Ради тебя (СИ) - Снежинская Катерина

- А Карт - это кузен ваш? Видать по всему, крепко его любите, - заметил Джерк, небрежно подгоняя своего зверюгу.

- Конечно, мы и в детстве очень дружили.

- В детстве? - колонист глянул на неё из-под полей шляпы. - Так он вас насколько старше!

- Всего-то чуть больше, чем на пять лет, - пожала плечами Тиль.

- Ну ясное дело, - кривовато усмехнулся Доусен, - она девчонка совсем, он здоровый парень. Лишь дружба и может случиться.

- На что это вы намекаете?

- А вы на вопрос-то ответьте.

- Я уже ответила.

- Не-а, - покачал головой Джерк. - Я про другую любовь речь веду. С ним-то всё понятно, глядит, как голодный пёс на окорок. Ну а вы?

- Я не собираюсь обсуждать с посторонним человеком такие деликатные темы! - возмутилась Арьере, даже кобылу придержав.

- Ну и не обсуждайте, - согласился Доусен, - а просто скажите, как оно есть.

- Я не знаю, - выпалила Тильда, хотя собиралась-то просто прекратить этот нелепейший, прямо сказать, неприличный разговор, но вот вылетело же. Впрочем, ничего дурного, наверное, в этом и не было. Завтра-послезавтра она в столицу вернётся и никогда больше не увидит этого колониста. Даже если он волю языку даст, дурного не случится. Кому какое дело до того, что болтает конюший? Получается всё равно, что в подушку шепнуть. - То есть теперь-то между нами ничего и быть не может, а раньше... Понимаете, я в него влюблена была, конечно. Но ведь история не нова: маленькая девочка и почти взрослый кузен, который её опекает. А потом машина Карта упала в море, но ему повезло, правда, выжил только волей Неба. Его подобрало судно.

- Чего ж тут не понять? - кивнул Джерк и вышло у него это как-то так, что сразу стало ясно: действительно понимает, судить не собирается, а просто слушает. - Герой, все дела.

- Тогда немножко не так вышло, - Тиль, не думая, разгладила ладонью конскую гриву. - Кузена подобрали китобои. Знаете, где они промышляют? Это очень далеко. Говорят, там до сих пор Вечная ночь царит, солнца вообще нет, а небо светится.

- Брехня, - длинно сплюнул Доусен. - Ночь там всего-то по полгода бывает, но места и впрямь дальние.

- Ну вот. Пока Карт в горячке был, а болел он долго, они успели забраться в такую глушь - никаких портов, лишь деревеньки аборигенов. Никакой телеграфной связи у браконьеров, конечно, нет. В общем, когда кузен сумел о себе сообщить, уже больше полугода прошло. А о его гибели объявили официально и награду дали. Посмертно.

- И у вас новый сердечный друг нарисовался, так, что ль? - совсем не осуждающе, а даже с сочувствием спросил Джерк.

- Вроде того, - Тиль и не заметила, когда успела наплести из конской гривы целую кипу косичек. - Хуже всего, что он был лучшим другом Карта. И моим тоже.

- Да, дела, - цокнул рыжий. - А потом чего стряслось? Вы ж вроде с другим к алтарю пошли?

- Вот об этом говорить точно не желаю, - отрезала Арьере. - С чего это я с вами разоткровенничалась?

- Просто я обаятельный, - признался нахал. - И мне тайну рассказать, что в Небо отпустить. А вон он Арьергерд. Пришпорьте кобылу, а то так и до обеда не вернёмся.

Тильда мрачно глянула в спину «обаяшке», тяжко вздохнула и подобрала поводья. Острое сожаление о ненужной болтливости осело горечью на языке. Но недаром же умные люди говорят: сказанного не вернёшь.

***

Домик, в котором, по всей видимости, жила Гулящая Мира и совершенно точно принадлежащий Мире, варящий «ядрёный» самогон, выглядел вполне прилично, хоть и стоял на самой окраине городка, за ним уже лесок начинался. Но ничего порочного в нём совершенно не было: заборчик из крашеного штакетника, ячеистые ставни, аккуратно побелённые стены. Тиль даже что-то вроде разочарования почувствовала, правда, длилось оно недолго. Ровно до тех пор, пока хозяйка не появилась.

Мира, как бы её ни прозвали, оказалась совершенно квадратной - невысокая, но ширина плеч, груди и того места, где обычно у женщин талия бывает, совпадали идеально. Вот только бедра благодаря многочисленным юбками казались пошире. Зато лицо женщины было каким-то незавершённым, словно недоделанным. Глаза, едва видимый носик и губы скучковались посерёдке, а вокруг много-много румяного мяса.

