Скрижаль альтера - Лисина Александра

Девочки все, как одна, оказались одеты во что-то легкое, воздушное и полупрозрачное. Все относились к одной расе, были таким же миниатюрными, как наши проводницы, смугленькими и весьма симпатичными. Их лица, к моему удивлению, были открыты, так что я без труда определила, что наложницы визиря преступно молоды. Лет пятнадцать-шестнадцать им, не больше. Меня по сравнению с ними можно было смело назвать старой девой.

Хм.

Впрочем, мое появление они встретили широко распахнутыми глазами и изумленно приоткрывшимися ротиками. Ну да, такой белокожки, как я, они наверняка в жизни не видели. Цвет моих волос, овал лица… Ой! Наверное, наложенная Рэйвом иллюзия спала? Иначе как бы они могли понять, кто я?

— Они тебя видят, — спокойно подтвердила Таль, когда я обернулась и вопросительно на нее посмотрела. — Когда Рэйв далеко, он не может поддерживать иллюзию слишком долго. Но сейчас это уже неважно.

— Что мы здесь делаем? — кашлянув, поинтересовалась я.

— Ждем. Наложницам важных господ полагается быть чистыми, красиво наряженными и игривыми. Так что тебя ожидают мытье, еда, сон и масса других увеселительных мероприятий, которые тебе, как истинной женщине, придется принять с христианским смирением.

Я скривилась, заподозрив, что надо мной банально издеваются, но в этот момент одна из проводниц властно хлопнула в ладоши, и в зал набежало еще несколько молодых дам возрастом от двадцати до тридцати… не таких симпатичных, как наложницы, одетых попроще, поскромнее, но тоже с открытыми лицами. Видимо, в пределах гарема прятаться им было не от кого. Окружив меня взволнованной стайкой, они ухватились меня за руки и под требовательным взором бабок… видимо, те были за старших… потащили в соседнее помещение.

— Иди, — кивнула Таль, демонстративно прислонившись плечом к стене и сложив на груди руки. — Я буду рядом.

— А как мне с ними общаться-то? — слегка запаниковала я.

— Жестами. Большая часть слуг традиционно для Мингха немая, так что жесты они понимают прекрасно.

— Боюсь, что не все, — пробормотала я, но делать было нечего, поэтому пришлось проследовать за служанками в ванную комнату. И вот там-то меня ждало самое настоящее потрясение.

Не буду утомлять вас детальным описанием всех процедур, которые мне довелось перенести в этот утомительный день. Скажу только, что времени они заняли до позднего вечера. Меня не просто раздели и вымыли… оказавшись в цепких руках молчаливых дев, я почувствовала себя героем сказки Ершова. Ну, помните? Про Конька-Горбунка? Там еще добра молодца купали сперва в молоке, потом в кипятке… вот через все это мне тоже довелось пройти, с небольшими дополнениями. Отмокнув сперва в одном чане с горячей водой, потом в другом, в третьем… с трудом выдержав прикосновение множества губок и даже щеток… в какой-то миг мне показалось, что я не женщина, а кобыла, которую чистят и скребут на радость хозяину. В промежутках между омовениями мое тело натирали какими-то маслами. Затем одно смывали и наносили следующее. Они даже эпиляции меня подвергли, представляете?! Правда, щадящей, с помощью едкого крема, которым обработали мои многострадальные конечности.

Но и на этом процедуры не закончились.

Следом за омовением последовал долгий, почти двухчасовой массаж, во время которого я едва не уснула. После него меня снова вымыли. В последний раз натерли каким-то кремом. Затем, одуревшую от духоты, отвели в другое помещение. И вот там-то я, ошалев от свалившегося на меня «счастья», благополучно отрубилась. Под бдительным присмотром Таль, которая честно следила, чтобы мне по недомыслию или злому умыслу не нанесли какого-нибудь вреда.

Проснулась уже под вечер. И… да, вы угадали, меня снова загнали в чан с теплой водой. На этот раз мыть и скрести меня никто не стал, зато вода в бадье оказалась ароматизированной, так что через полчаса я благоухала, как лесной цветок. А еще через полтора часа, когда мне привели в порядок ногти и волосы, испытала еще один шок. Ну как шок… просто увидела одежду, в которой мне предлагалось предстать пред очи своего могущественного «хозяина». Вернее, расшитый золотыми нитями лиф и похабные шортики с кисточками, которые едва прикрывали самое дорогое. Ну и полупрозрачные шароварчики, которые должны надеваться сверху. Видимо, для соблюдения хоть каких-то приличий.

