Дачница на закуску или Пропала наша Маша (СИ) - Вешнева Ольга Михайловна

– Ого! Мороженое! – узрев яркую табличку на маленьком охлаждающем контейнере, я попыталась вклиниться между Байтом и Теару в тесном отростке корабельного коридора, чтобы пробраться к особенно желанному в столь жаркий день лакомству. – Можно лизнуть?

Байт уступил место, а Теару, словно не обращая на меня внимания, поспешил освободить свой великолепный торс от  яркой футболки. Красиво потянувшись, он снял  раздражающую его непривычную присоветанную обновку, повесил ее на голову робота и как-то небрежно глянул на меня:

– Кого ты хочешь лизнуть? – грубовато спросил он, и крылья его носа хищно заострились.

– Не кого, а что, – я с невинной улыбкой указала пальцем на выбранную мишень. – Тот сливочный пломбирчик.

– А я хочу лизать тебя, напарница, – в то же мгновение в мои предплечья вцепились когтистые лапищи.

Подавшись вперед, утробно заурчавший хищник прижал меня к слегка закругленной стене коридора. Я неловко взбрыкнула, но вовремя сообразила, что лучше даже не рисковать, не пытаться заехать ему коленом между ног. За такие вольности, чего доброго, может откусить у меня что-нибудь ценное в отместку. А во мне, любимой, ценна каждая деталь.

Горячий шершавый язычище прилип к моей шее, а сильные лапищи принялись стаскивать с меня джинсы. У меня душа в пятки ушла (я-то в нее верю), а сердце заколотилось в тревожном волнении. Нет, это был не панический ужас, а некое очень странное состояние, представлявшее собой терпкий игристый и слегка пьянящий коктейль из сильного удивления, легкого испуга и необъяснимого притяжения, приправленный чувственным желанием. Мой здравый смысл понимал, что надо пищать, визжать и сопротивляться, но тело вопреки ему расслабилось, сдаваясь во власть кусачего наглеца, внутри меня словно расплылся горячий воск.

Не надо было мне кормить Теару той краснохвостой рыбиной, неспроста он так долго и подозрительно на нее смотрел. Где-то в земной сети читала, что лососевые рыбы действуют на мужчин как афродизиак. Нет, наверное, ни в чем не виновата нелианская форель, это я сама невольно спровоцировала почти прирученного хищника, слишком засмотрелась на его торс и все такое… Да и чего скрывать, не в первый раз при взгляде на этого шикарного мужчину в мою голову лезут непристойные мыслишки. А он же их читать умеет, чувствует эмоции…

– Теару-у-у, – мой вскрик превратился в вой, потому что меня довольно сильно куснули где-то около ключицы, хорошо хоть не клыками, но все равно… Что он себе позволяет?

Или каждый мужчина вселенной думает: раз он накупил женщине всякой всячины, то она уже полностью в его власти? Глупый вечный предрассудок!

Я толкнула его кулачком в грудь, но он даже не почувствовал моего жалкого сопротивления. Мое сердце билось, как испуганная канарейка в тесной клетке, и из груди вырывался странный писк, ну точно как у несчастной пташки. Не хватало воздуха, я начала задыхаться, как в приступе панической атаки, и вдруг наступило облегчение: смогла свободно дышать, как будто мне помогли, сбили эмоциональную волну. Да, и такое нелианец тоже умеет.

– Тончайшее кру-у-ужево. Пау-у-утина-аа, – хватив побольше воздуха ртом, я продолжила надрывно завывать, чувствуя, что инопланетный красавец добрался до моих замечательных трусиков из новой коллекции “Секрета Катарины”, и теперь бедняжкам грозит смертельная опасность. – А у тебя когти-щи-и-и!

Надо же! Теару чуть ослабил напор, дав мне высказаться.

– Ты хоть антицарапки свои надел? – выпалила я на выдохе.

– Я их никогда не снимаю рядом с тобой. Иначе твоя нежная кожа уже превратилась бы в тонкие окровавленные полоски, – удивленно проворчал парень.

 Он все же запустил руку ко мне в трусы, а второй стащил майку и расстегнул бюстгальтер, а потом сдернул его с меня, взяв зубами там, где красовался атласный бантик с бусинкой. Ну ничего себе! Я еле успела среагировать и расслабить руки.

