Розы на стене (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

– Головой, — недовольно ответил я.

– А вовсе не ребрами, которые ты пытался сейчас сломать. — От такого легкого толчка даже синьская ваза разве что покачнется. Леди Штрауб, обратите внимание, как хлипок ваш жених, — радостно переключился Брун.

– Если от дружеского похлопывания у него трещат ребра.

– Боюсь, что от вашего дружеского похлопывания мои ребра точно сломаются, – ответила Фридерика. -- Что вы, леди! – запротестовал он.

– Я никогда не позволяю себе похлопывать дам. Фразу он не продолжил, но посмотрел на Фридерику настолько плотоядно, что она невольно отвела взгляд и покраснела, а мне захотелось стукнуть его гораздо сильнее, чем не так давно он – меня.

– Во всяком случае, пока не похлопаешь подвернувшийся сейф, – усмехнулся я.

– а что там бывает после этого, ты и сам сказать не можешь.

– Наглая ложь! – возмутился Брун.

– Сколько там, в этом сейфе? На один глоток.

– Мне дважды пришлось тебя откачивать, – напомнил Вайнер.

– Это не потому что мне было плохо, а потому что ты решил воспользоваться моментом и сделать гадость, – нахально заявил приятель.

– Я к тебе со всем доверием – а ты мне сразу промывать желудок. Нехорошо.

– Напиши заявление на имя полковника, в следующий раз промывать не буду, – предложил целитель.

– Кто я такой, чтобы мешать инору самоубиваться? – Как кто? – всполошился Брун.

– Целитель.

– Кто собрался самоубиваться? – мрачно спросил подошедший полковник.

– Капитан Брун, – любезно ответил Вайнер.

– Говорит, слишком скучно.

– Да, – подтвердил тот, – с этим дурацким карантином совершенно нечем заняться. Может, фейерверк устроим над гарнизоном? И посмотрел на меня этак выразительно. Мол, прошлый раз только случайность позволила мне выиграть, и то только потому, что соревнования были на дальность, а вот если на красоту… Я чуть снисходительно улыбнулся и подумал, а не поцеловать ли руку «невесты»? Исключительно для того, чтобы позлить Бруна.

– После которого опять придется отписываться, что это было сделано для устрашения потенциального противника? – ядовито уточнил Циммерман.

– А с нашим карантином еще примут за сигнал бедствия. Хорошо еще, если целителей из столицы вызовут… Вайнер чуть изменился в лице. Пожалуй, при таком развитии событий ему будет совсем нехорошо – выяснится, что нет никаких оснований для карантина, и встанет вопрос, зачем обманывать начальство, которое и так многое спускает.

– Может, напротив, осадят и попробуют уничтожить? – предположил Брун, глаза его мечтательно заблестели, и он даже на пару мгновений потерял интерес к Фридерике.

– Все развлечение…

– Скучно вам, капитан, – ядовито протянул полковник.

– Будет развлечение специально для вас. Инвентаризация всех артефактов гарнизона. Проверяете на работоспособность, износ и заполненность энергией. При необходимости заряжаете. Отчет предоставите в течение недели. Брун мечтать перестал сразу. Возмущенно посмотрел на полковника, пытаясь найти хоть один аргумент в пользу невозможности подобного развлечения. Потом его взгляд упал на Фридерику, и он радостно предложил: – Если леди Штрауб будет мне помогать, то результат превзойдет все ваши ожидания, инор полковник. А так – не могу обещать, очень уж у меня плохой почерк. Вдруг вы не поймете, что я написал, и это отразится на боеспособности нашего гарнизона? Нет, так рисковать нельзя.

– Если я не пойму, что у вас написано, капитан, придется отправлять вас на курсы каллиграфии. Боеспособность гарнизона не должна зависеть от вашего умения писать. Наставят крестиков, а потом утверждают, что это тайный никем не понятый шифр.

– Он и читать не умеет, – влез Вайнер.

– Написано «Яд», так нет же, нужно выпить и проверить.

– Вам волю дай – на всем «Яд» напишете, – пробурчал Брун, – только чтобы не брали. Яды вообще у целителей лежать не должны, я это точно знаю. И все же, инор полковник, неделя – это слишком короткий срок. Артефактов много, я один. Так что кого-нибудь в помощь непременно надо. Лучше с хорошим почерком. В идеале – леди Штрауб. Он опять посмотрел на Фридерику. И я не выдержал. Взял руку невесты и поцеловал. Отпускать не торопился, она тоже не вырывалась, лишь опустила взгляд на пол – наверное, подействовали увещевания Вайнера.

