Мятные пряники (СИ) - Енодина Анастасия

— Нам надо уходить, — констатировал Лисмус.

Уходить? Лис, может, и привычен к таким поступкам, а я — нет. Я технолога не оставлю, он мой друг, в конце концов! Да и вообще: соглашаться с Лисом — это первый шаг к саморазрушению!

— Нет, мы должны их найти! — не согласилась я.

— Мы даже не знаем, куда они направились и почему посоветовали нам уходить, — не сдавался Лис. — Почему вы всегда такие упёртые? Ваш друг постарался вас предупредить, обезопасить, а вы хотите всё это перечеркнуть своим неразумным благородством? — он выразительно смотрел то на меня, то на Доктора в попытке достучаться хоть до одного из нас.

Юрий посмотрел на него тревожным взглядом и сказал мне:

— На этот раз он прав, мы не сможем их найти. Предлагаю подождать — вдруг они всё же вернутся?

— Так нельзя! — возмутился Лис тем, что его не понимают. — Они же специально написали нам, чтобы мы уходили, они уговорили неручную птицу принести нам это послание, а мы будем сидеть и ждать? Это не только не логично, но и глупо!

Юрий нехотя кивнул и устало произнёс:

— Боюсь, ты прав…

Прав? Этот вот, повёрнутый на логике, прав?

Ну нет, я не собиралась так просто признавать правоту Лиса:

— Только вот куда нам уходить? Откуда ждать опасность? Где гарантия, что мы не пойдём ей навстречу? Лично я предлагаю просто подождать, но быть начеку, и как только поймём, в чём дело, уйдём!

Лисмус пристально посмотрел на меня, обдумал всё услышанное и перевёл взгляд на Юрия:

— Доктор, решать тебе. Мы одинаково рискуем, как оставаясь здесь, так и двигаясь куда-либо. Я бы последовал совету Ивара, будь он моим другом.

— Будем ждать, — мрачно принял решение Юрий.

— Молча, — добавила я и бросила короткий, но красноречивый взгляд на Лисмуса, который пожал плечами, мол: “дело ваше”.

Время быстротечно и неуловимо, но иногда, особенно в минуты волнующего ожидания чего-то потаённо-опасного, время идёт мучительно медленно, становясь почти ощутимо тягучим и липким, как сгущёнка. Именно так казалось мне, когда мы сидели у потухшего костра. В темноте с трудом угадывалась невозмутимая физиономия Лиса и сгорбившийся от невесёлых мыслей силуэт Юрия. Сколько прошло времени, я не знала точно, но показалось, что никак не меньше вечности, только вот почему-то солнце решило не всходить, пока всё не выяснится, поэтому было по-прежнему темно. Я уже не раз пожалела, что предложила молчать, но вторично за этот поход первой нарушать навязанное Лису молчание принципиально не хотела. Лисмус чувствовал это, понимал, что всё это из-за него и смотрел на меня с добродушной полуулыбкой.

Наконец, ожидание сменилось на настороженность: где-то впереди послышался тихий треск мелких сухих веточек и невнятное шипение, которое через некоторое, показавшееся мне бесконечным, время стало вполне различимой речью со странным говором:

— Я чую, я их чую…Всегда надо идти по следу, — шипел один голос.

— И я чую. Но они должны были сгореть, — прошипел ему в ответ другой.

— Ничего нельзя доверять людям, надо было самим всё сделать, — прошипел другой, третий голос.

— Если бы мы могли… — прошипел первый. — Да, ничего нельзя им доверить.

— Они пожалели своих и подожгли дворец слишком поздно.

— Они дали им уйти, но теперь мы исправим их оплошность.

— Мы не должны убивать их сразу, мы можем уговорить их продать нам все свои воспоминания и отпустить.

— Это верно. Если они не захотят продать их нам, то придётся убить, пока они не отыскали Путь раньше нас.

— Мы застряли в этом измерении из-за людей, они знали, что так получится!

Флакнорсы.

Они приближались медленно, но было очевидно, что они идут по запаху, а значит, точно не пройдут мимо. Юрий судорожно сглотнул и прошептал:

— Теперь точно пора уходить.

— А если уже поздно? — дрожащим голосом спросила я и умоляюще посмотрела на Лисмуса.

