Двуликие. Клетка для наследника (СИ) - Шнайдер Анна

— Я просто хотела спросить, тётя Эм. Может твоё заклинание… слететь? Ну, например, во время дуэли… или как-то иначе?

Он и сам почти не расслышал собственный вопрос, так тихо его задал. Но она, конечно, расслышала — слух у Эмирин был, как у всех оборотней, отменный.

— Нет, Мир. Не может. Ни при каких условиях, — она улыбнулась. — А почему ты вдруг решил спросить?

— Потому что я совсем не чувствую себя девочкой, — прошептал наследник, кажется, ещё тише, чем раньше. — Совершенно. И я всё время боюсь, что всё это — я про внешность — слетит с меня, как скорлупа.

— Не волнуйся. Не слетит. А то, что ты не чувствуешь себя девочкой — это нормально. Я ведь не меняла твоё сознание.

— А могла бы изменить?

Эмирин не стала отвечать, просто кивнула. Дамир и сам знал, на что она способна. Император говорил, что Эмирин может превратить любого человека в овощ или полностью подменить воспоминания. Значит, она могла сделать из него настоящую девочку…

Наверное, он сказал это вслух, потому что тётя Эмирин ответила:

— Нет, Дамир. Даже если что-то кажется настоящим, это не значит, что оно действительно настоящее. Настоящее… порой оно распознаётся только со временем. И иногда — когда уже слишком поздно.

Его соседки по комнате вернулись со своих встреч счастливые. Шайна, смеясь, изображала в лицах, как её тормошили девочки из борделя, а Дин рассказывала, как они с Эваном гуляли по императорскому парку.

И наследнику хотелось что-нибудь расколотить. Желательно — о голову Эвана.

Потом они обедали, делали домашнее задание, ужинали, и вновь делали домашнее задание… А вечером, перед сном, когда Дин и Шайна уже помылись, а Дамир собирался это сделать, кое-что случилось.

Рональдин в это время ходила по комнате, а полуэльфийка сидела на своей кровати в одной ночнушке, задумчиво уставившись куда-то в пространство. И будто бы что-то вертела в руке.

Дамир не обратил бы на это внимания, но Дин вдруг воскликнула:

— Ух ты!

Он обернулся и увидел, что дочка ректора кинулась к подруге, уселась рядом на кровать, глядя куда-то в район шеи Шайны.

— Вот это веееещь! — прошептала Дин, широко распахнув глаза.

Но ещё изумлённее выражение лица было у полуэльфийки.

— Ты… что… видишь? — выдавила она из себя. Дин кивнула.

— Конечно, вижу.

Дамир не выдержал.

— Лично я ничего не вижу. Только двух сумасшедших девиц.

Рональдин засмеялась.

— Она видит мой амулет, — пояснила Шайна, поднимая голову. — Его никто и никогда не видел, и вдруг…

Наследник изо всех сил щурился и напрягал глаза, но так и не смог ничего рассмотреть. На шее у Шайны было пусто.

— Можно потрогать? — с придыханием и даже с каким-то благоговением спросила Дин. Полуэльфийка сомневалась всего секунду, потом пожала плечами.

— Трогай. Но я… не уверена…

— Ничего не будет, — улыбнулась дочка ректора. — Те, кто видят твой амулет, могут к нему прикоснуться. Но никто не сможет его снять.

Она протянула руку и будто бы что-то сжала в ладони.

— Ох… О Дарида, Шани, какая в нём сила! Это же что-то невероятное… Я никогда ничего подобного не встречала!

— Что за амулет-то, хоть расскажи, — попросил Дамир, садясь по другую сторону от Шайны. Он уже и забыл, что собирался помыться.

— Если бы я могла понять, — прошептала Дин, блаженно зажмуриваясь, как кошка на солнце. — Но куда мне… Правда, кое-что я могу рассказать. Но совсем немного… Я чувствую колоссальную силу, но не понимаю, откуда она там… Понимаю, что амулет блокирует родственный поиск, вижу небольшую щитовую магию, координаты пространственных перемещений…

— Родственный поиск?.. — переспросила Шайна, и Рональдин кивнула.

