Небо на двоих (СИ) - Эльденберт Марина

Я чувствую, как отчаянно колотится сердце в такт шагам, не просто колотится, оно громыхает, как колокол. В небе происходит что-то страшное, но мне сейчас не до неба, я лечу по земле, по ощущениям - действительно лечу, потому что все-таки оказываюсь рядом с огромной черной тушей, закрывшей собой того, кого я отчаянно хочу увидеть, и одновременно боюсь.

Еще один рывок - и я падаю на опаленную землю рядом с Витхаром. Падаю, чтобы заглянуть ему в глаза, перехватить ладонь, увидеть узнавание. Вторая ладонь - на его груди, там, где рваная рана. Рана, доставшаяся и дракону, и человеку, окровавленная стрела лежит рядом.

В ладонь ударяет его сердце. В сердце - его слова:

-   Я люблю тебя, Теарин.

Это последнее, что я слышу, потому что следующий удар сердца под моей рукой обрывается.

И тогда, запрокинув голову, я кричу.

В мой крик врывается оглушительное рычание, нас накрывает тень. Огромные когти мелькают совсем рядом, Горрхата подхватывают мощные лапы и отбрасывают в сторону, а на его место садится дракон.

Рядом - второй. Третий. Четвертый.

Они почти замкнули нас в кольцо, когда я слышу далекий голос Бертхарда:

-   Теарин!

И свой. Свой, но невыносимо чужой, резкий и сильный:

-   Назад.

Последний дракон замыкает круг, за их спинами садятся другие. И вот мы уже в двойном кольце, спустя минуту - в тройном.

Странно, но в эту минуту я отчетливо понимаю, что должна сделать. Заживление у иртханов быстрое, не в пример людям, все, что мне надо - это запустить его сердце, а для этого... Для этого нужно пламя.

Очень много пламени.

Я представляю, сколько для этого нужно пламени... или не представляю, но все они, сидящие рядом, готовы со мной поделиться. Во мне бьется жизнь, которая может меня уберечь, если я на такое решусь, а может и не уберечь. Одно я знаю точно, я никогда не смогу посмотреть своему малышу в глаза, если сегодня не попытаюсь.

Поэтому закрываю глаза и позволяю себе почувствовать рождающуюся внутри меня искру.

-   Твой папа пришел, чтобы нас спасти, - шепчу еле слышно, разогревая ладони и чувствуя, как по ним скользят язычки пламени. - Сейчас помощь нужна ему.

Грудь Витхара под моей рукой неподвижна и залита кровью, но я не позволяю этой мысли завладеть мной. Все, что мне сейчас нужно - это откликнуться на зов окруживших меня зверей.

Пламя начинает жечь грудь, а таэрран - шею, воздух вокруг становится раскаленным. Белая пелена перед глазами - марево, дыхание прокатывается от копчика до макушки, когда я раскрываюсь, позволяя огню драконов хлынуть в меня.

Такое бывает.

Иртханы тоже делятся пламенем, особенно на поле битвы, чтобы помочь друг другу восстановить силы, но сейчас со мной делятся пламенем те, кто был в нем рожден. Кто дышит им, и все, что я могу - передать это пламя ему. Наверное, это не так уж мало.

Воздух вокруг становится красным, нечем дышать.

В меня втекают потоки драконьей силы, мне больше не кажется, что я нахожусь в костре, скорее я сама - костер. Я единое целое с пламенем, и все, на что у меня сейчас хватает сил, это прошептать:

-   Живи, пожалуйста. Живи!

Последняя осознанная мысль, за которой в меня ударяет мощь, какой я раньше не знала. Пламя во мне, и я на миг замыкаю эту силу внутри, чтобы позволить ей почувствовать клетку хрупкого тела.

А потом отпускаю. В него.

Всю без остатка, отдаю всю себя.

Тело вытягивается струной, когда мощь собравшегося пламени ударяет Витхару в грудь.

Ответный удар пламени и сердца мне в ладонь отбрасывает назад, я слышу хриплый, горячий выдох и судорожный вдох. Вижу, как он выгибается всем телом, как освобожденное пламя рвется ввысь и, кажется, достает до неба. В такт этому пламени во мне дрожит маленький хрупкий огонек.

В ту минуту, когда я об этом думаю, низ живота пронзает тянущая, глубокая боль.

Кажется, к нам бегут (по крайней мере, я слышу голоса), драконы один за другим взлетают в раскаленное небо, набирают высоту и уходят в пустошь.