Несмотря на накаляющуюся обстановку, Юрий нахмурился: он отлично знал, как я восхищалась его эльфийской красотой, да и вообще хорошо к нему относилась, и тот факт, что в минуту опасности я искала поддержки не у него, а у странного мужчины, с которым постоянно была не согласна и который периодически раздражал, говорил очень о многом.

— Не поздно, — Лисмус вложил в свою интонацию столько мягкости и уверенности, сколько смог. — Это флакнорсы — у них нет ног и им тяжело передвигаться по пересечённой местности. Они не смогут нас догнать, если мы будем бежать, а при свете дня они и вовсе не перемещаются. Но нам придётся не останавливаться, пока не наступит рассвет.

Бежать я была не против. Мне хотелось поскорее уйти отсюда, а бегала я хорошо и была бы рада всем это продемонстрировать. Юрий согласно кивнул и прошептал:

— Верно. Роса смоет запахи, и они уже не смогут идти по следу. Судя по карте, в семи километрах к югу есть заброшенные дома… — припомнил Юрий. — Бежим на юг, держимся рядом друг с другом.

Мы тихо и осторожно встали, взяли заранее собранные рюкзаки с самым необходимым и, переглянувшись и дружно глубоко вздохнув, помчались на юг. Флакнорсы сперва растерялись от резких звуков, и в принципе осознали, что догнать сейчас не смогут, но всё же до бегущих нас ещё долго доносились звуки одиночных выстрелов и ругань.

Это придавало мне сил, и я рвалась вперёд с такой скоростью, какой от меня на уроках физкультуры не мог добиться никто. Я казалась себе выносливой. И на то имелись основания, ведь я действительно была выносливее всех в школе и в университете. Но Юрий и Лис оказались круче меня. Наверно, потому что здесь экология чистая, а эти двое тут давно живут, вот и поднабрались здоровья! Теперь бегают по лесу с такой прытью, что я чувствую себя неуклюжей и слабой. Отвратительное чувство в данных условиях.

Бежали долго, а когда я совсем уставала, мужчины понимающе шли рядом, пока я снова не переходила на бег. Нам из-за меня не удавалось развить очень уж хорошую скорость, но все мы понимали, что флакнорсам за нами и так не угнаться. И всё-таки мы изо всех сил стремились уйти как можно дальше.

16

Заброшенные дома, обозначенные на карте, в реальности представляли собой один странно длинный дом. Мы отыскали его где-то под утро, когда уже начинало светать, и потому даже мне это сооружение страшным не показалось. В здешних местах явно недавно прошёл дождь, а потому было свежо. После долгого бега никто из нас ещё так и не смог выровнять дыхание, и потому не замечал утренней прохлады. Но когда осмотрели дом и ничего опасного не обнаружили, стало понятно, что с холодом хорошо бы побороться, так как во влажной от пота одежде было совсем уж зябко.

Вообще, этот дом окончательно уничтожил все мои романтические представления о заброшенных в лесных чащах домах. Хорошо, я не поехала тогда к Ветхому Дворцу, он небось тоже был жалким и разрушающим все мечты о прекрасном и неизведанном.

В этом доме: в его облике, в его внутреннем, так сказать, убранстве, в его атмосфере — во всём не было ни капли таинственности, загадочности или хоть чего-то, затронувшего мою душу. Вероятно, это от того, что меня совсем недавно пытались пристрелить некие флакнорсы, а потом несколько мучительно долгих часов я мчалась по лесу, стараясь скрыться подальше от преследователей. Это вполне могло препятствовать моему любованию заброшенным зданием.

Если отбросить всё это, и перейти к фактам, то, если так разобраться, всё обернулось неплохо. Могло быть намного хуже. А здесь хоть какой-то кров, тем более, что погодка-то стояла дождливая: вроде как и не капало с неба, но было ясно, что в любой момент может начаться недавно прекратившийся здесь дождь. Я выдохлась, и была рада уже любому убежищу.

В дальней комнате обнаружился старый камин, на вид вполне пригодный для обогрева, и поленница сырых полусгнивших дров. Юрий достал спички, забросал в камин трухлявых поленьев и принялся разводить огонь. Довольно самоуверенная затея, но сил идти на поиски нормального хвороста ни у одного из нас не было.