Жестокие игры - Стивотер Мэгги

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83

— Джонатан! — предостерегающе произносит Брайан.

Как будто меня может интересовать, на кого сделает ставку его глупый брат.

— Или на Яна Прайвита, — допускает Джонатан. — У него с прошлого года жутко быстрая серая лошадка. — Он выбивает фестивальную дробь по спинке сиденья Финна, а потом наклоняется ко мне. — В пивной на тебя уже ставки делают. На то, появишься ли ты сегодня вечером на параде. Джерри Олд говорит, что тебя не было на пляже уже несколько дней и что ты сдалась. Уотчисфейс говорит, что ты вообще померла, но это уж точно неправда. Так как ты думаешь, Кэт, стоит на тебя делать ставку?

Брайан шумно вздыхает.

Я отвечаю:

— Если моя лошадь будет выступать против твоего языка, у меня нет шансов.

Брайан и Финн смеются. Джонатан заявляет, что я просто нахалка. Я принимаю это за комплимент.

Я смотрю в окно машины. Небо быстро наливается чернотой. Вдали, где притаился Скармаут, видно красноватое свечение, но остальной остров темен и загадочен. Во мраке не понять, где море, а где суша. Я вспоминаю, как утром скакала на Дав к вершине утеса. И как холодный воздух щипал мне щеки, и запах моря, от которого сильнее билось сердце. Знаю, мне следовало бы бояться и сегодняшнего вечера, и завтрашнего утра, и я боюсь, но ощущаю и кое-что еще: возбуждение.

Глава двадцать девятая

Пак

— Парад наездников начнется в одиннадцать, — сообщает Брайан Кэррол. — Ну, думаю, ты и сама уже это знаешь.

— Я не знала, но теперь знаю. Одиннадцать утра — это еще так не скоро, до одиннадцати еще множество часов, наполненных праздничным шумом.

— Мне нужно найти брата, — говорю я Брайану. — Второго брата.

Но что мне на самом деле нужно найти, так это точку опоры. Я очутилась на мамином празднике, но без мамы. Финн и Джонатан Кэррол уже исчезли в толпе, оставив меня с Брайаном, с легкими которого я знакома уже лучше, чем с ним самим, и у меня начинает щекотать в животе на нервной почве.

Я считаю, что мои слова звучат как прощание, но Брайан говорит:

— Отлично. И где он может быть, как ты думаешь?

Если бы я знала ответ на этот вопрос, я бы поговорила с Гэйбом уже три дня назад. Но в последние дни я вообще ничего не знаю о своем старшем брате. Брайан вытягивает шею, глядя поверх толпы, присматриваясь к лицам, ища Гэйба. Мы стоим в начале главной улицы Скармаута, и мне видно все до самого причала. Люди заполняют каждый дюйм пространства. И относительно свободно только там, где шагают скорпионьи барабанщики, но это далеко от нас, у воды. Откуда-то доносится аппетитный запах, и мой желудок тут же начинает урчать.

— Где-нибудь в таком месте, что и в голову не придет, наверное. А у тебя есть еще братья?

— Сестры, — отвечает Брайан. — Целых три.

— И где они сегодня?

— На материке.

Он произносит это спокойно, и я гадаю: то ли это перестало его огорчать, то ли вообще никогда не огорчало.

— Ладно, но если бы они сегодня были здесь, где бы ты их искал?

— Ну… — задумчиво и неторопливо тянет Брайан, и мне трудно расслышать его голос сквозь царящий вокруг шум. — Наверное, на причале или в пабе. Заглянем туда?

И вдруг этот разговор с Брайаном Кэрролом вызывает у меня странное чувство. Брайан стоит достаточно близко, чтобы его было слышно, он смотрит на меня и кажется огромным, и сильным, и очень взрослым — с вьющимися волосами, рыбацкими мускулами… и еще он смотрит на меня как-то… я не привыкла к таким взглядам. Сначала мне кажется, что он просто посмеивается надо мной, как над ребенком, он ведь уже совсем зрелый мужчина, — но потом я как будто впервые замечаю собственные руки. Это мамины руки, а не руки маленькой девочки, и я знаю, что лицо у меня тоже мамино. Я пытаюсь представить, сколько времени мне понадобится на то, чтобы внутренне почувствовать себя такой же взрослой, как я выгляжу.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

Мы шагаем по улице. Широкие плечи Брайана легко раздвигают толпу. У туристов, которых тут великое множество, незнакомые лица. В них вообще есть нечто неуловимо другое, как будто они совсем иной биологический вид. Носы у них чуть более прямые, глаза чуть более близкико посаженные, губы тоньше. Они так же сродни нам, как Дав — водяным лошадям.