-   Он жив! - слышу я изумленное как раз в тот момент, когда надо мной склоняется Бертхард.

Он на миг отворачивается, а я пытаюсь дотянуться до своего огонька.

Пытаюсь коснуться его, но больше его не чувствую.

Для него это оказалось слишком. Для моего малыша.

-   Лекаря! - кричит кто-то.

-   Уже здесь...

-   Сюда!

Витхар будет жить. Теперь уже будет.

Пламя драконов позволит ему справиться с любой раной.

Бертхард подхватывает меня на руки, и я снова кричу. На этот раз от дикой, скручивающей тело боли. Вижу его побелевшее лицо, расширенные глаза, в которых непонимание мешается с ужасом, но у меня нет сил даже на то, чтобы что-то сказать.

К счастью, эта пытка длится недолго: я теряю сознание, а прихожу в себя уже на постели.

Боли нет, и стоит мне открыть глаза, как из кресла поднимается женщина.

-   Хотите пить, местари? - она встревоженно вглядывается в меня.

-   Нет.

-   Как вы себя чувствуете? Никак.

Я знаю, что это не совсем то, о чем она меня спрашивает, но не могу избавиться от этого чувства. Кладу руки на живот: совсем недавно там, где билась жизнь, сейчас пустота. Я чувствую только ее, и она разрастается во мне с каждой минутой все больше.

Я хотела избавиться от него, и я его потеряла.

Я думала о том, чтобы выпить настойку, я приняла ее из рук Мэррис, и расплата не заставила себя ждать.

Горячие слезы могли бы принести очищение, но слез нет. Меня больше нет.

Я действительно отдала себя всю.

Эта мысль была такой горькой, такой болезненно-острой, что мне стало нечем дышать. Я поняла, что если позволю ей завладеть собой, если позволю себе провалиться в отчаяние, затягивающее меня как бездна, дальше действительно не будет ничего. Поэтому я села, стараясь не обращать внимания на головокружение, и так же быстро поднялась.

-   Местари! - ахнула женщина. - Вам нельзя вставать! Под моим взглядом она осеклась и тут же поправилась:

-   Не стоит вставать. После того, что вы перенесли, кровотечение может открыться снова. Я отвечаю за вас. Местари, пожалуйста!

В ее глазах была такая мольба, что я нахмурилась:

-   Отвечаешь - перед кем?

-   Передо мной.

О, этот голос я не спутала бы ни с чьим другим даже в толпе. Даже когда минут десятки лет, я буду его помнить так же остро, как сейчас.

-      Выйди, - приказала я побледневшей женщине, ее лицо в ореоле темных волос казалось туманным. Только после того, как она выбежала, я повернулась к вошедшему.

Под одеждами на груди Витхара угадывалась повязка, взгляд дракона вонзился мне в самое сердце. Я слишком хорошо помнила его последние слова и слишком многое потеряла, чтобы они сейчас имели значение. Он жив, это главное. Наверное, я должна была испытать облегчение, но поняла, что не чувствую ничего. Ничего из того, что должна: ни радости от спасения, ни счастья от того, что Ильерра спустя долгие годы свободна.

Свободна, но истерзана и измучена, ее сердце обливается кровью точно так же, как и мое.

-   Зачем ты пришел? - холодно произнесла я.

-    Это все, что ты готова мне сказать, Теарин? - Взгляд его привычно потемнел. - Ложись. Тебе нельзя сейчас быть на ногах.

-   Мне можно все, что я сама себе разрешу, - сказала я. - И там, за этими дверями меня ждет мой народ.

Отразившееся            на       лице        Витхара         выражение          было        вполне предсказуемым.

-   Ты собираешься править? Сама?

-   А у тебя есть другие варианты?

В Ильерре в постель надевали тонкое длинное платье с коротким рукавом, и сейчас на мне было именно оно. Желания прикрыться под взглядом Витхара сейчас не возникало, а вот желание закрыться - вполне. Поэтому я сложила руки на груди.

-       Я говорил с Бертхардом. В ближайшую неделю прибудет мой наместник, который...

-   Что?!

-    Что тебя удивляет? - спросил он, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние и оказавшись рядом: мне пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза. - Твое государство истекает кровью, Теарин. Вам нужна поддержка и нужен правитель, который удержит власть и не позволит Ильерре рухнуть до той минуты, когда Сарр сможет править.