Обещанная колдуну (СИ) - Платунова Анна

— Чего же вы от меня хотите? — сдержанно уточнил он.

— Не знаю! Не знаю! — в сердцах высказался мужчина. — Проклятая жизнь! Но что-то ведь надо делать! Сколько мы продержимся? Мечи, амулеты — все это временные меры. Если бы можно было допросить миража, узнать, чего хотят от нас эти твари!

Я вздрогнула и подошла еще ближе к двери, стремясь не упустить ни одного слова. Тёрн же будто окаменел.

— Это невозможно, — сказал он.

— Да знаю! Знаю! А было бы так удачно! Мы смогли обезвредить одного с помощью амулетов. Его сейчас везут во Фловер.

— Зачем? Его следует убить.

— Нельзя. Приказ правителя. Миража отловить и допросить.

Раненый смущенно протер вспотевший лоб, понимая, что несет чушь. Тёрн хмыкнул.

— Вот как? Любопытно. Юный Эррил сам и станет допрашивать?

— Велел тебе! — бросил вспыльчивый военный.

Я топталась на пороге. Тёрн однозначно давал понять, что нет никакой возможности допросить миража, а я-то знала, что я могу с ним поговорить! Вероятно, он ничего не расскажет: эти твари хитры. Однако попробовать стоило.

Мне было страшно, но разве могла я поступить иначе? Не дав себе опомниться, толкнула дверь и вошла.

Двое стоящих обернулись на звук. К счастью, оба оказались мне незнакомы, хотя они, вероятно, были наслышаны об ученице колдуна и знали, кем я была прежде. На лице одного я увидела жалость. На лице второго — легкую гадливость, как если бы он смотрел на калеку. Сидящий в кресле мужчина попытался приподняться, как принято это делать, если в комнату входит дама, но вспомнил, кто перед ним, и плюхнулся обратно.

Ученица колдуна утратила свой статус в обществе. Я больше не дочь генерала Даулета.

Кровь отхлынула от лица, но голос прозвучал твердо:

— Я могу поговорить с миражом.

— Агата, иди наверх.

— Тёрн! Разреши мне! Люди гибнут! Ты будешь рядом. И амулеты ведь его обезвредили…

— Она действительно может? — недоверчиво уточнил раненый, а потом перевел взгляд на меня. — Это, детка, жуткое зрелище! Ты готова?

Я не знала, готова ли я. Меня всю колотило.

— Кем… он был прежде? — спросила я, но на самом деле хотела задать другой вопрос. — Жив ли командир Винтерс?..

Тёрн быстро взглянул на меня, когда я произнесла это имя. Я не простила Даниеля, и не прощу, но не желала ему стать добычей миражей.

— Прежде его звали Аррил Вейр. Командир Винтерс, насколько я знаю, жив.

Я зажмурилась.

— Командир крепости Черный Яр.

Командир Вейр. Он был хорошим и порядочным человеком. Ужасно жаль, что все так получилось…

— Тёрн, пожалуйста, — прошептала я.

Подняла на него глаза и увидела, что лицо у него абсолютно ледяное, застывшее.

— Если обещаешь слушаться меня каждую секунду и прекратишь разговор, как только я скажу.

— Хорошо! — я на все была согласна.

Так и получилось, что вечером того дня состоялся мой первый разговор с миражом.

*** 36 ***

Мы вышли в сумерках. Я больше месяца не была во Фловере, но и сейчас мы выехали по окраине на противоположный конец города туда, где располагались особняки.

Тёрн посадил меня перед собой на Черныша. Весенняя ночь была свежа и ветрена, поэтому он накинул мне на плечи свой плащ, а голову укрыл капюшоном.

— Держись, — сказал он.

То ли просил крепче сидеть в седле, то ли не раскисать. Меня потряхивало от волнения, но я дала себе обещание, что никто не услышит от меня и слова жалобы.

Военные сопровождали нас, ехали чуть впереди, показывая дорогу. Вскоре мы очутились у небольшого особняка за железной оградой. Тусклый свет горел лишь на втором этаже, первый же был погружен во мрак.

— Здесь? — прошептала я.

Пленника — почему-то я никак не могла перестать думать о нем как о командире Черного Яра — доставили во Фловер за час до нашего появления. Надо было завершить дело как можно скорее, чтобы никого не подвергать опасности.

— Это мой дом, — сдержанно объяснил раненый. — Больше некуда было его везти.

