Пока дремлют аспиды (СИ) - Петрук Вера

– Вопрос всегда один, – нервно произнес Золтан и постучал ножом по голенищу сапога.

– Крон в замке, – уверенно заявила Ламия и медленно вытянула руку по направлению к клетке. – Наверное, уже роется в костях древних магов. У нас был план – я отвлекаю, он достает кости. Кажется, план удался. Скоро он придет сюда и накостыляет тебе за то, что посмел меня тронуть.

Они одновременно повернули головы к аспиду, который по-прежнему мирно дремал на столе рядом с Ламией. На теле гадюки ни один мускул не дрогнул.

Золтан с шумом поднялся.

– Я тебя предупреждал. Будешь врать, прибью гвоздями.

Демон перевел взгляд на стол, выискивая, видимо, те самые гвозди, Ламия же, воспользовавшись тем, что он отвел взгляд, вытянула руку к клетке с ангелом, мысленно повторив то, чему ее учил Крон.

– Помоги мне! – прохрипела она, и в тот же миг клетка взорвалась, рассыпавшись на мелкие части по всей темнице. Спасаясь от дождя из кусков металла, Ламия пригнула голову, а когда подняла, не поверила глазам. Она ждала, что девушка вмешается, дав ей возможность сбежать, но на серьезную помощь не надеялась. В конце концов, что они могли против двухметрового демона? Тот хоть и остался без магических сил, находился в отличной форме и мог разделаться с двумя девицами, не напрягаясь.

Оглянувшись на Золтана, Ламия не увидела его на прежнем месте. Он лежал на полу, изо всех сил пытаясь удержать голову ангела, которая неумолимо приближалась к его горлу. Ангел оказался зверем, страшным демоном в обличье прекрасной девушки и невероятной удачей Ламии, которой редко так везло в жизни. Белоснежные крылья ангела потеряли перья, обнажив хищно блестевшую в свете факелов темную кожу, покрытую твердой чешуей. Руки и ноги превратились в лапы со смертоносными когтями, а рот удлинился, растянувшись от уха до уха, обнажив ряд острых, узких зубов, которые уже царапали кожу на шее Золтана.

Секунду Ламия еще наблюдала, как демон в человеческом обличье сражается с человеком, оказавшимся демоном, после чего безвольным кулем свалилась со стола и поползла к зияющей дыре в полу. Каждое движение отдавалось ноющей болью в растревоженной спине, но Ламия приказала себе не ныть и ползти. На какой-то миг она подумала о двери, но для этого ей пришлось бы миновать сражающихся, а она не была уверена, что девушка-ангел со звериными клыками окажется на ее стороне. Неизвестно, сколько времени она провела в той клетке. И кормили ли ее. Судя по крикам, Золтана уже начали есть.

Стоило ей только задуматься над тем, куда именно сбрасывали отходы из темницы, как в голове появился голос Крона, который наставнически произнес:

– В каждой лаборатории, а также в тюрьмах замка имеются сливные трубы, которые находятся в полу и открываются с помощью рычагов. Они ведут в подземелье. Все нечистоты попадают в озеро, которое раз в месяц сливается в ров вокруг замка. Иногда и на головы горожан что-то прилетает. Кстати, склеп с нужными нам костями находится рядом, но тебе туда не надо. У тебя, детка, легкая работенка. Откроешь окна, а все остальное мы с Анонгой сделаем сами.

Почуяв неладное, Ламия обернулась – как раз вовремя, чтобы заметить подкрадывающегося к ней ангела. Золтан валялся в луже крови с развороченной грудью, а хищный, голодный взгляд бывшей соседки по несчастью придал Ламии сил и уверенности. В очередной раз прокляв первого мага Альцирона, она скользнула в дыру, надеясь, что мерзкий запах подземелья отпугнет зверя, и ей не придется убегать еще и от ангела.

