
— Ты всё ещё ранена.
— Целители сказали, что я могу начать передвигаться.
— Они сказали, что ты можешь ходить в ванную самостоятельно. Они ничего не сказали о блуждании по замку.
Упрямый мужчина. Я хмурюсь на него, и он хмурится в ответ, прежде чем вернуть своё внимание к бумагам, которые читал.
Он не разрешил мне вернуться в мою комнату. Вместо этого он работает, сидя на длинном диване перед камином, чтобы убедиться, что я не делаю ничего безумного, например, иду в его гостиную без посторонней помощи.
— Дай ему поблажку. Ты же знаешь, что он не выпустит тебя из постели, пока целители не дадут тебе полное разрешение.
Я хмурюсь, глядя на Сариссу, которая усмехается мне, подняв одну бровь.
— Честно говоря, после того, что произошло, его нельзя винить. Я слышала, что всё было очень драматично. Много убийств и обмороков. Очень похоже на Ромео и Джульетту.
Сарисса похудела, её скулы стали острее, чем когда-либо. Меня охватывает чувство вины при воспоминании о том, что моя близкая смерть сделала с моей сестрой. Она уже потеряла больше, чем большинство людей. Наблюдение за тем, как я подхожу так близко к смерти, должно быть, было для неё адом.
Судя по всему, Варги быстро понял, что мы не собираемся сотрудничать. Так что планам предателей пришлось измениться. Первым шагом было уничтожить Сариссу, чтобы она не могла рассказать о том, что видела. Затем Бевикс держал бы меня в своих комнатах, пока я ему не надоело, и меня бы тоже убили. Они сказали бы Ракизу, что мы обе были убиты во время нападения, и он никогда не узнал бы обратного.
