Ошалело пялясь на подсунутые ему под нос строчки цифр, Люциевич несколько секунд молчал, а затем развел руками:
— Дурдом.
И чего так удивляться-то? Дурдом — это мой постоянный ареал обитания, и поэтому всюду, куда бы я ни шла, приходится брать его с собой.
— Вы бы лучше спросили Гошу, что делать с "ЛТД Автомотив"? Вы же еще сомневаетесь, покупать для них транспорт или нет?
— Антипенко, и как это будет выглядеть — я консультируюсь у омара по поводу правильности ведения бизнеса? Кто меня умным назовет?
— Ну хотите, я у него сама спрошу? — отодвигая Люциевича в сторону и направляясь прямиком к Гоше, буркнула ему: — Мы люди не гордые. У нас язык не отвалится.
Омары, почуяв мое приближение, скучковались перед передней стенкой аквариума, и когда я задала им прямой вопрос, мои членистоногие друзья подняли вверх свои длинные усы, шевеля ими как антеннами, а затем Гоша стал отбивать морзянкой послание.
Связываться с "ЛТД Автомотивом" он не рекомендовал, вместо этого предложив обратить внимание на компанию "Нордвейв", которая давненько закидывала к Люциевичу удочки.
В благодарность за предоставленную ценную информацию, я на радостях скормила омарам весь запас имеющегося в наличии живого корма, не забыв сказать жадно наблюдающим за процессом пираньям, что неплохо бы и им приносить компании какую-то пользу, потому как первой заповедью капиталистических отношений является давно избитая поговорка: "Кто не работает — тот не ест".
Шефу я тоже прозрачно напомнила, кто его надоумил выкупить у живодеров из элитного ресторана членистоногих борцов за свободу:
— Видите, каким ценным приобретением благодаря мне вы обзавелись. Омары-оракулы — это вам не гипсовая задница за двести тысяч.
— Антипенко, вы мне ее еще долго вспоминать будете? — оскорбленно запыхтел Люциевич.
— Я, может, и нет, а вот "Марфа Васильевна" такую обиду вряд ли скоро забудет. Где она — и где ваша жалкая гипсовая подделка?
Шеф дернул галстук, как-то нервно выдохнул и неожиданно отчебучил:
— Я понял свою ошибку, Антипенко. И мы попытаемся ее исправить.
Я и пираньи в аквариуме открыли рты и забыли их закрыть.
— А мы — это кто? Извиняюсь, конечно, за тупость…
— Я и "Иннокентий Иванович", — лукаво сверкнув агатовым глазом, выдал совершенное непотребство босс, оскалился в широкой демонической улыбке и передернул "булками".
Мы с "Марфой Васильевной" выпали в осадок и тут же сосредоточили свое внимание на заднице А.Л. Люциферова. Причем она — с крайней заинтересованностью, а я — с искренним изумлением: "Так вот ты какой, северный олень"
— Издеваетесь? — как-то робко уточнила я.
— А других вариантов вам в голову не приходит? — заломил бровь шеф.
— Вы что, типа заигрываете? — недоверчиво спросила, переходя на шепот.
— Почему "типа"? — оскорбился Люциевич, дырявя вырез моей блузки совершенно нецеломудренным взглядом.
— Пили? — икнула я, с ужасом озираясь по сторонам в поисках коньяка.
— Ел, — гордо заявил этот владелец инфернального лизинга, и тут я начала вспоминать, что бесы, перепутавшие мою голову с общежитием, что-то такое мне уже говорили.
Назрел риторический вопрос Чернышевского: "Что делать?"
— Что делать, что делать… — ожила бессовестная чертобаба, клятвенно обещавшая не канифолить мне мозг. — Брать демона за рога, расслабиться и получить удовольствие.
Хотела ее послать за ядрено-острым ингредиентом для засолки огурцов, но потом опомнилась, потому как я ж у нее вроде сама совета спросила, и тут же уточнила уже у Люциевича:
— И как вы собираетесь исправлять свою ошибку?
— Давайте сходим куда-нибудь вместе, — воспрянул духом босс, а я мигом скисла:
— Опять, что ли, на живодерню? Пойдем на цыпленка табака, а принесем оттуда курицу, несущую золотые яйца? Вам омаров не хватило?