– Теарушка, ты не подумай, что я против, – постанывая от непристойных прикосновений лапок-царапок, я уперлась обеими ладошками в его мощную грудь, чувствуя прерывистое возбужденное дыхание. – Но давай мы полетим в отель. Снимем номер люкс.

Каждое слово давалось все труднее. Да, это правда, мне прежде никогда так неудержимо не хотелось близости с мужчиной. Сережу я настолько страстно не желала потому, что он был для меня обычным и привычным, или потому что я знала: босс меня не пустит на шашлык или котлеты, и в пирог тоже не закатает? Нашим отношениям не хватило экстремальной перчинки? Или все гораздо банальнее, и сейчас я нахожусь под контролем хваленого нелианского воздействия?

– Мне не нужен люкс. Я стараюсь без необходимости не отсвечивать в общественных помещениях, – объяснил наглый наемник и, чуть приподняв меня, выгнув мне спину, припал упругими губами к моей груди.

– На кора-абле е-есть мягкая крова-атка, – жалобно проблеяла я, как робкая несчастная овечка, пойманная могучим тигром, чувствуя одной стороной себя холод металлической стены, а другой – жар мускулистого мужского тела. – Я привыкла в посте-ели.

– А я привык в любых, даже самых неудобных местах, – выдал нелианец, заставив меня на миг призадуматься, пытаясь вообразить те некомфортные места.

Предоставив мне чуть больше свободы, он поймал мои губы своими губами и отпустил, глядя на меня игриво и выжидательно. И я не сдержалась. Сама потянулась к нему и, с удивительной жадностью обхватив его мощную красивую шею, впилась страстным поцелуем в его губы, не боясь острых зубов. Освободила шикарные кудри от заколки, чтобы они рассыпались мягкими волнами по его плечам. Да, похоже, я только и ждала этого момента, когда Теару пригласит меня в свою постель, а не в свою тарелку, поданную к столу. Все мои самые тайные, сокровенные и откровенные мысли внезапно воплотились в жизнь, и это было так здорово и интересно, но все же немножечко страшновато, на самую малость… Зато какой всплеск адреналина, прямо-таки ослепительный и оглушительный, так что разом теряется весь мир вокруг нас двоих, исчезает целая вселенная с одной родной и мириадами чужих планет.

Умопомрачительное чувство раскрепощенности, абсолютной свободы при полном отсутствии страха. Казалось, мне уже все равно, пусть моя попа будет исполосована острыми когтями и окрасится кровью, пусть в мою шею глубоко вонзятся острые клыки, только бы он… не отпускал меня, не прекращал своих диких азартных ласк, он которых я вся горела и плавилась, как свечка, зажженная ради моей несчастной души, сгинувшей во мраке бескрайнего космоса. Теару легко вскинул мое податливое тело, прижимая лопатками к холодной стене, и я почти испуганно вскрикнула, почувствовав его в себе. Раскатами корабельного эха надо мной прокатился его негромкий рев, пугая и очаровывая. Мои пальцы чувствовали его ребра, я сама будто когтями вцепилась в его бока, вместо стонов нелепо повизгивая от его мощных, но при этом как будто бережных движений. Обладающий нечеловеческой силой мужчина явно старался не навредить мне, и это понимание еще больше расслабляло и успокаивало. С ним было слишком хорошо, и потому я не могла его бояться. Я чувствовала его вкус и запах, когда он целовал меня и позволял мне приникнуть губами к его шее и груди, и он казался мне… таким вкусным, как в меру сдобренные специями не пересоленные пельмени. Да, у его кожи был вкус пельменного бульончика, и мы словно поменялись местами. Теперь я пускала на него слюни, желая лизать его гладкую солоноватую кожу, как будто намереваясь съесть его целиком без остатка. Жалела даже о том, что нелианец не способен потеть. Чем меньше выделений, тем меньше запаха, который может спугнуть чуткую лесную дичь. Такова его природа хищника, незаметно и стремительно нападающего из засады.

– Я хочу тебя съесть. Ты пахнешь пельменем, – выдала я, хихикая от удовольствия, когда все кончилось и Теару отпустил меня, но тут же нежно обнял, прижимая к своей груди, чувствуя, как успокаивается мое сердце.

– Чем? – не понял нелианец.

Такое слово отсутствовало в его основанном на фрагментах чужой памяти земном словарном запасе.