ГЛАВА 13. Старые кости

Озеро, в которое выкидывали отбросы, оказалось недалеко. Ламия едва успела набрать воздух в легкие, как погрузилась в теплую воду, камнем пойдя ко дну. В ту секунду в ее голове роились тысячи мыслей, но выделялась из них одна, ограненная нежностью и грустью к утерянному родному дому. Как же сильно ругалась тогда матушка, когда отец вдруг решил учить старшую дочь плавать. И не просто решил, а в тот же день привел малютку к недавно вскрывшейся ото льда реке, да и нырнул с ней в мерзлую воду. С тех пор Ламия воды не боялась, да и холод переносила лучше сверстниц из деревни. Но она и догадаться не могла, что умение, всегда представлявшееся забавой, когда-то спасет ей жизнь – сначала в реке под замком Крона, куда ее сбросила ревнивая Ева, дальше здесь – в летающей крепости, ставшей пределом ее способностей к выживанию.

Ламия, наконец, сосредоточилась и усиленно погребла к пузырящейся поверхности. Вынырнув, она захлебнулась брызгами от падающего недалеко водопада, и снова погрузилась в воду, чтобы отплыть подальше. Пещера, в которой плескалось озеро, была небольшой, и Ламия скоро уперлась в стену. Осторожно высунув голову, она уцепилась за выступ и позволила себе немного расслабиться, чтобы оглядеться.

Жива! Ламия и не думала, что когда-нибудь станет так радоваться этой мысли. Все мышцы в теле болели так, будто она с утра до ночи мотыгой копала целину. Но, к счастью, самая опасная боль – сзади, в области лопаток, – притихла, дожидаясь своего часа. То ли сладкая вода Золтана подействовала, то ли магия Анонги, но Ламия чувствовала, что ее предел еще не наступил.

Пещера тускло освещалась плесенью, густо облепившей покатые стены. С потолка подводного грота торчало штук десять труб с довольно широкими отверстиями. Из одной трубы оглушительной струей стекал водопад, из других то и дело что-то шлепалось и капало. Переведя взгляд на поверхность озера, Ламия крепче схватилась за скалу. Сразу стало понятно, зачем Каэлу понадобились такие широкие водостоки. В центре озера плавала окровавленная бесформенная туша, которая ни за что бы не пролезла в узкое отверстие. Кем раньше был этот кусок мяса – зверем, демоном или человеком – понять уже было нельзя. Туша мелко дрожала, отчего Ламия решила, что ее убили не полностью, однако потом она разглядела серебристую чешую, блестевшую в воде, и догадалась, что мясо терзали рыбы. Ей снова повезло. Если бы не туша, рвали бы на части вновь прилетевшее сверху тело, то есть, ее.

Стараясь не спугнуть и не приманить хищниц, Ламия медленно двинулась по направлению к темнеющему гроту, цепляясь за стену и почти не двигая ногами, чтобы не баламутить воду. Грот она заметила не сразу, и сейчас молилась, чтобы он не оказался тупиком. Карта в голове подсказывала, что из подземного озера есть ход к фамильному склепу. Возможность побыстрее убраться из воды с хищными рыбами, радовала, как и знание о том, что в тайном лазе имелась дверь.

Дверь оказалась на месте. Крепкая, из мореных досок, окованная по углам, с массивной замочной скважиной. Ламия посмотрела на свои исцарапанные босые ноги, едва видневшиеся в тусклом свете, и решила, что, если она сломает себе что-нибудь об эту дверь, хуже не будет. Ей все равно было некуда деваться. При всем желании обратно в темницу она не поднимется, так же как не сможет добраться до труб, торчащих из потолка.

Однажды она видела, как открывал дверь с ноги отец, когда у них загорелась баня, а внутри остались младшие сестры. Сначала мужчина пытался выдавить ее плечом, но потом разбежался и саданул дверь ногой, распахнув ее во внутрь. Ламия не обладала даже толикой отцовской силы и иллюзий не питала. Но человек, загнанный в угол, способен на безумные поступки, поэтому она разбежалась, морщась от колючих камней, впивающихся в босые пятки, и лягнула дверь со всех сил, на какие была способна.