Опасная красота. Трогательный лед (СИ) - Юраш Кристина

Я - кукла… Куклам все равно, даже если их выбросят на помойку. Они равнодушно смотрят с сервантов, пола, столов. Всегда одинаковые, счастливые, красивые и нарядные. Они не краснеют, когда с них снимают одежду, не вырываются, когда откручивают голову или руку, не плачут, когда их бросают на пол…

Мое тело беззвучно умирало, сладко и яростно поднимаясь все выше и выше на заснеженную и слепящую вершину облаков. “Держи себя в руках!”, - умоляло сердце, когда я беззвучно и незаметно выдохнула внутренний жар, бесстыдно принимая каждый глубокий и исступленный поцелуй жадных губ, предназначенный другой, счастливой женщине. Сладкий и развратный язык нашел запретную и волшебную точку, с которой начинается мучительная и азартная игра. Он бесконечное число раз скользил по ее поверхности,словно электризуя ее и пробираясь в самое  ее сердце и заставлял думать о чем-то сокровенном. Яркий, существующий только для меня свет ударил в глаза, пока тело сотрясало изнутри. Я попала в самый центр этой неистовой яркой страсти, чуть не выгнувшись в сладкой судороге и чуть не захлебнувшись беззвучным экстазом.

Я чувствовала себя воровкой, которая трясется от наслаждения, украв что-то ценное,только что купленное любимыми людьми и хранившееся долгое время под иллюзией недоступности.И в то же время до судорог, боящейся, что ее вот-вот поймают за предательскую, нежную и ласкающую руку на месте страшного преступления.

Из меня как бы вылилась вся кровь, и я почувствовала, что мое тело медленно опускается в звенящую на ветру пропасть.

На мое горло неожиданно легла рука, а меня резко прижало к спинке кресла.

- Вернись! - позвал меня голос, а я смотрела в глаза, наполненные слезами отчаяния. - Я прошу тебя! Просто вернись! Не хочу причинять тебе ту боль, которую причинила мне ты!

Меня снова прижало к спинке, а рука на горле чуть сжалась. Я грудью ощутила его горячую кожу, щекой почувствовала его дыхание и даже услышала тихий стон разочарования и отчаяния. Но я не повернула головы и не опустила глаза. Мой взгляд был устремлен вниз, на серебряную  цепочку вокруг его шеи, и я не могла оторваться от нее. И все это время мне казалось, что вижу какие-то странные, но совершенно реальные вещи: белую комнату, сверкающий медальон, закрытую дверь, в которую никто не отважится войти и ледяные глаза. Они были настоящими, в них, словно в раскрытой книге, читалась ненависть и любовь. Пожалуй, такую любовь я бы забрала себе!

Что?!! О чем это я?!! Мне не нужна его любовь. “Не нужна!”, - подтвердило сердце. “А что ты там прячешь от меня?”, - заинтересованно спросила я, понимая, что у сердца появилась какая-то тайна. “Да так, прошлые обидки перебираю. Смотри, твоя первая любовь! Давай повесим ее на видное место?”, - предложило сердце. “За яйца!”, - согласилась я, вспоминая беременную одноклассницу и школьный скандал.

- Так не должно быть, - прошептал дракон, а рука, готовая сломать мне шею, отпрянула и погладила меня по разгоряченной щеке. - Мне не нужно просто тело… Мне нужно нечто большее... Просто тело у меня было всегда… Ты сама, своим равнодушием создала чудовище, готовое на все, чтобы его любили. Так сделай же что-нибудь, чтобы все изменилось!

Я смотрела в его глаза, не понимая, о чем он и понимая одновременно.  Его дрожащие пальцы прикасались к моим пересохшим губам, темные ресницы спрятали страшный взгляд. Меня подняли на руки, покрывая жгучими поцелуями. Только сейчас я поняла, насколько он настоящий, жаркий и осязаемый. Это не было игрой моего воображения. Я ощутила, что мне совсем не больно в тот момент, когда он уложил меня на кровать, прижав мои руки к алому покрывалу.  Как только его губы оказались на моей груди, а пальцы взяли меня за затылок, он весь сжался, словно в последний момент опасаясь причинить мне боль. Он целовал и ласкал меня - еще жестче, чем раньше, и от этого я чувствовала себя все трепетней и трепетней

Алчные губы двинулись вверх по моей шее, накрывая ими мои губы в тот момент, когда я пыталась украдкой поймать воздух ртом. Он так нежно провел ими по моей щеке, что у меня по коже побежали мурашки.

