Его строптивая любовь (СИ) - Краева Ирина Олеговна "kozyulya"

Когда я смогла состряпать нейтральную физиономию, Маро уже пододвинул стул к кровати и внимательно рассматривал моё лицо.

— Что? — спросила с вызовом.

— Я просил у тебя каплю крови, — проговорил рыжий задумчиво.

— А я ответила, что ты её не получишь, — припечатала, поджала губы.

— Я бы мог многое сказать о вашем с ней родстве, — кивнул он в сторону… леди Фогрейв.

Даже несмотря на успокаивающую, убаюкивающую эмоции тьму, сердце кольнуло. Может, она не была идеальной матерью, но на Земле мы жили дружно, в детстве и вовсе лишь в её присутствии я засыпала, лишь ей верила. Да и потом мама была для меня всем. Во многом потому я росла беспроблемным ребёнком, старалась решать свои проблемы самостоятельно, не нагружать маму, не расстраивать её. Золотая девочка — так называли меня все её знакомые.

Остановила поток ностальгии, посмотрела в удивительные чёрные глаза Маро.

— У тебя встроенная ДНК-лаборатория? — съехидничала на его замечание о капле крови. Была ещё мысль пошутить о кукушке с её прогнозами жизни, но посчитала это перебором. Хотя, скорее всего, он и знать не знает, что такое ДНК. Вечно я сперва ляпну, потом думаю. А зря. Нужно лучше контролировать речь.

Села на кровати, сложив ноги по–турецки, благо наряд с широким подолом позволял прикрыть их целиком. Вести себя скромно и прилично в такой компании не было необходимости. Признаться, из–за противоречивости эрмидских правил я уже давно перестала понимать, где начинается этикет, а где заканчивается. Поговорить в спальне с братом — преступление, а жить всё лето в загородном доме без слуг и прочих родственников — это нормально, это хорошо и безопасно. Тушите свет, выключайте логику.

— Твои иномирные шуточки довольно забавны, — дал комментарий рыжик, а затем махнул рукой в сторону… леди Фогрейв.

Через мгновение женщина ахнула, посмотрела на рассечённую невидимым орудием руку, а в нашу сторону полетела алая капля, словно заключенная в переливающийся всеми цветами радуги мыльный пузырь. А ведь из её повреждённой губы струился тонкий алый ручеёк, неужели нельзя было взять там каплю? Обязательно причинять боль?

Я успела только приподнять брови, как почувствовала болезненный укол в запястье. Тут же навстречу экспресс–лаборатории в рыжем обличье полетел второй пузырь с каплей крови, на этот раз моей.

— Ты! — рявкнула, слетая с кровати и норовя приблизиться к тёмному магу, проводящему непонятные «лабораторные опыты» с применением магии. Безуспешно. Маро окружил себя невидимой стеной, через которую было не пробиться. — Да как ты посмел⁈

В ушах звучало объяснение Цоды, почему маги должны беречь свою кровь, как зеницу ока. А я так опростоволосилась!

— Я не твой ручной дракон, мне приказывать бесполезно. Хочу разобраться в вашем родстве, — сосредоточившись на двух сферах, будто у него не глаза, а сверхточные микроскопы, объяснило рыжее чудовище.

— Ты только что сказал, что его нет! — рявкнула, топнув ногой от беспомощности и злости.

— Алессаль, ты была невнимательна, — не отвлекаясь от работы мягко заметил Маро, — я сегодня не раз и не два повторил, что твоя так называемая мать организовала всё это замечательное представление неспроста. Раз его величество почувствовал зов долга, значит были выполнены все условия, по которым к ней перешли бразды правления над твоей жизнью. Это может быть лишь в одном случае — вы связаны кровным родством, она территориально ближайшая к тебе старшая родственница или опекунша.

Потрясла головой, пытаясь не сойти с ума. В следующее мгновение замерла, вспоминая некоторые нюансы, которые сильно смущали меня после перемещения в Эрмид. Мама неожиданно полюбила сладкое и мучное, а на мои изумлённо вскинутые брови со смехом ответила, что в Эрмиде всё такое вкусное, что невозможно удержаться. Я тогда, признаться, подумала, что она, возможно, беременна, потому мы так неожиданно и быстро переехали. Всё же свадьба, как ни крути, была поспешной и внезапной для всех сторон. Мама даже не взяла свой гардероб.