— Да, это значит, что тебя не могут найти родственники по крови. Щитовая магия отражает простейшие атакующие заклинания, а вот зачем здесь координаты… Странно…

— А ещё что?

— Ещё… Блокировка на хозяине, то есть снять амулет можешь только ты. Даже если тебе отрубить голову — амулет останется на шее…

— Прекрасный способ, — усмехнулся Дамир. — Очень гуманный.

Дин ответила на удивление серьёзно:

— Мир, в этом амулете такая сила, что могут и не побрезговать. Да это и не амулет — артефакт, конечно… Но самое интересное в другом. Он сделан на крови.

— Как это? — удивилась Шайна.

— Не могу сказать, что очень просто, скорее наоборот. Кровные артефакты и амулеты — самые сильные. Но я никогда не видела, чтобы амулет делали на крови одного, но предназначался он для другого. Я вижу здесь кровь троих… Твою, Шайна — хотя я не могу, конечно, знать точно, ведь амулет-то блокирует поиск. Ещё одна кровь мне не знакома, но я могу сказать, что именно этот человек — создатель амулета. Здесь всё настроено на него и на тебя, Шани.

— А третий? Кто третий? — спросил Дамир с интересом, и Дин усмехнулась.

— А третий… Третий — тот, на чьей крови сделан амулет. Только сделан, не настроен. И это — ответ на вопрос, почему я его вижу.

Шайна прерывисто вздохнула — словно уже понимала, что скажет Рональдин.

— Твой амулет, Шани, сделан на крови моей матери.

37

Шайна Тарс

Вечером, когда мы уже собирались спать, я думала о том, почему оказалась способна пройти через портальное зеркало. Что во мне особенного? Было бы наивно предполагать, что это случилось просто так, само по себе. Я понимала — раз через зеркало никто не мог пройти, а я смогла, значит, что-то есть во мне. Или со мной.

Амулет. По-моему, это было очевидно.

И чуть позже, когда Дин столько всего рассказала про мой амулет, я долго не могла уснуть, всё вертела его в руке и думала.

Амулет… кажется, он был у мамы всегда, по крайней мере сколько я себя помню. Он похож на переплетение металлических нитей с красным камнем в центре. Но до камня у меня никогда не получалось дотронуться — так он глубоко упрятан в эти нити.

Я никогда не видела, чтобы мама что-то делала с ним. Он просто висел у неё на шее. В детстве, когда мы вместе засыпали, я часто вертела его в руках, как игрушку.

Получается, этот амулет принадлежал Триш Лаире? Раз именно он — ключ к портальному зеркалу. Но как он попал к моей маме? И зачем она носила его на шее — постоянно носила — ведь получается, что для нее он был бесполезен. Дин сказала, что кровь внутри только её матери, моя и ещё одной неизвестной ей женщины. Наверное, Триш.

А может быть…

Может быть, маму убили из-за этого амулета?

«Я дам тебе амулет — никогда не снимай его, милая. Никогда! Всегда носи с собой, на шее. Это важно, очень важно, Шани! Обещаешь?».

Так она тогда сказала. Отдала его мне, а сама погибла. И Дин упомянула, что в этой штуковине заключена огромная сила.

Мама… что же это за сила такая? Разве хоть что-то в этом мире сто́ит того, чтобы умирать за это?  И почему ты посчитала, что я сумею его сохранить, если сама не смогла?..

Мне вновь снились сны. Кажется, я уже начинаю привыкать…

Лесная поляна, и трава такая зелёная, что глаза слепит. Белые цветки со сладким запахом, похожим на аромат вкуснейшего мёда. Ветер в кронах деревьев, словно бы что-то шепчущий, щебетание птиц, и небо — синее-синее. Без единого облачка.

От окружающей меня красоты захватило дух.

Посреди поляны, на шерстяном пледе ярко-жёлтого, как солнце, цвета, сидела профессор Аррано. Она улыбалась и гладила по волосам Триш, которая спала тут же, на пледе, положив голову на колени Эмирин. Рядом с ними стояла плетёная корзинка, полная всевозможной еды, и я подавила в себе воспоминания о том, как мы с мамой тоже устраивали такие пикники.