Судя по напряженной позе, его руки сильно сжали мое тело. Я даже не заметила этого, предвкушая какое-то волнующее и жаркое темное счастье.

Я чувствовала, как он входит в меня, склоняясь к моему лицу. “Я буду любить так, чтобы у тебя остановилось сердце. Сердце, которое не любит меня…”, - яростно прошептал он, туго и медленно входя в мое напрягшееся и тело. Я принимала его по сантиметру, не понимая, как может быть так больно и сладко одновременно. Сквозь мои пересохшие губы вырывался незаметный вздох, а меня приподняли за талию, садясь на кровати. Мои руки были раскинуты словно в невидимом полете, тело изогнуто и лежало у него на руке, пока вторая ложилась на мой живот. В тот момент, когда он вошел полностью, я стиснула зубы, выпуская сквозь них внутренний жар. Плавные движения вызывали во мне томное головокружение, и это придавало происходящему необычную сладость. Мне казалось, что его  рука, лежащая на моем животе помогает мне удержать ускользающее наслаждение в точке, где глубокими толчками внутри меня бился его жаркий пульс.

- Неужели тебе все равно? - послышался шепот, в тот момент, когда я против воли расслабилась в его объятиях. Долгий и медленный поцелуй уводил меня во тьму мучительной страсти, от которой теряется контроль над телом и чувствами. Они начинали жить своей жизнью, порожденной глубокими резкими и исступленными толчками, наполненными сладкой мукой, ненавистью и обожанием.

Каждый толчок  обжигал ненавистью, пьянящей и яростной. Каждый поцелуй утешал меня любовью. Полуприкрыв глаза, он перевернул меня на спину, уложив животом на подушку.

- Хорошо, - отчаянным, опьяненным голосом выдохнул дракон, положив руку мне на талию и впиваясь в нее пальцами. Он склонился ко мне, а кончики его длинных волос нежно коснулись моей спины, словно утешая перед чем-то страшным. Его губы захватили мою шею в затяжной и жадный поцелуй.

Рука лениво и властно утешала мою спину, ведя по ней шелковые узоры прикосновения. Мне казалось, что это не он испытывал страх. Дракон был до смерти напугал бы любой пойманный им страх.

- Зря ты молчишь, - медленно и шепотом прошептал он, входя в меня с такой силой, что у меня остановилось дыхание. Такой яркой и сладкой муки я не испытывала никогда в своей жизни.  Он словно пронзил меня насквозь, терзая и мучая меня жестокостью, в тот момент, когда я сдерживала каждый вздох и каждый стон, понимая, что растворяюсь в звенящей тишине бесстыжего экстаза.

Хотелось плакать и смеяться, задыхаться и умирать,  сила воли сломались под ударом этой необузданной похоти и чувств на уровне чего-то первобытного, темного и сакрального. В тот момент, когда что-то внутри меня едва не вырвалось наружу хриплым криком, я украдкой впилась зубами в покрывало, чувствуя, как каждый толчок продлевает наслаждение еще на несколько мучительно сладких мгновений. “Мамочки… Мамочки…”, - беззвучно задыхалась я, растворяясь в теплом обволакивающем чувстве любви.

Я лежала, укутанная, а мои волосы перебирали руки, для этого явно не предназначенные. У куклы села батарейка, если что. “Ага! Сейчас тебе еще батарейку вставят! Пятую по счету за эту ночь!”, - прошептало сердце, все еще обалдевая от происходящего. Оно что-то прятало, но я не могла понять что. Каждый раз, когда я прислушивалась к нему, оно замирало, делая вид, что все в порядке.

Нежный поцелуй все еще стыл на моих полуоткрытых губах, а чужое дыхание блуждало в моих волосах. Я помню одно лишь слово, от которого стало как-то не посебе. Слово, которое он выдохнул прикасаясь губами к моим губам: “Драгоценная…”.

Мне удалось задремать спустя полчаса, как вдруг до меня донесся тихий вой. Кто-то подвывал, и я открыла глаза, прислушиваясь к темноте. Вой был настолько жалобным, настолько страшным, что я вспомнила про ружье. Осторожно выбравшись из-под тяжелой руки после нелегких переговоров с жадной конечностью, я спустила ноги на пол, засунув ноги в туфли и набросив на себя покрывало. Кайзерина с портрета смотрела на меня так, словно уже отдала приказ меня казнить.