Дочь моего врага. Цвет горечавки (СИ) - Аваланж Матильда

— Ведь тебе нравится, тварь? — задыхаясь, шептал баронет, вталкивая меня в маленькую, совершенно пустую комнату даже без окон. — Ты такая же развращённая, как остальные прислужники этой шлюховитой богини? Ну же, соврати меня, раздвинь свои прекрасные ножки! Я не прикасался к женскому естеству уже пять лет! Если бы ты знала, как я хотел бы ощутить его влажную прелесть!

— Надеюсь, если ты не сделаешь этого ещё столько же! — прошипела, пихнув его коленом. — Отпусти меня, слышишь? Если тронешь хоть пальцем, Аеск Ланфорд убьет тебя!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍-Аеск Ланфорд ничего не узнает, — ухмыльнулся Иен и, швырнув меня на пол, раздвинул мне ноги и присосался своим отвратительным слюнявым ртом к моему лону.

Он, как собака, с упоением лакал нежные складочки. Отвращение придало мне силы, я пихнула его пяткой и взвизгнула:

— Не смей меня касаться, омерзительный урод! Я не хочу тебя!

Иен Макгриф поднял голову. Лицо его исказила страшная гримаса.

— Значит, не хочешь? — он вытер рот тыльной стороной ладони и поднялся, став странно спокойным. — Тогда ты умрёшь в страшных муках, грязная шлюха!

Он схватил меня за волосы, рывком поднял с пола и куда-то потащил по мрачным пустынным коридорам. Поднявшись по лестнице, баронет открыл какую-то маленькую неприметную дверь, за которой оказалось огромное помещение с высокими сводами, заставленное свечами. В центре помещения стояла статуя бога целомудрия Нериуса, грубо вытесанная из камня. Здесь было довольно много народу: мужчины и женщины в дорогих, но нарочито простых одеждах.

— Братья и сестры! — Иен выволок меня на средину залы и швырнул на пол. — Я поймал послушницу богопротивной Хеб, сбежавшую из ее храма сегодня ночью, и привел сию распущенную девицу для того, чтобы свершить над ней справедливый суд бога Нериуса!

— Но постой, Иен! — раздался низкий голос зрелой женщины, прекрасное лицо которой не портила даже ее некрасивая стрижка. — Возможно, если она бежала из храма Хеб, значит, наоборот, решила отказаться от порока и перейти на сторону Нериуса? Вспомни, как пришла к нашему богу я! Я предавалась разврату направо и налево, и даже вела счет мужским членам, за что и имела позорное прозвище Повелительница Члена. Но на тысячном члене Нериус послал на меня свою божественную благодать, я поняла, насколько позорным делом занимаюсь, искупила свои похотливые грехи и теперь с усердием служу нашему целомудренному богу, соблюдая обет непорочности!

— Все мы знаем твою историю, Евгения, — отмахнулся баронет. — Но эта девка совсем не такая и я считаю, раскаяние ей недоступно… Она бежала, чтобы предаться ещё большему разврату, лишь похоть и грех сосуществуют в ней… Братья и сестры! Она и мне предлагала себя, заманивала своими прелестями, обещала жаркие ласки и недозволенные удовольствия…

— Он врет! — возмущённо закричала я. — Не верьте ему, он меня сам изнасиловать хотел!

— Да как смеешь ты, бессовестная тварь, клеветать на брата Иена, который показал себя самым ревностным служителем Нериуса? — с гневом воскликнул седовласый мужчина с суровым, измождённым морщинами лицом.

— Раз она тебя совращала, Иен, почему тогда на девушке порвана одежда? — заметила моя защитница по имени Евгения.

Я испытала неистовую надежду, что все выяснится, но не учла, насколько хорошим актером оказался баронет. Очень печально он покачал головой:

— Мне больно видеть, что ты сомневаешься во мне, сестра. Эта недостойная шлюха в похоти сама разорвала на себе одежду, оголив свои прелести, и предлагала мне взять ее! Она неисправима в своей порочности и заслуживает смерти.

У меня упало сердце. Отлично сыграл… Они все-таки поверили ему, а не мне — и это было неудивительно. Я пыталась воззвать к Евгении, ко всем ним, но тщетно. Меня окружали лишь суровые лица, презрительно сощурившиеся глаза, плотно сомкнутые губы. Думала ли я, что, сбежав от Джерта, я попаду из огня да в полымя? А ведь он предупреждал, что мир за стеной может быть враждебен.

И вдруг среди этого хоровода страшных лиц я углядела одно знакомое, точно из полузабытого сна.

Он? Не он? Или мне это чудится?

