Тогда я просто умру, вот и все. Просто лягу и умру.
Нет, возразила я сама себе. Никто так не хватает руку девушки, чтобы сообщить ей, что он ее не любит. Исключено. Это невозможно. Джесс любит меня. Должен любить. Просто что-то — или кто-то — удерживало его от того, чтобы сказать об этом.
Я попыталась подтолкнуть его к признанию, которое так мечтала услышать.
— Знаешь, Джесс, — начала я, боясь посмотреть ему в глаза и не сводя взгляда с его пальцев на моей ладони, — если ты хочешь чем-то со мной поделиться, то вперед. В смысле, не стесняйся.
Я была уверена, что он собирался мне ответить. Богом клянусь. У меня наконец получилось встретиться с ним глазами, и я могла поклясться, что в этот момент между нами проскользнула какая-то искра. Не знаю, что, но что-то точно. Джесс открыл рот и уже было начал что-то говорить, когда дверь в мою комнату с грохотом распахнулась, и на пороге возникла Ки-Ки в сопровождении Адама. В руках у нее был пустой плакат, и выглядела она очень сердито.
— Ладно, Саймон, отдохнула — и хватит, — проворчала Ки-Ки. — Давай приступим к делу и прямо сейчас. Келли с Полом задали нам жару. Нам нужно придумать слоган для кампании немедленно. У нас один день до выборов.
Мы с Джессом потрясенно уставились на нее, а затем он отбросил мою ладонь, словно она была объята пламенем.
— Э-э, привет, Ки-Ки, — промямлила я. — Привет, Адам. Спасибо, что заглянули. Никогда не слышали о необходимости стучать?
— Ой, я тебя умоляю! Смысл? Типа, мы могли бы прервать тебя и твоего драгоценного Джесса?
При этих словах брови Джесса взметнулись вверх. Очень высоко.
Покраснев как рак — нет, ну в самом деле, мне не хотелось, чтобы он знал, что я обсуждала его с друзьями — я выпалила:
— Ки-Ки, заткнись!
Однако она, бросив плакат на пол и теперь вынимая из сумки маркеры, заявила:
— Мы знали, что его тут нет. На подъездной дорожке нет машин. Кроме того, Брэд сказал нам подниматься.
Ну конечно, он сказал.
Адам, углядев розы, присвистнул.
— Это от него? — поинтересовался он. — В смысле, от Джесса? А у парня, кем бы он ни был, хорошие манеры.
Понятия не имею, как на это отреагировал Джесс — я даже взглянуть в его сторону боялась.
— Ага, — кивнула я, чтобы избежать сложных объяснений. — Слушайте, ребята, сейчас правда не…
— Фу! — Ки-Ки уселась на пол возле плаката и наконец оказалась там, откуда смогла хорошенько рассмотреть мои ноги в первый раз с момента появления в комнате. — Это отвратительно! У тебя ноги выглядят, как у тех людей, которых спускают с Эвереста…
— У тех людей было обморожение, — возразил Адам, наклонившись, чтобы внимательнее разглядеть мои стопы. — Их ноги были черными. А у Сьюз, мне кажется, обратная проблема. Это волдыри от ожогов.
— Ага, они самые, — кивнула я. — И они ужасно болят. Так что, если не возражаете…
— Ну нет! Ты так просто от нас не избавишься, Саймон. Нам надо определиться со слоганом для кампании. Раз я собираюсь воспользоваться своими привилегиями в качестве редактора школьной газеты и накопировать кучу листовок — не переживай, я уже договорилась с одноклассниками моей сестры-пятиклассницы, чтобы они раздавали их на ланче, — то я хочу быть уверенной, что в них хотя бы будет написано что-то хорошее. Итак. Что нам написать?
Я молча сидела и хлопала глазами, поскольку все мои мысли были только о Джессе.
— Я же говорил. — Адам снял колпачок с двухстороннего маркера, поднес маркер к носу и втянул воздух. — Нам нужно написать: «Голосуйте За Сьюз: Она Не Отстой».
— Келли прицепится к формулировке, — отмахнулась Ки-Ки. — Нам в мгновение ока влепят иск о защите чести и достоинства за намеки на то, что Келли — отстой. Ты же знаешь, что ее папа — адвокат.
Адам закончил с нюханием маркера и предложил:
— Как насчет «Сьюз Правит Мудро»?
— Никакой рифмы, — заметила Ки-Ки. — Кроме того, это намек на то, что ученический совет — это монархия, что, разумеется, вовсе не так.
Я рискнула украдкой бросить взгляд на Джесса, чтобы понять, как он все это воспринял. Однако он, как оказалось, не обращал внимания на наши разговоры, сверля взглядом розы Пола.
Боже, вернусь в школу — придушу этого парня, подумала я.
— А как насчет «Саймон говорит: «Голосуй за Сьюз»[1]? — предложила я, надеясь поторопить Ки-Ки с Адамом, чтобы снова получить немного уединения с моим возможно-будущим-бойфрендом.
Ки-Ки, стоя на коленях над плакатом, резко вскинула голову и задумчиво посмотрела на меня. Косые лучи солнца в моих окнах, выходящих на запад, заставили ее белые волосы блеснуть золотом.
— «Саймон говорит: «Голосуй за Сьюз», — медленно повторила она. — Ага. Да, мне нравится. Отличная идея, Саймон.
С этими словами она склонилась над частями плаката, раскиданными по полу, и начала выводить на них слоган. Было понятно, что ни она, ни Адам не покинут мою комнату в ближайшем будущем.
Я опять бросила взгляд на Джесса, надеясь как можно незаметнее дать ему знать, как мне жаль, что нас прервали.
Но, к своему глубокому сожалению, увидела, что он исчез.
Как это типично для парней. Я имею в виду, вот вроде бы наконец наступает момент, когда он, судя по всему, готов сделать Великое Признание — каким бы оно ни было — и вдруг бац! Он испаряется.
Еще хуже, если он, ко всему прочему, мертв. Потому что я даже не могу отследить его по номеру машины или чему-то в этом роде.
Хотя, наверное, сложно его винить за уход. Ну то есть я, наверное, тоже не захотела бы болтаться в комнате, — которая сейчас провоняла маркерами, — с толпой народа, которые меня не видят.
И все же я не могла не гадать, куда ушел Джесс. Во мне теплилась надежда, что он отправился следить за Нилом Янкоу, чтобы мне не пришлось иметь дело с очередным призраком — братом Нила Крейгом. Но мне все еще не давала покоя мысль, когда же Джесс вернется.
