В итоге, когда снова явился знакомый землянин, я с тяжёлым сердцем выложил всё как есть. Мысли привели меня к тому, что у меня в любом случае уже нет семьи. Отец отказался от меня, мнение брата мне неизвестно, а сестры все давно пристроены в дома влиятельных и богатых эров. От меня зависит лишь то, буду ли я гарантировано коротать свой век как изгой, а то и преступник, или появится шанс остаться хотя бы в посольстве на Лендоре.
Вот она, ирония судьбы! Ещё недавно я всей душой ненавидел эту работу, считая её не по статусу, и мечтал вернуться на Эриот, сейчас же я решился на беспрецедентную сделку с совестью в надежде остаться. И мне придётся жить с этим решением до конца своих дней и мучиться угрызениями совести. Но поступить иначе — бессмысленная жертва.
Мои показания тщательно задокументировали. Я провёл ещё несколько часов в палате, ставшей одновременно моей камерой, после чего, наконец, выпустили. Правда, настоятельно советовали вернуться на Лендор и вообще держать в курсе своих перемещений.
Вернувшись в съёмную квартиру, служащую мне домом последние пару лет, сразу осознал: чего-то не хватает. Меньше минуты понадобилось понять — нет вещей Евы. Словно и не жила девушка тут. И странным образом с её уходом квартира словно осиротела. Будто ушли тепло и свет. Неужели это и есть то, о чём говорил Ястон: работа пресловутого инстинкта? Если так, то дальше будет только хуже. Это что же получается, я теперь буду постоянно тосковать по смеске? С чего я вообще продолжаю о ней думать? Я вытащил её из беды в которую втравил? Вытащил. Так чего же мысли о ней не оставляют меня? Надо изгнать их прочь, ведь теперь наши дорожки точно разошлись. Даже если меня чудом оставят на прежнем рабочем месте, после всего пережитого нам и друзьями не стать.
Кстати, о работе. Надо связаться с начальником посольства. Он ведь сам что-то говорил о моей профессиональной ценности, вот и проверим, насколько он был искренен.
***
Ночь ожидаемо выдалась бессонной, и к утру я был не в лучшем расположении духа. Внешний вид был и того хуже. Регенерация справилась с большинством несерьёзных повреждений, но в груди при дыхании по-прежнему болело, хвост радовал плешивым пушком вместо привычной кисточки, а подглазины сияли, как два фонаря. Ненавистники нашей расы, а так же завистники, порадовались бы, глядя на меня.
Соотечественник встретил меня невозмутимой физиономией, лишь в глазах иногда мелькала жалость с долей осуждения. И о причинах даже гадать не нужно. Ева. Ястон прочёл мне целую лекцию, чтобы я даже замыслить что-то против неё не думал. На мои возражения, стал бы я возвращаться за ней в логово Гребла, если бы хотел девушке зла, этот гад ответил, что когда дело доходит до моей логики, то возможно всё.
Слова неприятно задели что-то внутри. Ему легко судить. Насколько мне известно, этот эр никогда особо не ладил с собственным отцом и главой рода. Тот не прочил его в наследники, относился прохладно, отдавая все лавры его брату. А потом и вовсе был казнён за употребление то ли мяса, то ли крови разумных. Так что, можно сказать, с самого малолетства сам по себе. Поймал себя на мысли, что немного завидую такой самостоятельности соплеменника. Если в чём он и прав на все сто процентов, так в том, что я и правда не привык принимать серьёзных, ответственных решений, и поэтому сейчас груз ответственности кажется особенно непосильным.
С горем пополам заверив, что беспокоиться не о чем, отправился на рабочее место. Из-за проблем с транспортом немного и так опоздал, да и беседа с Ястоном заняла прилично времени, плюс ещё он отвлекался постоянно, так что у двери кабинета я оказался с приличной задержкой.
И внезапно осознал: мне страшно. До нервной дрожи в конечностях страшно войти в кабинет и посмотреть в глаза Еве. В подземном лабиринте было проще. Постоянная опасность, дефицит времени и безумный адреналин буквально отметали всё лишнее из головы. Сейчас же, в спокойной обстановке, вся моя смелость сбежала в неизвестном направлении. До боли не хотелось снова видеть в глазах смески презрение и ненависть. Однако, выбора нет.
Ещё ночью решил, что мне просто жизненно необходимо поговорить с Евой. Если я останусь на Лендоре в прежней должности, мы обязаны научиться находиться рядом, хотя бы на работе. О большем думать глупо. Если уж я что-то порчу, то делаю это качественно, на совесть. Старался даже не думать о том, что, возможно, Ястон был прав и вскоре моя жизнь превратится в серое унылое существование, полное безнадёжной тоски по избраннице.
Вздохнув, переступил порог кабинета. Ева, поднявшая голову на шум, обожгла неприязненным взглядом. Приветствие встало комом в горле, но мне всё же удалось поздороваться. Ответом меня не удостоили. Девушка снова уткнулась в свой галаэкран. Появился соблазн сделать вид, будто так и надо. Разозлился на себя за подобное малодушие. Да когда я успел стать такой размазнёй? Совсем распустил себя, превратился в нерешительного мямлю!
— Нам надо поговорить, — произнёс максимально нейтрально, подойдя к столу смески.
Вскинув голову, девушка буквально пригвоздила меня взглядом к полу. Вроде бы, это была всё та же Ева, которая пришла сюда, полная решимости остаться чуть ли не любой ценой, искала ко мне подходы, терпеливо сносила все выходки. Та, которая в ответ почти никогда не ругалась, лишь одаривала робкими, но укоризненными взглядами. Однако сейчас передо мной словно была совсем другая девушка. Колючий взгляд без толики тепла или желания пойти на контакт.
— Ну? Я слушаю, — вывел из ступора голос Евы.
— Ева, я… — звёзды! Да что же как сложно-то?! — Понимаешь…
— Нет, не понимаю, — оборвала мои невнятные изъяснения смеска. — Или говори, чего надо, или не трать моё время.
В душе пламенем вспыхнуло раздражение. Как бы низко ни рухнул я с пьедестала, на котором находился когда-то, такое откровенно хамское пренебрежение действовало как команда: «В атаку!». И только осознание своей огромной вины перед девушкой помогло остудить злость.
— Прости меня, — выдохнул, собравшись с силами. — Я виноват перед тобой. Очень виноват. Не вижу смысла оправдываться, сомневаюсь, что ты поймёшь мотивы, двигающие мной. Даже Ястон не понимает. Но не это важно. Я хочу сказать, что очень сожалею о своём поступке. Ты вряд ли поверишь, но я совсем не хотел этого. У меня не было желания от тебя избавиться. Ты славная девушка, и мне…
— Да-да, я лучше всех, — фыркнула Ева. — Интересно, когда ты это вдруг понял? Дай угадаю, тебе поставили условие найти со мной общий язык, чтобы удержаться на тёплом местечке?
Слова смески сочились ядом, который по капле отравлял и без того истерзанную душу. Она меня явно ненавидит. А чего я, собственно, хотел? Заверений в отсутствии претензий и предложения дружбы? А, может, сразу признаний в любви? Глупо.
— От меня никто не просил ничего подобного, кроме обещания тебе не вредить, — отозвался, старательно подавляя негатив внутри. — Если бы я желал тебе зла, то не вернулся бы за тобой, Ева.
— Толку от этого? — мрачно ухмыльнулась девушка. — Сунулся и сам вляпался. Не проследи за нами Мик, оба сгинули бы.