Парень с рыжеватыми топорщащимися в разные стороны волосами, задорной улыбкой и тёмно-карими глазами, которого я встретила в первую свою ночь у источников Хеб, и которого спасла от гнева богини… Кажется, это было так давно, словно в другой жизни. Но что он делает тут, в рядах адептов Нериуса?

Лукиан. Я чуть было не прокричала его имя вслух, но слава богине, вовремя сдержалась. Лихорадочно соображала, что делать, как привлечь его внимание. Ведь он не узнает в той красавице, которой я стала, ту невзрачную серую мышь, что спасла его когда-то от гадюк.

— Шлюхе — смерть! Шлюхе — смерть! Шлюхе — смерть! — в один голос скандировали адепты Нериуса, и их каменные лица кружились вокруг меня в жутком калейдоскопе.

Каждый из них подходил и плевал в меня, это было гадко и отвратительно, я прижалась к ногам статуи Нериуса, пытаясь загородиться руками.

Но когда пришел черед Лукиана, я нашла в себе силы прошептать:

— Лукиан, Лукиан, это я, Маргери! Помнишь источники Хеб? Помоги мне!

Парень изменился в лице, но быстро справился с собой и склонился надо мной, как будто чтобы пихнуть с особой силой.

— Маргери?

— Да, это я, — я вскинула на него свои умоляющие и прекрасные синие глаза.

Он узнал. Не знаю, каким образом, но я поняла по взгляду — узнал и поверил. Чуть-чуть помедлил и едва слышно выдохнул:

— Я приду. Будь готова.

Адепты Нериуса назначили мою казнь ровно в полночь, после чего меня, жалкую и оплеванную, приковали цепями прямо к полу. Но сломить меня им не удалось — ведь в душе моей поселилась надежда на спасение. Последним залу покинул Иен Макгриф. Приблизившись, он проговорил негромко:

— Теперь ты видишь, что сделала неправильный выбор, девушка. Не лучше ли было ублажить меня и остаться в живых?

— Не лучше! — огрызнулась я.

— Я позабочусь о самой страшной казни для тебя, шлюха! — мужчина усмехнулся и, отвернувшись, поспешил прочь.

Потянулись томительные часы ожидания, в которые я передумала о многом. Вспоминала свою жизнь в храме, Кириаки, свой побег, Джерта… Как глупо было сразу же попасться в лапы адептов Нериуса! Если Джерт решил убить меня, то хотя бы не мучил… А еще Аеск Ланфорд… Неужели он до сих пор меня ненавидит? Неужели я умру и он так и не узнает, как же мне было с ним хорошо? Неужели это не повторится…

ГЛАВА 14. Блюдо, которое подают холодным

Лукиан появился, когда небо за окнами храма окрасилось в пурпурно-оранжевый цвет, навевающий ассоциации с кровью. Одет он был в дорожный костюм дворянина. Крадучись, парень подобрался ко мне и вытащил из-за пазухи ключ от кандалов, сковывающих мои ноги.

— Знаешь, Маргери, ведь я соврал тебе тогда, — проговорил Лукиан, с трудом ворочая ключиком в тугом замке моих оков. — Я адепт Нериуса, и я шел не для того, чтобы посмотреть на источники Хеб. Я шел, чтобы их уничтожить! Но я увидел тебя, такую чистую и в тоже время такую соблазнительную и… я не стал этого делать. Сказал братьям, что подземный ход завален.

— Ты! — возмущенно воскликнула я, но Лукиан прижал палец к моим губам. — Ты обманщик! Хотел погубить источники! Да как ты мог? Я поверила тебе, у меня не возникло и тени сомнения…

— Тише! — шикнул Лукиан. — Шел взорвать, но не взорвал же!

— Хеб пощадила тебя, ты обещал ей служить! — я понимала, что не место и не время, но не могла остановиться. — А ты…

— Мои милые целомудренные братья и сёстры по вере убили бы меня, — перебил Лукиан, и, схватив меня за руку, потянул к выходу. — Ты и сама получила возможность убедиться, какие они на расправу скорые! Тише! Я все придумал! Мы убежим с тобою вместе в Арриксакс. Я буду охранять и защищать тебя…

— Не будешь, мерзкий изменник! — прямо из двери, преграждая нам дорогу, шагнул Иен Макгриф. — Думаешь, то, что ты выкрал ключ от оков этой блудницы, осталось незамеченным? Ты соврал нам, своим братьям и сестрам, что не нашел источники Хеб! Ты хотел сбежать вместе с этой шлюхой, надеясь, что она будет расточать тебе свои прелести? Так знай, вероотступник, предатели Нериуса кончают только смертью!