— Нет, куриц с яйцами мой офис, пожалуй, не выдержит, — озадаченно приуныл босс, хмуря брови и почесывая затылок. — Да, ходить в приличные места с вами, Антипенко, опасно…
Вот хам. Значит, лапать меня в неприличных местах — это не опасно, а пригласить, например, в театр — караул, спасайся.
А мы бы с Марфой Васильевной пошли. Мы с ней вообще девушки с хорошим вкусом и соответствующим воспитанием.
— Слушайте, Антипенко. А я придумал, — воодушевленно воскликнул босс. — У нас же на следующей неделе корпоратив по случаю пятилетия "Адаманта". Я вас туда приглашаю.
— Отлично, — фыркнула я. — Надену костюм какашки и испорчу всем праздник.
— Вы меня не поняли, — шеф подозрительно приосанился и гордо выпалил: — Я приглашаю вас туда в качестве своей официальной спутницы.
— Ч-чего? — мерзопакостно дрожащим голосом проблеяла я. — В смысле?..
Люциевич смущенно поправил узел своего галстука и прочистил горло:
— В смысле, я сейчас один, вы тоже без кавалера… Так почему бы нам не пойти вместе?
Во мне неожиданно взыграли гордость, дурость и уязвленное ретивое:
— А кто это вам сказал, что у меня нет кавалера?
Вот же самоуверенный мужлан. У меня, между прочим, на крайний случай мазохист Дима имеется. И еще неизвестно, не придется ли по вашему "Адаманту" справлять поминки после нашего с ним нашествия.
— Значит так, Антипенко, — внезапно сатанея, рявкнул мой припадочный шеф. — На корпоратив вы идете со мной. И чтобы никаких органических сюрпризов, — имея в виду заявленный мною ранее костюм возмутителя праздника, пригрозил он. — Платье себе купите. Красивое. Брендовое. И точка.
Я тут же сделала насмешливое "пф-ф" и нагло вытянула вперед руку с раскрытой ладонью.
— Премию гони, самодур.
— Чего? — сдулся Люциевич и непонимающе хлопнул ресницами.
А того. Платье ему, понимаешь, подавай. Брендовое. Он вообще знает, сколько оно стоит? Да меня ж за одну змейку от него всю свою годовую зарплату отдать придется.
— Вы сказали, что если к вашему возвращению из Германии я не развалю ваш лизинг, то меня ожидает прибавка к зарплате и извинения. Так и быть, извинения свои можете скормить пираньям, а вот премию извольте выплатить.
— Раньше вы не были такой меркантильной, — едко заметил шеф, мрачно доставая из внутреннего кармана портмоне и вытаскивая оттуда хрустящие зеленые купюры с изображением шестого Президента Верховного Совета Пенсильвании.
— Брехня, — возмутилась я. — Наши деловые отношения именно с шантажа и начались. Не будем изменять традициям. Я ради вашего платья на панель подрабатывать не пойду.
— Так это на платье? — с надеждой поинтересовался он.
Радостно сверкнув агатовыми глазами, Люциевич отсчитал еще с десяток купюр и сунул их мне в руку.
Я несколько секунд недоуменно пялилась на приличную стопку денег, совершенно не одобряя расточительности босса, а затем язвительно фыркнула:
— Нет, это на морских коньков. Гоша требует освободить всех своих соратников из плена.
У Люциевича дернулся глаз и открылся рот. А я, показав ему "Марфу Васильевну", в смысле, гордо повернувшись к лесу задом, продефилировала к выходу.
ГЛАВА 12
Два последующих выходных дня мы с Люськой гоняли по городу в поисках сногсшибательного наряда для меня на предстоящий корпоратив.
Подруга все время норовила натянуть на нас с "Марфой Васильевной" какой-то испанский стыд, и, не выдержав, я впервые с ней чуть не поругалась.
— Люська, мне нужно такое платье, чтобы, глядя на меня в нем, мужик упал и не встал.
— Может, лучше, чтобы у него встал и не падал? — поинтересовалось подруга, вогнав нас с "Марфой Васильевной" в краску.
— И это тоже можно, — смущенно кивнула я. — Но не сразу. Хотя бы пока у меня руку, сердце или другие органы не попросят.
— Колись, — вцепилась в меня бульдожьей хваткой подруга. — Ты что, кого-то себе нашла?