В общем, будь Тильда мужчиной, ни за что на такую красоту не польстилась, даже пожелай кто приплатить.

- Ну и чего припёрлися? - дружелюбно, даже ласково поинтересовалась тётка, вытирая руки о передник. - Сказано же, раньше следующей седмицы пойла не продам, для крепости ему настояться нужно.

Тильда кашлянула, оправила жакет, задравшийся, когда она спешивалась.

- Видите ли... - начала вежливо.

- А то как же, - не пожелала дослушивать баба, - глаза ещё не проглядела. Крайтов я не узнаю иль как? Чё прискакала? Ежели мальчишку возвернуть хочешь, так ничего у тебя не выйдет. Где его дочура нагуляла, мне не ведомо, меня не спрашивала. Значит, и ответа с меня никакого.

- Но он же ваш внук! - опешила Тильда.

- Да хошь сын, - отозвалась Мира беззлобно, деловито отёрла красный подбородок, сунула тряпку за завязки передника. - Не на что мне его кормить, сама с голоду пухну.

- Давайте этот вопрос мы обсудим позже, - промямлила Арьере, судорожно соображая, с какой стороны к толстухе подъехать. Откровенно говоря, такого приёма она не ожидала. Морально-то подготовилась ко многому: плачу, причитаниям, даже требованию денег. Но чтоб вот так деловито отказаться? Нет, эдакий вариант и в голову не приходил. - Я хотела...

- Знамо, что ты хотела, - фыркнула бабища, видимо, твёрдо решив не давать гостям рта раскрывать. - Про дядьку своего послушать. Это мы запросто, да вы в дом проходите, соседям-то моим греть уши в радость.

- Нет, вы меня не поняли...

- Чего тут непонятного? - удивилась Мира, бесцеремонно хватая Арьере за рукав и таща за собой в тесноватую, темноватую комнату - то ли холл, то ли кухню, то ли столовую, сразу и не разберёшь. Очаг тут теплился, сковородки-котелки по стенам висели, а ещё длинный, чисто выскобленный стол стоял и кресло с кружевной салфеточкой на спинке. - Про твою мамку я с охоткой расскажу. Пусть доча знает, какой гадюкой родительница была. Пока Берри-то на Небо не отправился, молчала. А теперь весь срок вышел. Значит, слушай...

- Мастер Доусен, не могли бы вы оставить нас вдвоём? - попросила Тильда. - Если это возможно, подождите меня снаружи.

- А зачем ты его гонишь? - возмутилась тётка. - Мне скрывать нечего, я жизнь честно прожила. - Тиль, понятно, ничего на это не сказала, хотя, конечно, её взгляд на то, что положено называть «честной жизнью» от мириного явно отличался. - А что ты бровками-то дёргаешь? - разозлилась хозяйка всё же что-то такое заметив. - Думаешь, из ума выжила иль вру? А вот и не так. Это знатные из себя невесть что корчат, гляньте на них: чистенькие да благородные, росою питаются, светом умываются, в горшках ночных не навоз, а розы оставляют. Только лжа это, лжа и ничё боле! Ковырнёшь такого - мать честная! И руки-то у него по плечи в кровище, и спёр не на медяк - на золотую гору, а уж врал-заврался, сам не упомнит, когда правду-то говорил. Я же заповеди Неба вовек не нарушила.

- Как на счёт «не прелюбодействуй»? - напомнила Тильда.

- Нету на мне блуда! - гордо заявила толстуха и, кажется, едва удержалась, чтобы язык не показать или «нос» не сделать. - Я Берри всегда верна была, с тех пор, как он моё девство взял, так в другую сторону и не смотрела даже. А то, что он к алтарю не отвёл, так мы самим Небом венчаны.

- Это как? - заинтересовался Доусен.

- Да так вот. Я себя для него блюла, дом вела, дочку родила и чем не жена? Значит, по воле Неба всё и свершилось. А ты морду свою не криви, - тётка махнула зачем-то вытянутой из-под фартука тряпкой на Тильду, - ещё поглядеть надобно, кто из нас чище получится. Наверняка ж в мамашку пошла, такая же гулящая, даром что мужняя жена!

- Моя мать... - возмутилась было Тиль, но развернуть мысль ей баба не дала.

- Шалава самая настоящая, - припечатала Мира. - Хотела услышать, так слушай, а сама-то рта не открывай! Всю жизню мне змея подколодная перелопатила, измучилась я за ней, как и не придумаешь. Дочка вон насквозь гнилой, да дурной уродилась.