Академия Трёх Сил (СИ) - Мичи Анна "Anna Michi"

А потом Лас быстро попрощался с нами и, позёвывая, сказал, что идёт досыпать. Мы с Хеном остались одни.

Меня снова одолело смущение. Чтобы избавиться от него, я перехватила ласку по- другому, якобы чтобы размять руки, а на самом деле чтобы обратить на неё внимание Хена. Хотелось какой-нибудь безобидный предмет для беседы. Уловка сработала.

— Что это у тебя? Обзавелась питомцем?

Я покачала головой. Рассказывать всё начистоту не хотелось, почему-то сегодня мамина шпионская теория казалась мне сомнительной. Я ответила расплывчато:

— Несу на кафедру животноводства. Надо проверить кое-что.

— В чём ты подозреваешь бедное животное? — усмехнулся Хен. — Дай подержать.

Я передала ласку в протянутые руки. Что она убежит, я не беспокоилась: цепь была на месте, крепко ввязанная в ауру. Белый зверёк в руках Хена притих и казался совсем маленьким.

Хен осторожно погладил ушастую головку. Ласка прижмурилась, уткнулась носиком в его ладонь, высунула тонкий розовый язычок и лизнула.

— Ведёт себя как обычное животное… — прокомментировала я вслух.

— А на самом деле оно необычное? Расскажи.

Я промолчала, и Хен догадался сам:

— Думаешь, это чей-то фамилиар? Тогда хозяин ведь должен быть где-то рядом, — он протянул мне ласку обратно. — Может, вы с мамой ошиблись? Это ведь она велела тебе проверить?

Я пожала плечами и осторожно взяла лёгкое тельце. Ласка, словно смирившись со своей участью, прильнула и ко мне, устроила голову в сгибе локтя и почти по- человечески вздохнула.

Мы с Хеном уже шли по направлению к учебным зданиям. Я-то направлялась, как и хотела, на кафедру животноводства, а Хен, видимо, просто составлял мне компанию.

Как всегда с ним рядом, я чувствовала себя не в своей тарелке, внутри всё бурлило от волнения и смущения. Особенно сейчас, когда разговор иссяк. К слову, это тоже было немного странно, обычно Хен не молчал подолгу: болтал, шутил, подкалывал. А тут шёл рядом, бросал изредка взгляды и не на шутку этим смущал. Хагосов муженёк.

Когда мы дошли до учебного корпуса, Хен приглашающе открыл мне дверь. Я хотела было зайти, но едва поставила ногу на крыльцо, как Хен взял меня за локоть. Тёплые шершавые пальцы проехались по коже, по спине, по позвоночнику прошла мощная волна мурашек. И в этот самый момент ласка вдруг напружинилась и резко оттолкнулась от меня всеми лапами.

Это был отчаянный и дикий прыжок. Ласка взвилась в воздух, вытянулась стрелой, хвостик затрепетал на ветру. Приземлилась она в десяти шагах и тут же юркой белой молнией метнулась по двору, мгновенно исчезая где-то в кустах.

— Стой! — я бросилась за ней, потом вспомнила про цепь, натянула…

Чтобы обнаружить, что к ауре привязан лишь жалкий огрызок, на глазах истончающийся и рассыпающийся прахом.

— Хагос!

Я остановилась, сжимая кулаки. Ужасно хотелось запустить в кусты какое-нибудь боевое заклинание. Перехитрила! Да как она только смогла?! Там точно внутри какой-то маг! И ведь мама не подозревала о такой возможности, иначе бы обязательно предупредила!

— Мы её найдём, она не успела далеко убежать.

Я покачала головой. Хен не знает, сколько раз я уже пыталась её поймать. И это было ещё тогда, когда ласка не подозревала подвоха. Теперь она вообще ко мне не подойдёт.

Мы всё же пошарили по кустам, но, как я и думала, безрезультатно. Ласка пропала, не оставив ни следа, ни клочка даже белой шерсти на ветках. Сбежала. Вернётся теперь в свой клан, там хозяина высвободят из тела фамилиара.

— Ну не огорчайся, — сказал Хен, когда стало ясно, что мы ничего не найдём. — Она же не сделала тебе ничего плохого, насколько я понимаю? Ну вот, значит, тот человек не хочет тебе ничего плохого. А ты теперь знаешь, предупреждена и вооружена. Я тоже буду посматривать.

