Чёрный вдовец (СИ) - Успенская Ирина

Ринку осыпало ледяным крошевом, алой прозрачной пылью и тленом. Да, именно тленом – запах смерти ни с чем не спутаешь.

– Мадам… ох, мадам… – половину вечности спустя прошептала над ней Магда. – Вы только не умирайте, пожалуйста!

И тут на Ринку опустилась благословенная тьма.

Сначала вернулись звуки, глухие и неразборчивые. Потом ощущение влажности на шее и больно впивающихся в зад камней. И только потом – осознание того, что она жива. Что все закончилось.

– Все хорошо, мадам, все обошлось, – в голосе Магды звучала плохо скрытая паника, а к шее Ринки прижималось что-то мокрое и теплое. – Сейчас придет доктор, сейчас, мадам, вы потерпите чутка… – Магда хлюпнула носом. – Только не умирайте, мадам!..

– Отставить слезы, – раздался усталый тенор, и Ринка почувствовала, как руки Магды сменились мужскими, куда более уверенными. А теплый мокрый ком с ее шеи исчез. – Ожог и царапина. Вам чрезвычайно повезло, фрау, что остались живы. Небольшой компресс, пара дней покоя, и от приключения следа не останется. Кстати, вы можете уже открыть глаза.

– Спасибо, – просипела пересохшим горлом Ринка и в самом деле открыла глаза.

Над ней склонился дядька с полуседой «капитанской» бородкой, в белом халате поверх зеленой формы. Военные? Полиция? Наверное, полиция.

– Не за что, фрау, – без улыбки ответил врач, прикладывая к ее шее что-то холодное и электрически потрескивающее.

– Террористов поймали? – спросила Ринка, и тут же поняла: опять не то ляпнула. Потому что у врача сделались острые и внимательные глаза, а руки – дрогнули и замерли на миг.

– Вы кого-то из них знаете?

– Нет, откуда. Доктор, кто на меня напал?

Несколько мгновений ее словно ощупывали невидимые руки, пролезая даже в глазницы, под черепную коробку. От этого невыносимо заболела голова, и Ринка зажмурилась.

Как только зажмурилась – все прошло. А врач сочувственно ответил:

– Ревнивый муж, фрау. Вы просто ему под руку попались.

– Чей муж?..

– Вам пока не стоит разговаривать, фрау. Потерпите немного, сейчас вас доставят в участок, и там все расскажут. Прошу прощения, тут еще пациент.

Врач отошел, и только тогда Ринка открыла глаза. Почему-то она была уверена, что снова этого чувства копающихся в мозгу пальцев допускать не стоит.

Магда по-прежнему была рядом. Сидела на мостовой, одной рукой придерживая коробку с микроскопом и с надеждой смотрела на Ринку.

Слабо улыбнувшись ей, Ринка перевела взгляд дальше – на толпу народа, собравшуюся около дома француженки. Возможно, мертвой. Ринка помнила, как та после выстрела осела на своем балконе.

Жаль. Красивая была девушка. Зря только завела любовника при таком-то ревнивом супруге.

В переулке невесть откуда оказалось несколько черных мобилей с львиными головами на дверцах, похоже, полицейская эмблема. Люди в зеленом кого-то вязали, кого-то допрашивали. Людвига видно не было, и Ринка могла только надеяться, что он остался жив. Ведь ревнивый муж стрелял в него, царапину на Ринкиной шее оставило дуло, а не пуля.

Мелькнула знакомая блондинистая шевелюра над по-военному прямыми плечами – граф Энн, начальство Людвига. Он обернулся, глянул на Ринку – мельком, не видя толком… и замер. Снова посмотрел на нее. В ясных голубых глазах мелькнуло узнавание…

А около Ринки вдруг оказалось двое невыразительных мужчин в зеленой форме, прозвучало такое знакомое и понятное:

– Пройдемте, фрау, – один из полицейских протянул ей руку, чтобы помочь подняться.

– Отставить, – велел граф Энн, показавшийся за спинами полицейских. – Фрау Бастельеро, надеюсь, вы целы?

На лицах полицейский промелькнула досада пополам с облегчением. Все как у нас: соседнее ведомство не любят, но спихивают на него неприятные дела с превеликим удовольствием.

– Кажется, цела, – неуверенно ответила Ринка. – А Людвиг?

– Жив, его так просто не убить, но ранен. Как вас сюда занесло? – спросил Энн, помогая Ринке подняться и поддерживая ее за плечи.