Никол Фолли, так его звали. Угрюмого военного все называли попросту Топор — конечно, не настоящее имя, а кличка, которая намертво приклеилась из-за того, что удивительно подходила своему владельцу. Имя третьего вылетело из головы.

— Жена Аррила очень просила… оставить тело, чтобы можно было похоронить, — командир Фолли выглядел смущенным: знал, что ничего не выйдет.

— Нельзя, — качнул головой Тёрн. — Придется развеять. Слишком опасно.

— Да-да, понимаю.

Мы вошли в дом, где нас встретил неразговорчивый бледный слуга и, держа перед собой свечу, повел вниз по лестнице.

Было так тихо, что дом казался опустевшим, но в подвале нас ожидали люди. Их было шестеро — посеревшие от усталости лица, пропитавшаяся пылью форма. Всю дорогу они не спускали глаз со своего бывшего командира, вернее, миража, которым он стал. Я скользнула взглядом по лицам: боялась, что увижу Даниеля. Но его здесь не было.

К командиру Фолли шагнул молодой мужчина. У него был такой измученный вид, что я не сразу узнала Кайла.

— Кайл?

Он вздрогнул, не ожидая услышать женский голос. Мой голос. Я откинула капюшон, давая возможность себя рассмотреть.

— Агата! Как ты здесь?..

— Доложить! — грубо оборвал его Топор. — Пленник готов?

Уставший Кайл замешкался, не сообразив, чего от него требуют. Он все еще смотрел на меня, на Тёрна, молчаливо стоящего за моей спиной, потом кивнул, будто догадался наконец, что к чему.

— Мне жаль… — тихо сказал он.

Я поняла, о чем он.

— Не стоит.

Вот так. Добавить гордости в голос, холодный взгляд, и плечи расправить. Не стоит печалиться о моей судьбе!

— Пленник! — гаркнул Топор.

— Ожидает за дверью. Амулеты удерживают его.

Кайл должен был стать навытяжку перед старшим, но, кажется, прошедшие сутки что-то навсегда изменили в нем. Он смотрел безразлично и устало, и, наверное, даже угроза смертной казни не заставила бы молодого командира обеспокоиться своей судьбой.

Тёрн кивнул, обогнул меня и взялся на ручку.

— Я зайду первым, проверю. Позову, если все безопасно.

Он вошел и вернулся меньше чем через минуту. Положил руки мне на плечи и наклонился так, чтобы его слышала только я.

— Агата, ты уже видела миража в человеческом теле. Зрелище неприятное. Но помни, что я рядом и не дам случиться плохому. И еще раз пообещай слушаться во всем, иначе разворачиваемся и уезжаем.

— Обещаю, — торопливо сказала я.

Тёрн распахнул дверь, пропуская меня вперед. Комната, куда я вошла, совсем недавно использовалась для хранения припасов — в воздухе витал кисловатый запах солений и пряный аромат окорока. Кладовку спешно освободили от продуктов. На опустевших полках теперь стояли свечи, заливая пространство желтым мертвенным светом.

На полу у стены, опустив голову на грудь, сидел командир Вейр. На его руках были застегнуты железные браслеты, цепи от которых тянулись к наспех вбитым в кирпичную кладку колышкам. Напрасная мера: если мираж захочет вырваться, едва ли его остановят цепи.

Сильнее цепей его удерживало другое. На шею Аррила Вейра было надето множество амулетов. Такой же синий камешек на цепочке был в руках у дозорных, что нашли меня, блуждавшую в степи у Черного Яра.

Амулеты были большие и маленькие, яркие и почти погасшие. Все они мерцали. Непонятно, то ли сами по себе, то ли отражали колеблющееся пламя свечей.

Я сделала шаг вперед, еще шаг. Тёрн поймал меня за запястье и остановил, не давая подойти ближе.

— Достаточно.

Следом за нами сунулся было командир Фолли, но Тёрн бесцеремонно захлопнул дверь у него перед носом.

— Если что-то пойдет не по плану, я стану защищать Агату, — прямо сказал Тёрн. — Советую не рисковать.

Фолли крякнул, но спорить не стал. До моего слуха долетело крепкое словцо: выругался Топор, потом все стихло. Люди за дверью затаились. Они надеются подслушать наш разговор? Да я сама уже не верила, что умею разговаривать с миражами. Вдруг той ночью девичий голос мне лишь померещился?