Клянусь, сие полупрозрачное нечто — самое пошлое, что я надевала за всю свою жизнь! Но Таль сказала, что наложницы тут ничего другого не носят, им, мол по статусу положено соблазнять и разжигать в хозяине страсть, иначе раньше времени выкинут на помойку. А вот скандалить у них не было права. Собственно, у них вообще прав не имелось. И именно после этих слов мое терпение окончательно иссякло. Хорошо еще, что Таль успела добавить, что к данному «наряду» полагается плотное покрывало, дабы никто раньше времени не узрел мою неземную красоту. Иначе, богом клянусь, я бы устроила в этом рассаднике разврата полноценную Варфоломеевскую ночь.

Угу, иногда я бываю кровожадной. Но лишь тогда, когда меня доведут до белого каления.

— Спокойнее, — посоветовала Таль, когда выдернула из рук подошедшей служанки обещанное покрывало и со свирепым видом принялась в него облачаться. — Не вздумай демонстрировать норов на людях. Не поймут.

— Тебе легко говорить, — выдохнула я, яростно укутываясь в тряпку. — На тебя такую похабщину не наденут!

— Конечно. Я в понимании местных мужиков вообще не женщина.

— Как я тебе иногда завидую…

Таль удивленно кашлянула, оглядела меня с каким-то новым выражением, а затем неожиданно смягчилась.

— Это всего на несколько дней. Никто не просит тебя ложиться с Рэйвом в постель или ходить перед ним без одежды. Но хотя бы при посторонних… пожалуйста… сделай вид, что ты от него без ума.

Я несколько раз вдохнула и выдохнула.

— Ладно.

— Спасибо, — совершенно серьезно сказала Таль. После чего развернулась к выходу из комнаты, где меня облачали, и добавила: — Скоро нас позовут на ужин. Постарайся морально подготовиться к тому, что будешь изображать наложницу.

— А ты там будешь? — с надеждой вскинулась я. — Ты ведь не бросишь меня одну?

— Не брошу, — после короткой паузы кивнула девица. — Обещаю, что ни на шаг не отойду.

***

Ужин в компании господина Эйрэна, его наложниц, охранников и доверенных слуг оказался самым скучным мероприятием в моей недолгой жизни и самым утомительным времяпрепровождением, какое со мной только случалось. Под унылые трели местного аналога флейты мы… в смысле, я, пять красоток в паранджах и Таль… были вынуждены сидеть в дальнем углу большой комнаты. На мягком ковре. В гордом одиночестве. При этом от нас требовалось только молчать, не отсвечивать лишний раз и время от времени деликатно клевать разложенные на подносе фрукты, пока мужчины… в смысле Рэйв и сам хозяин дома… лениво развалившись на устланном парчой топчане, неторопливо вкушали ароматный плов и с умным видом рассуждали о высоком.

Альтер, правда, изрядно удивил меня тем, что прекрасно вписался в окружающую обстановку. Красные атласные шаровары вкупе с белоснежной рубахой невероятно ему шли. Вернувшиеся на место золотые браслеты загадочно поблескивали в свете горящих вдоль стен сотен свечей. Растрепанные черные волосы смотрелись на редкость эффектно. А расслабленная поза и эротично расстегнутый ворот делали его похожим на самого настоящего султана, пресыщенные очи которого то и дело с ленцой оглядывали ожидающих его внимания жен.

Ну, в смысле, «жена» у него была пока одна. И та, не слишком довольная своей ролью. Но, хвала небу, до нас мужчины не докапывались. Тем более, не похвалялись друг перед другом нашими достоинствами. Вернее, если они и похвалялись, то я этого не понимала. Но по крайней мере сравнивать нас вживую, поставив рядком и приказав снять покрывала, никто не посмел.

О чем они говорили, я не знала, а спросить у Таль не рискнула. Но судя по некоторым знакам и изредка бросаемым в нашу сторону взглядам, хотя бы иногда речь все же шла о женщинах. Причем по мере того, как лениво возлежащие на топчане господа прикладывались к содержимому своих кубков, эти взгляды становились все более заинтересованными. А после того, как плов в большом блюде закончился, а кубки окончательно опустели, господин Эйрэн довольно хлопнул себя ладонью по бедру, поднялся с топчана и, поманив унизанным золотыми перстнями пальцем одну из наложниц, с блудливой улыбкой на губах удалился из комнаты.