Звезда Гаада (СИ) - Свительская Елена Юрьевна

Часть 1.20

— Мне с вами… хорошо было, — глухо произнёс Карст, — Благодарю вас… за заботу.

Медленно, потерянно, побледневший и с помертвевшими глазами он подошёл к Гааду — и хранители на его пути отшатывались, брезгливо, будто от заразного — и опустился перед ним на колени. Головой коснулся земли.

— Благодарю за твою заботу обо мне, Старейшина чернокрылых. Время на Чёрной земле было самым счастливым в моей жизни, — поднялся торопливо, на шаг отступая, нет, даже на два, руку было поднял, потянувшись к плечу его, но резко опустил, — Я знаю, что ты не поверишь мне больше, но если тебе вдруг понадобится моя помощь — позови — и я приду, — поджал потерянно губы, отчаянно, — То есть, я хотел бы… хотел бы отплатить тебе за поддержку, но… но ты меня не позовёшь больше, верно? — и всё-таки заглянул тому в глаза, как будто искал всё-таки в них какую-то надежду.

Рыжий резко выдохнул, куснул губу и попросил, уже не глядя Гааду в глаза, взгляд опустив на землю возле его ног:

— Ты только выход мне покажи отсюда. Я не знаю.

Но это несправедливо! Он же только что жизнь спас этому обречённому! Которого даже сам Гаад спасти не мог! И теперь его за это дело выгонят?! Тем более… он же мог его не спасать. Но Карст, сам едва живой, припёрся.

Гаад вдруг ступил к нему, руку положил на плечо. И, чуть подумав, вторую на другое.

— Останься, — вдруг попросил он новоявленного белокрылого, — Ты мой друг. Я не бросаю моих друзей, — горько улыбнулся, — Если они сами не захотят меня бросить.

Белокрылый робко взгляд поднял. Они замерли, в глаза друг другу смотря.

— Но он белокрылый! — возмутился Тепло, — Ему нельзя оставаться на Чёрной земле!

— Они стольких наших убили! — влез один из стариков.

— Зверски, — скривился второй.

Э… прислужники Света кого-то зверски убили? Бред какой-то! Просто чернокрылые ненавидят белокрылых, потому и гадости говорят про них.

— Нельзя ему оставаться здесь! — возмутился Сэнтриэр.

— Он гадов сюда приведёт! — проворчал только что появившийся Белик.

Гаад произнёс громко и чётко — и уже после первого его слова все замолчали, слушая:

— Карст спас Самианина, хотя сам был едва живой. Хотя мог бы и дальше скрывать, кто он такой.

— Ты знал, Гаад?! — яростно вскричал один из седовласых хранителей.

— Я недавно узнал, — почему-то сразу признался тот, навлекая на себя яростные взоры прислужников, — Карст сначала защитил… — Старейшина взглянул на меня, примолкнув на несколько мгновений, — Карию. Вот как Самианина сейчас, который сам перешёл грань допустимого. Я их спасти уже не мог, хотя пытался. Но он спас, хотя мог скрывать свои силы ещё какое-то время. Точнее, нет… — Гаад поднял руку, перекрывая начавшиеся шепотки, — Карст получил дар именно в тот миг, когда хотел защитить её. Любою ценой.

— Но…

— Заткнись! — оборвал меня Гаад, — Твоего мнения не спрашивали, — мрачно прищурился, отчего его глаза стали ещё уже, почти как щелочки, но из их глубины как будто блеснуло зловещее пламя. Зелёное… красное…

И я испуганно на шаг отступила.

— И ты ещё не заслужила права своё мнение говорить на советах, — припечатал он, потом повернулся к своим прислужникам и заметил уже спокойно, — Так вот. В исцелении белокрылые лучше нас. Не будь Карста — не было ни её, — показал на меня, — Ни его в живых, — указал на второго спасённого им.

— Но, Гаад… — начал тихо один из стариков.

— Подождите. Дайте я скажу, — оборвал и его Старейшина.

Он поднял ладони с плеч рыжего — тот тоскливым взором проводил левую ладонь — и снова опустил. Белокрылый робко взглянул ему в глаза. Гаад громко начал:

— Во-первых, ты получил дар Небес, а я, как самый близкий сейчас из Старейшин, должен тебе что-то по этому поводу сказать.

Сэй вскричал:

— Но никогда не было, чтоб…

— Раньше было, — отрезал его главный злыдень, — Я читал. Так вот… — он снова похлопал Карста по плечам, ладони на них обратно опуская, — Старейшина говорит получившему новый дар, что он его поздравляет и какая это честь — быть избранником Небес. И я вроде должен тебе это сказать — я тот Старейшина, что сейчас оказался рядом. Хотя и не твой, — хранитель грустно усмехнулся, — Хотя я не знаю, тебя поздравлять или сочувствовать?