– Леди Штрауб есть чем заняться, – возразил полковник.

– Да, подтвердил Вайнер.

– В ближайшее время она готовит зелья, которые могут понадобиться.

– Тогда дайте мне Штадена, – предложил Брун.

– У него прекрасный почерк. А вдвоем мы очень быстро все сделаем.

– У капитана Штадена уже есть задание.

– Мне вы никогда такие задания не даете, – обиделся Брун.

– Хотя кому, как не вам, знать, как и кого можно использовать с большей пользой для гарнизона. Я бы охранял леди Штрауб ничуть не хуже, и даже лучше, поскольку собственнические инстинкты мне чужды.

– Отправьте его на гауптвахту за пререкания, – скучающе предложил Вайнер.

– Я не пререкаюсь! – оскорбился Брун.

– Я хочу выполнить поручение наилучшим образом.

– Труд намного лучше способствует исправлению, чем лишение свободы, – возразил целителю Циммерман, чуть заметно поморщившись.

– Гауптвахту не восстановили? – удивился Вайнер.

– Там всего-то пара дыр в крыше.

– Обижаешь, – жизнерадостно заявил Брун.

– Там крыша почти обвалилась. Дыра в стене. И требуется замена двери. Выглядел он настолько гордым, что не приходилось сомневаться – гарнизон без гауптвахты остался из-за вполне определенного инора. Да, ломать – не строить, это Брун давно осознал. Неожиданно рука Фридерики дернулась в попытках освободиться, я с сожалением отпустил.

– Дверь заменили, – мрачно отметил полковник.

– На остальное времени не хватило.

– А остальным пусть занимается тот, кто передал Бруну вино на гауптвахту, – предложил Вайнер и кивнул на лейтенанта, хищно кружащего неподалеку. Наверное, тот теперь пытался произвести впечатление на леди Штрауб своим здоровым видом.

– Все равно у этих оболтусов сейчас масса свободного времени. И капитану Бруну кого-нибудь в помощь дайте. Только не леди Штрауб. Не говоря уж о том, что в этом случае инвентаризация не закончится до отъезда леди, так сейчас из-за карантина наверняка скучающие служащие начнут чаще друг друга травмировать. Я не бесконечный, а помощь леди весьма кстати. Полковник обрадованно согласился с предложением целителя, и вскоре разочарованные Брун и недолевитированный лейтенант неохотно направились на выход, где и разошлись, перекинувшись парой слов. Очень надеюсь, что по делам, а не подготавливать очередное проникновение в целительский пункт.

– Инор полковник, все же странно, что до сих пор не прислали второго целителя, – заметил я.

– Неужели вообще никого нет? Нагрузка на инора Вайнера действительно великовата.

– Да предлагали, – раздосадованно ответил полковник.

– Но только инорит, пришлось отказываться. Сами понимаете, пока здесь служит Брун, любая целительница – источник проблем в гарнизоне. Итак, комната с решеткой все-таки ожидает новую жертву.

– Инор полковник! – радостно завопил лейтенант из гарнизонной канцелярии.

– Еле вас нашел. Вам срочное письмо от лорда Штрауба! Пока полковник обеспокоенно вскрывал письмо, оказавшееся довольно короткой запиской, Фридерика не менее обеспокоенно смотрела на меня. У предложения ее приятеля оказалось отнюдь не одно слабое место, грозившее развалить всю игру.

– Ваш отец, леди Штрауб, очень встревожен карантином, – заявил Циммерман.

– Можете ему написать, что пока заболевших нет, – предложил Вайнер.

– Да и карантин по подозрению, а не по выявленному больному. Леди ничего не грозит. Я рядом и позабочусь об этом.

– А не лучше ли будет, если это напишет леди Штрауб? Успокоит папеньку. Фридерика вцепилась в меня сама. Успокаивать чужих папенек она явно не собиралась. Да и вряд ли тот успокоится, получив письмо, почерк в котором будет совсем не дочерний. Я положил свою руку на руку «невесты». Исключительно, чтобы приободрить.