Гэйба нигде не видно. Но вообще-то разве такое возможно — найти его в бесконечной толпе? Однако Брайан продолжает упорно двигаться вперед, по направлению к причалу.

Вокруг шум, шум, шум. Грохот барабанов и крики, смех, пение, рев мопедов и мотоциклов, завывание скрипок…

Мы добираемся наконец до причала, и здесь немного тише; с одной стороны вместо толпы людей — океан. Вода беспокойно набегает на стену, она ближе, чем обычно, она подбирается к нам. Да, здесь достаточно тихо для того, чтобы я услышала какой-то шум на утесах над городом.

— Что там происходит? — спрашиваю я. — Костер готовят?

Брайан прищуривается, как будто и вправду может что-то там рассмотреть кроме зданий, прилепившихся к склону.

— Ну да, и просьбы к морю.

Я немногое знаю об обращенных к морю просьбах — только то, что отец Мунихэм советовал никогда их не высказывать. И от мамы мне не удалось узнать больше.

— А ты когда-нибудь посылал просьбы морю?

Брайан явно поражен.

— Нет, конечно!

— А что это вообще такое?

— Ну, ты берешь листок бумаги и пишешь на нем кусочком угля из костра. Что-то пишешь, а потом бросаешь листок на ветер с вершины утеса.

— Вроде бы ничего особенного.

— Это ересь, Кэт. Такие просьбы — богохульство. Ты пишешь слова задом наперед и бросаешь их в море.

Я взволнована и испугана. И тут же пытаюсь сообразить, является ли ересью то, что я моментально вообразила себя бросающей просьбу с утеса. Я просто вижу перед собой фигуру, силуэт на фоне костра, швыряющую в океан что-то отвратительное.

— Ты настоящая дикарка, Кэт Конноли, — говорит Брайан. — По глазам видно.

Я в этом не уверена, но когда поднимаю взгляд на Брайана, то вижу, что он очень пристально всматривается в меня. Вдруг мне в голову приходит ужасная мысль: вдруг он собирается меня поцеловать? И я отскакиваю назад на несколько футов, не успев даже сообразить, что он вообще не пошевелился. Брайан смеется, и это добрый и надежный смех.

Может, я и в самом деле дикарка?

— Идем, — говорит Брайан. — Проверим, здесь ли он.

Мы спускаемся к причалу. Вдоль него стоят лотки продавцов всякой еды, и ясно, что Брайан надеялся увидеть тут Гэйба. Торговля идет очень оживленно, и нам приходится проталкиваться между рядами лотков и палаток. Брайан вытягивает шею, высматривая моего брата, и меня снова охватывает странное чувство оттого, что я брожу в толпе с кем-то, кто не является членом нашей семьи. Зачем это нужно Брайану — тратить праздничные часы на поиски Гэйба, когда он мог бы просто повеселиться?

— Тебе незачем тратить на меня весь вечер, — говорю я. — Ты бы лучше шел развлекаться. Я сама поищу его.

Брайан смотрит на меня сверху вниз. Мне кажется, будто он становится все выше и выше ростом. К тому времени, когда мы отыщем наконец Гэйба, он, наверное, вытянется с церковь Святого Колумбы, что стоит на холме, и мне придется раздобыть лестницу, чтобы поговорить с ним.

— Я и так веселюсь. Или тебе хочется, чтобы я ушел?

Я ему не верю. Я видела, как люди веселятся, и это всегда означало, что они кричат и пляшут в хороводах и нередко обдирают коленки. А происходящее сейчас интересно, но это совсем не развлечение.

— Мне просто неловко из-за того, что я тебя так задерживаю.

Брайан сглатывает и оглядывает толпу, как будто продолжая искать Гэйба.

— Последняя из моих сестер уехала на материк в прошлом году. Иначе я был бы здесь с ней.

— Гэйб сказал, что он тоже уезжает.

Я выпалила это, не успев подумать, и тут же растерялась, не понимая, почему сообщила об этом Брайану. Зачем я говорю об этом Брайану Кэрролу, если даже с Финном неприятную тему не обсуждаю? Самый длинный разговор с Брайаном Кэрролом, случившийся за всю мою жизнь, заключался в том, что я пообещала плюнуть на его могилу, которая наверняка будет вырыта очень скоро… а теперь выворачиваю перед ним душу, выкладываю семейные тайны!

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83