Карст уныло потупился, разглядывая землю и траву у его ног.

— В общем, тебя избрали, чтобы беречь мир. Это ты понимаешь?

— Понимаю, — тихо отозвался тот.

— Ладно. Теперь второй вопрос, — Гаад свои руки убрал, потом осторожно повернул новенького лицом к его врагам, тем, с которыми он сколько-то сносно и дружно общался прежде, — Ты понимаешь, как чернокрылые относятся к белокрылым, верно?

— Понимаю, — едва слышно отозвался рыжий, не смотря на тех, кого потерял. В глазах его появились слёзы.

— Теперь ты должен сделать выбор. Один выбор. Раз и на всегда, — Старейшина сжал его подбородок, заставив взглянуть на чернокрылых, которые встали почти вплотную друг к другу, одной стеной и теперь с неприязнью смотрели на Карста.

Чуть выждав, Гаад произнёс:

— Ты можешь остаться на Чёрной земле навсегда — и никогда не выходить в мир людей. Будешь лечить нас и наше пространство.

Белокрылый поднял растерянный взгляд на него. Голос державшего его заледенел:

— Или сегодня ты навсегда покинешь Чёрную землю — и больше не будешь разговаривать ни с кем из нас, — криво усмехнулся, — Разве что по делам, — встал за ним, снова руки положил ему на плечи, — Выбирай, Карст. Только Чёрная земля или же весь мир в придачу к Белой земле?

Ничего себе выбор! Или вечно сидеть здесь в плену или получить возможность выбираться к людям, но тогда его вышвырнут отсюда?!

— Если хочешь, я дам тебе два дня, — тихо сказал Старейшина и, чуть сдвинувшись, сурово посмотрел на рот открывшего Отрада — и тот тотчас же его закрыл.

— Нет, — тихо сказал Карст, — Мне не нужно время, чтобы сделать выбор. Я выбираю вас.

Бедный парень! Выбрал всю жизнь провести здесь как пленник! Это несправедливо.

— Я тебя не спрашивал, Кария, — вдруг холодно сказал Гаад, посмотрев мне в глаза.

И мне, распираемой противоречивыми эмоциями, пришлось смолчать.

А чернокрылые, одарив белокрылого ненавидящими или презрительными взглядами, молча разошлись. Бедный Карст! Зачем он выбрал их?!

Но он вместо того, чтобы расстроиться, вдруг шмыгнул носом и порывисто, крепко сжал Гаада в объятиях. Тот его сильно хлопнул по спине.

— Завтра приготовишь мне что-нибудь поесть, а пока отдохни.

— Да хоть сейчас! — радостно заверил рыжий.

Старейшина за ухо его схватил. Не таскал, не дёргал. Для виду.

— Нет. Завтра. Не корми меня Тьмой, — мрачным взглядом смерил меня, — Один день я твою стряпню ещё потерплю.

Что?! Я так мерзко готовлю?! Но я нормально готовлю! Я же знаю! Я пробовала сама!

Карст улыбнулся мне — широко и тепло — и у меня как-то вдруг стало спокойно на душе. И ушёл в свою комнату в доме главного злыдня. А сам хозяин Чёрной земли углубился в лес. Проверять, что там живёт, мне не хотелось. Да и… Карсту надо бы поесть, он едва живой. Хотя и вылечил того неблагодарного свина, однако же сам выглядит больным и усталым. Целитель который не может исцелить сам себя? Странно. Но того гада он спасать кинулся. И меня.

Я металась на кухне как загнанный зверь, на стол имеющиеся ингредиенты собирая. Суп поставила из того, что было.

Снова начала злиться. О, как я зла! Что им всем сделал несчастный Карст? Этому мерзкому Гааду, что запер его здесь, чтобы самому было что вкусно поесть, этим другим чернокрылым, которые отвернулись от товарища, едва у него отрасли белые крылья, после того, как спас одного из них. Как вы могли осудить того, кто спас жизнь одному из вас?!

Метнувшись к ведру с водой, налетела на посудный шкаф. Тот покачнулся, хрястнуло что-то под ним, посуда посыпалась… Глиняная и деревянная…

Но осколки не долетели до меня… и тот деревянный резной ковш, что упал на плиту, разбив горшок с супом, уже горячим, отчего брызги его содержимого во все стороны полетели… он тоже не долетел до меня…