Омега для Альфа Мужей (СИ) - Иствуд Кира

И я вдруг ясно понимаю — это неправильно.

Так не должно быть! Где же второе — нежно-жёлтое солнышко? Куда оно подевалось? Почему одни мои детки с ядрышком, а вторые без него?

“Так будет, если ничего не изменить…” — понимаю вдруг я.

Но что именно нужно изменить и как — не знаю. Я ощущаю печаль, исходящую от материнского ядра крейсера. И эта эмоция передаётся мне. Она иглой царапает сердце, слезами щеплет веки…

А потом я распахиваю глаза, просыпаясь.

…

Сон отступает, оставляя горькое послевкусие. Но проснувшись, я уже с трудом могу вспомнить из-за чего… Перед глазами до сих пор мелькают солнечные пятнышки, но откуда они — я уже не знаю.

Тем более эмоции от сна вытесняет переполненная ощущениями реальность.

Сейчас середина ночи. Меня окружает сумрак. Тело наполняет нега. Я — совершенно голая — лежу в обнимку с капитанами на кровати в их спальне (когда только они успели меня перенести?!) Наши хвосты сплелись в косицу. Всё очень-очень похоже на ту первую ночь, с которой всё началось…

Вот только тут есть большая разница — потому что стоит мне чуть-чуть двинуться, как маршалы приоткрывают глаза.

— Проснулась, Ария, — сонно улыбается Ордел, прижимая меня ближе.

— Ты же не собираешься снова сбежать? — подгребая мня рукой, ласково рычит Хант.

Вопрос Ханта риторический. Ведь отпускать они с Орделом меня никуда не собираются. Оба ласково целуют в плечи, зажимая между своих горячих обнажённых тел. Обнимая меня как драгоценность.

— Поспи ещё немного, Ария, скоро утро, — сонно выдыхает Хант, опаляя мою ключицу жаром дыхания.

Я чувствую на уровне их пси мягкое убаюкивающее спокойствие, обещание, что всё будет хорошо. Что они обо всём позаботятся. И мне больше не нужно ни о чём волноваться.

Моя внутренняя самка урчит от удовольствия. Да и мне самой невероятно приятно лежать между моими самцами…

Моими?

Ну да… именно так мой разум и сердце и воспринимает этих самоуверенных самодовольных капитанов, которые сначала устроили мне на крейсере “весёлую жизнь”, а теперь так нежно целуют и так трепетно обнимают.

Глупо отнекиваться… Мы друг другу идеально подходим.

Характеры у нас упрямые, и, вероятно, я ещё не раз подниму тему несправедливого отношения маршалов к сотрудникам-девушкам на борту. Всё же и до меня были пострадавшие. Но… мне даже нравится размышлять, как будет выглядеть наш спор. Какие аргументы я приведу. Что мне ответят маршалы. И я уже знаю — в конце концов, они прислушаются ко мне.

Потому что им важен мой комфорт. Важна я.

Иначе бы они не наказали профессора. Иначе не пытались бы найти подход, предлагая разные варианты сотрудничества на борту. Не открыли бы правду о том, что корабль ведёт себя странно (это всё же довольно личная информация, выдающая уязвимость). Они даже изучили мою научную работу и даже согласны пожертвовать оранжереей, лишь бы я опробовала свой новый подход в сеансах.

Они уважают мои цели и планы. А наша близость… это и вовсе что-то космическое. Даже без омега-гена! Особенно без него! Потому что в памяти всё сохранилось так прекрасно ярко, так невероятно живо, что хоть сейчас я могу вызвать в пси воспоминание и погрузиться в него.

Мне как будто ещё хочется продолжать сопротивляться капитанам, но лишь из женского упрямства, тогда как в глубине души я уже знаю правду…

Я их мианесса.

Их омега.

А они мои альфы — идеально мне подходящие, без которых мне сложно представить своё будущее. Которых я хочу обнимать, изучать, узнавать — лучше и лучше с каждым днём. Открываться им, дарить свою ласку. И они тоже будут любить меня и заботиться обо мне… и о наших детях.

Ох, как же они воспримут эту новость?

Получается, вскоре надо будет им признаться… Теперь уже выхода нет. А если они не обрадуются?

Хотя… я чувствую сердцем, что капитаны будут счастливы новостям, что скоро станут отцами. Эта уверенность во мне поселилась после сна…

Сна?