Я кивнула. Хен был прав. Теперь глаза не спущу с каждого мага, даже стихийника, которому только вздумается ко мне приблизиться. Обязательно выясню, кто это.

— О, супруги Тайсен! — раздался сзади смутно знакомый голос.

Мы с Хеном одновременно обернулись. Перед нами стоял одетый с иголочки (впрочем, как всегда) ректор — в вышитом серебром жилете, с перекинутым через руку плащом, даже с тросточкой в руке.

— Здравствуйте, ректор Магрус, — поздоровались мы в унисон.

— Очень кстати, что я вас встретил, — заулыбался он. — У меня для вас прекрасная новость. Хотя, быть может, вы уже в курсе?

Мы переглянулись. Хен пожал плечами, я повторила его жест.

— Удалось найти для вас отдельную комнату. Точнее, даже отдельные покои, в общежитии для приезжающих команд. Там все удобства: спальня, кухня, гостиная, ванная и так далее. Хотя… ну как удалось, — ректор засмеялся. — Скажу честно, что если бы не настоятельная просьба вашей, студентка Тайсен, уважаемой матушки, это было бы нелегко… но, в общем, как бы то ни было, сегодня вечером вы переезжаете. А что такое? Не видно радости на лицах?

Хен глянул на меня, расплылся в улыбке. Даже его живая мимика подвела, улыбка вышла натянутой. Я тоже попыталась улыбнуться, чувствуя, как густая краска заливает лицо. От ужаса аж волосы встали дыбом. Общая ванная? Общая спальня?

Вот ведь мама! Оказала, называется, услугу!

Я не хочу жить с ним в одной комнате! Он мне не настоящий муж! Он парень, который мне нравится и который не в состоянии ответить на мои чувства! Как я буду спать с ним в одной постели?!

Глава 32

— Ничего себе…

Ректор не преувеличил, покои впрямь оказались роскошными — особенно по сравнению с той узкой комнатушкой, в которой я жила раньше. Небольшая прихожая — с комодом для обуви и пуфиком, чтобы удобнее было её надевать — выходила в гостиную, тоже сравнительно небольшую, но очень уютную, с кухонным уголком, который от основной зоны отделяла высокая стойка с двумя табуретами перед ней.

Ещё в гостиной стояли два письменных стола и две высоких полки для книг, посередине небольшой обеденный стол с двумя стульями, а широкое окно выходило на увитый плющом балкончик. Этот балкончик был общим со спальней, так что выйдя на него из гостиной, можно было зайти в спальню, если, конечно, дверь не была заперта.

А уж спальня вообще заставила меня покраснеть. В ней не было ничего, кроме кровати — вернее, были ещё две тумбочки и огромный встроенный в стену шкаф — но кровать с лихвой перетягивала на себя всё внимание. Широченная, даже не дву-, а скорее трёхспальная, под тёмно-зелёным бархатным балдахином, накрытая шёлковым тускло-блестящим золотистым покрывалом, с высокими подушками — она напоминала скорее любовное гнёздышко в каком-нибудь гареме, чем скромную спальню двух, пусть и женатых, но всё же студентов.

Я с ошеломляющей яркостью представила, как на этом покрывале сплетаются в жарких объятиях двое, и безудержно покраснела. Представила, как Хен обнимает меня, как я тянусь к его губам, как его взгляд меняется, темнея так, что дух захватывает.

А потом вспомнила, как поцеловала его в палатке. И хорошо ещё, что тогда Хен спал и ничего не понял.

А что если он не спал?!

Эта простая мысль заставила меня ощутить себя как на костре. А ведь и правда: он вполне мог не спать, только притвориться, будто ничего не понял.

Хотя нет, ведь он тогда обнял меня. Зачем бы ему это делать, если я ему не нравлюсь? Тогда уж было бы логичнее отвернуться от странной девчонки, вздумавшей лезть к нему с поцелуями.

Ох, Нигос, чума на твою голову.

Нет, я, конечно, не собиралась снова его целовать. Но вся эта близость… вернее, одно только ожидание близости — всё это кружило голову и лишало способности соображать. Я уже и сама запуталась в своих чувствах: нравлюсь я Хену или нет, догадывался ли он о моих чувствах до признания или нет… — и самый главный вопрос: у меня совсем нет шансов или всё же на что-то можно надеяться?

Объект моих рассуждений, совсем не подозревавший о том, что творится у меня внутри, остановился неподалёку.

— Я в гостиной буду спать, — сказал он. — Спальник есть, нормально.