Хотя…

Я свои вещи взяла. Всё то, что позволили.

— Маро, отвлекись ты от этой крови, ежу понятно, что она моя тётка, — произнесла я и холодно посмотрела на распластанную по стене женщину. — Ты можешь сказать, моя мама жива–здорова? Это можно как–то проверить?

— Допросить, — ответил он, увеличивая сферу с заключённой в ней каплей. Капля увеличивалась пропорционально и в другое время я бы с удовольствием тоже заглянула в неё из интереса, но достижения магической медицины сейчас волновали меня в последнюю очередь. — К слову, она может быть твоей сестрой со стороны матери или бабкой или прабабкой.

— Это так важно? — фыркнула, не желая иметь ничего общего с подлой родственницей. Узнав, кто она, я не столько расстроилась, сколько испытала облегчение. В последнее время я настолько охладела к матери, что испытывала дикое чувство вины. А, оказывается, сердцем почувствовала, что нас с этой дамой ничего не связывает. Мы разные. Более того, мы — враги. Не может ведь по–настоящему родной и близкий человек столь бессовестно использовать ради меркантильных целей.

— Разумеется. Ты ещё дитя и не понимаешь важность информации, — соединяя две сферы в одну и наполняя её сизым дымом, «открыл Америку» Маро. — А между прочим твоё появление в этом мире — тревожный знак.

— Почему?

— Будешь хорошо себя вести, отвечу. Может быть.

Рыжик посмотрел на меня исподлобья и подмигнул, я же испытывала лишь одно желание — треснуть его чем–нибудь тяжёлым и острым!

Лабораторное исследование длилось довольно долго. Уж не знаю, что там творил с кровью тёмный гад, но остатки крови он демонстративно уничтожил в тёмном пламени, а затем взял меня за руку и закрыл глаза.

Попыталась одёрнуть руку, но куда там! Цепкий и сильный мужчина без труда удержал тонкие пальцы, притом сжал до боли так, чтобы смирилась и не сопротивлялась. Жестокий. Тот же Рагнар, к примеру, никогда себе подобного не позволял, если и ранил, то только словом, а часто — по незнанию, непониманию женской психологии.

Я что его оправдываю? Зря, очень зря. Драконище теперь тоже под подозрением.

Покрутила полученную сегодня информацию. По всему выходило, что в Эрмид меня перемещала не мама, а её… допустим, сестра–сирена. Если она действительно заполучила лорда Фогрейва, обманув магией, убедив, что является его истинной парой, Рагнар ни в чём не повинен. И я всей душой склоняюсь к этому варианту, но уже настолько дую на воду, что опасаюсь выдать желаемое за действительное.

Вдруг он хорошо играет.

Вдруг сумел обмануть и Огонька.

А если…

Нет, только не это.

Прислушалась к интуиции, которая всегда на стороне женщин. Она таинственно молчала, словно предоставляя мне возможность развить подсказанную ей идею самостоятельно. Но если это так…

И ведь ни капельки не удивительно! Прежде именно стихийные драконы владели живым огнем. Кто знает, может, мой друг и напарник хранит не только память предков Рагнара, но и верность его роду, играет на его стороне. Сколько было случаев, когда он не мешал нам выяснять, кто прав, кто виноват, и не подсказывал мне, как действовать. А мог!

Замерла, пытаясь нащупать, понять, где притаился Огонёк, что испытывает сейчас.

Тишина.

А ведь если бы кое у кого не было рыльце в пушку, он бы уже митинговал, размахивая флагами, и орал, что я совсем с ума сошла, он оскорблён в лучших чувствах и вообще.

Послала эту мысль Огоньку сознательно. Так, чтобы он не мог проигнорировать. Молчит. Слышит мои мысли, но не реагирует. Не обижается, как обычно. Притих, спрятался, забился в норку, подтверждая мои подозрения. Стыдно ему.

Вздохнула. Это удар под дых. Я и так уже не знала, кому верить, кому нет, устала безумно, часто держалась лишь одной мысли — у меня есть Огонёк и Рагнар, только… именно первый сообщил, что можно доверять второму, а теперь выходит, мои мысли, чаяния, страхи и сомнения — всё это доступно преступному сговору коварной парочки. Я в западне. У меня нет возможности закрыться от Огонька полностью.