Я резко распахиваю глаза. Невидяще гляжу в сумрак спальни, а сама с натугой роюсь в памяти, пытаясь воскресить образы ночного видения. Перед внутренним взором крутятся золотое и алое ядрышки. Но я совсем не помню, откуда они! И что было с ними во сне.

Тревога скребётся в сердце.

Мне делается так неспокойно, что невозможно больше лежать без движения.

— Я в уборную… — тихонько шепчу капитанам, расплетая наши хвосты. Отпускать меня не хотят, так что приходится повторить просьбу трижды. И добавить через пси: “Не сбегу!”

Капитаны сонно ласково рычат.

Но, наконец, я выбираюсь из объятий.

Подхватив длинный халат, я выскальзываю из спальни в гостиную.

Здесь сумрачно. За огромным видовым стеклом мерцают туманности и звёзды. Красиво… вот только мне не до любования красотами космоса. Тревога шипит и извивается в груди, как недовольная змея, жалит.

Я потираю область сердца, а потом почему-то глажу поверх халата свой живот. Он ещё совсем плоский, но там уже есть жизнь. Близнецы от капитанов… Вот только мой разум почему-то рисует не двух детей, а четырёх…

Я даже встряхиваю головой, чтобы отогнать навязчивый образ. Мой золотой хвостик тихонько щёлкает кончиками, то ли согласно, то ли озадаченно.

На носочках я пересекаю просторное помещение, направляясь к туалетной комнате… И вдруг удивлённо останавливаюсь, глядя на стену…

Там дверь, которой я не помню. Она какая-то кривоватая, скошенная по углам, да и нижний край этой двери располагается на уровне колена, а не возле пола. Такой высокий порог!.. Рядом по нано-пластинам расплескались пятна яркой краски… будто корабль сделал эту дверь наспех. И всячески попытался привлечь к ней внимание. Как бы кричал: “Сюда! Сюда!”

Или мне только кажется?

Или она тут была?

Не удержавшись, я шагнула к двери и коснулась маленькой круглой ручки, какие бывают не на космических кораблях, а в уютных загородных домиках на берегу озера.

Дверь сразу поддалась. Отварилась

Я заглянула внутрь… и удивлённо ахнула.

Там была детская в голубых тонах. На потолке мерцали крохотные лампочки в виде звёздочек. Пол устилал махровый ковёр. А ещё тут стояло четыре детских кроватки. Что-то зашевелилось в моей памяти… будто я уже где-то видела эту комнату!

Удивлённая, я перешагнула через высокий порог и наступила босой ногой на мягкий ворс. Провела пальцами по стене — она была покрыта прорезиненным материалом — удариться всё ещё можно, но точно не разбиться.

Прошлась по комнате…

Ну и дела…

Я уже хотела вернуться к капитанам и спросить их, что это за место. Как вдруг звёзды-лампочки замигали. Взгляд уловил свечение справа. Я развернулась и увидела, как сквозь стену просачивается маленькое алое ядрышко.

А потом оно стремглав летит ко мне!

…

Маленькое алое ядрышко, размером с мой кулак, пронеслось мимо, затем обогнуло комнату по дуге, вернулось и начало нарезать вокруг меня круги, будто спутник вокруг планеты. Иногда оно задевало мои красные волосы и полы халата. Кожу обдавало теплом, будто рядом и правда летало крохотное солнышко!

Я смотрела на него в восхищении.

Это было маленькое новорождённое ядро, такое же, как в моём сне.

Оно пульсировало, словно живое сердце… но ещё я перехватывала от него волны тревоги, будто ядрышко хотело сказать мне нечто очень важное.

Хотело и не могло.

В памяти вспыхнуло, что ядрышек должно быть два. А где второе — жёлтое? И стоило подумать о нём, как тут же накатило ощущение беды. Сердце сжалось. Мой золотой хвостик обвил лодыжку, а кончик встревоженно защёлкал.

— Покажи мне, что случилось! — попросила я, осторожно протягивая руку к ядрышку.

Оно тут же доверчиво закружилось возле моих пальцев… Оно словно искало защиту. А мне иррационально хотелось эту защиту ему дать. Укрыть — это пока ещё крохотное, но такое живое солнце от всех опасностей. Странным образом я ощущала с ним глубокую связь…

И тут алое солнышко коснулось моей ладони и словно прилипло к коже, а потом дёрнулось к ближайшей стене, потянув меня за собой. Рывок оказался таким сильным, что я не устояла на ногах. Успела только ойкнуть — а уже полетела лбом в стену!