– Случайно, – Ринка посмотрела ему в глаза. – Покупала микроскоп тут рядом, решила еще немного прогуляться, и вот, пожалуйста.

Граф Энн ей откровенно не поверил, но спорить не стал, только кивнул.

– Понятно. Вам нужно домой, ваша светлость. Вас отвезут.

Ринка тоже не стала спорить – домой, так домой. Послушно пошла с Энном к ближайшему мобилю, и тут в переулке что-то сверкнуло, как будто короткое замыкание, и у Ринки все волоски на теле стали дыбом. А ровно через мгновение послышался резкий звук, словно разорвался тонкий лист металла.

Граф Энн обернулся на звук, Ринка тоже. И чуть не выругалась от восхищения.

В полудюжине метров от нее в воздухе повисло нечто радужно переливающееся, сыплющее искрами и потрескивающее. Сначала неопределенной формы, оно быстро образовало правильный эллипс, треснуло вертикально пополам – по идее, звук должен был быть именно сейчас, но сейчас как раз феномен был совершенно беззвучен – и выпустило на мостовую доктор Петера Курта. С тростью, в небрежно наброшенном плаще с пелериной, в строгом сюртуке, но без шляпы, он выглядел чужеродно, как Шаляпин в ДК «Заря коммунизма».

– Граф Энн! – доктор Курт направился к ним, с любопытством оглядываясь, а Ринка невольно улыбнулась: в его присутствии она чувствовала себя куда увереннее. – Что здесь произошло? Невероятный выброс магической энергии, у нас в Академии половина точных приборов сгорела! И ваша светлость тут? Неужели?..

– Нет, доктор Курт, к ее светлости выброс не имеет отношения, – неохотно ответил граф Энн, которому явно хотелось запихнуть доктора обратно в портал и отправить к черту на рога.

– Ну конечно же… – доктор принюхался, сведя брови, и тут же улыбнулся. – Его светлость! Где он? Надеюсь, обошлось без магического истощения? Такая энергия!..

– Доктор, – граф Энн нахмурился. – Прошу вас, оставьте ваши соображения…

– Не для широкой публики? – понимающе кивнул Петер Курт. – Не беспокойтесь, граф. Из стен Академии секретная информация не просочится. Нам с вами неплохо бы побеседовать чуть позже, вы не находите?

– Разумеется, – теперь уже кивнул Энн. – Созвонимся завтра.

– А вы, ваша светлость, позволите навестить вас, допустим, завтра часам к пяти?

Ринка кивнула. Она бы не оказалась от беседы с доктором прямо сейчас, но граф явно не собирался этого допускать. Да и доктор Петер с нескрываемым интересом осматривал словно выжженные проплешины на мостовой, изломанные скелеты – которые полицейские заботливо оградили желтыми вешками – и пятна выцветшей пыли на месте исчезновения призрачных тварей.

– Вам пора, – еще раз напомнил граф Энн, подталкивая Ринку к мобилю.

И тут она, наконец, увидела Людвига. Первым порывом было броситься ему навстречу – ведь он спас ее! И по большому счету плевать на любовницу, на ревнивых мужей, на все плевать – они оба живы!..

Но вовремя заметила не только повязку на его плече, но и сведенные брови, играющие желваки и яростно блестящие глаза.

Черт. Он что, злится на нее?! Его застали у любовницы, из-за его шашней ее чуть не убил какой-то маньяк, и он еще смеет злиться?!

Ринка расправила плечи, сбросив руку графа Энн, и сощурилась. Глаза щипало, но это ничего не значило – она не заплачет. Не покажет ему слабость. Не позволит себя сломать!

– Вы… – начал Людвиг, явственно проглотив ругательство. – Какого Баргота вы ослушались, фрау?! Я ясно велел вам не выходить без сопровождения, передвигаться на мобиле и согласовывать маршрут со мной! Вы чуть не лишились головы по собственной глупости, Баргот вас разрази! Вы!..

– Не смейте на меня орать, – холодно ответила Ринка, из последних сил держа спину ровно и стараясь не сипеть. – Я едва не погибла только потому, что ваша светлость не умеет держать свои амурные дела подальше от чужих глаз и ушей. Так что когда в следующий раз поедете к девкам, извольте предупредить меня заранее, чтобы я не оказалась поблизости. Не имеют никакого желания видеть ваши похождения.