Может быть, это был не такой уж плохой вариант. Я могла бы записаться в онлайн-школу и таким образом окончить среднюю школу или, может быть, просто получить аттестат зрелости. Университеты принимали аттестаты зрелости, не так ли?
Я пнула свой рюкзак, когда шла к своей кровати. Вся моя работа в Саутбруке, все задания, которые я уже выполнила, не будут иметь никакого значения.
Слово «задание» застряло у меня в голове. Я должна была помогать Леви. Я должна была быть его ангелом-хранителем.
Да, ну, это сработало не слишком хорошо. Прошло всего два часа с тех пор, как он сказал мне, что никогда не попросит ангела-хранителя, потому что я всегда буду с ним. И теперь он ненавидел меня.
Я вытащила телефон из кармана, готовая удалить номер Леви из своих контактов.
Вместо этого я уставилась на заставку: фотография Леви и меня, которую он сделал пару дней назад за обедом. Он сказал, что моя фотография заката была скучной, и когда я сказал ему, что она должна была вдохновлять, он сказал: «Я могу придумать что-нибудь получше».
На фотографии он наклонял меня назад, наклоняясь надо мной, как будто мы позировали для обложки любовного романа. Он изобразил задумчивого героя, но я слишком сильно смеялась, чтобы быть героиней, достойной обложки.
Вместо того чтобы удалить номер Леви, я положила телефон лицевой стороной вниз на комод.
Как оказалось, в конце концов, я была не слишком зла, чтобы плакать.
ГЛАВА 26
Леви
В ожидании возвращения папы, я приготовил буррито. Я оставил лепешки с фасолью на стойке, чтобы он мог приготовить себе. Он вошел в шесть тридцать. Я никогда особо не задумывался о том, чем он занимался после школы. Я знал, что у него иногда были встречи, бумажная волокита и тому подобное. Теперь я задавался вопросом, делал ли он когда-нибудь что-нибудь ещё.
Папа положил свой портфель на стойку, снял пиджак и вымыл руки.
— Ты закончил с домашним заданием?
— Почти, — сказал я.
Он положил на тарелку лепешку, затем положил на неё немного бобов и сыра.
— Убедись, что ты закончишь его.
Это заявление почему-то обнадеживало. Убийцы не приказывали своим детям делать домашнее задание. И всё же я хотел получить ответы. Доев свой буррито, я сказал:
— Угадай, кого я сегодня видел на парковке — Шона Мейнарда и Нолана Валенсуэлу.
Папа напрягся, сунул свою тарелку в микроволновую печь и включил её. Я пошел дальше.
— Я никогда не думал, что они подойдут ближе чем на милю к Саутбруку. Снова под кайфом. Интересно, чего они хотели?
— Вероятно, хотят устроить вандализм в школе.
Так что он не собирался признаваться, что разговаривал с ними. Может быть, он не считал это важным. Или, может быть, он действительно что-то скрывал. Но, конечно, не то, что предполагала Адель. Я не позволил этой теме уйти.
— У них могла быть законная причина. Они хотели окончить среднюю школу или что-то в этом роде?
Я намекал, что папа должен знать, почему они появились, давая ему повод рассказать мне.
Папа издал смешок.
— Мейнард и Валенсуэла всегда были глупыми, и это вряд ли изменится.
Он отнёс свой буррито к столу и рассказал мне о других бросивших учебу, которых он знал на протяжении многих лет, и о том, как все они оказались на низкооплачиваемой, тупиковой работе.
— Вот почему тебе нужно высшее образование.
Он не собирался больше ничего рассказывать мне о Мейнарде и Валенсуэле. Но тогда, может быть, он и не смог бы. Директора должны были держать некоторые вещи в секрете. Тем не менее, каждую секунду мои сомнения окружали меня, как будто они были моими собственными демонами.
Папа взял пульт от телевизора и переключил его на новостную станцию. После нескольких минут прослушивания репортера, рассказывающего о рынке жилья, я спросил:
— Ты помнишь, когда были убиты Купер и Рид?
Взгляд отца метнулся ко мне, и он нахмурился.
— Все это помнят.
— Как ты думаешь, кто это сделал?
— Откуда мне знать?
Я закончил жевать кусочек.
— Это случилось на школьной парковке. Ты, должно быть, говорил об этом с копами.
Он прибавил громкость на телевизоре.
— Я ничего не знаю, кроме того, что сообщили в новостях.
— Разве шериф Лайман никогда не говорил тебе об этом?
Папа вернулся к еде, снова складывая свою лепешку там, где она открылась.
— Мы не обсуждаем такие вещи.
— Но ты мог бы узнать об этом деле, верно?
Папа отложил свой буррито.
— Почему ты спрашиваешь меня об этом?
— Просто любопытно, есть ли у них какие-нибудь зацепки.
Его глаза сузились.
— С чего такой внезапный интерес?
Я пожал плечами.
— Два парня были убиты на территории школы. Это большое дело. Полиция уже должна была разобраться с этим делом.
— Верно. Пусть об этом беспокоится полиция. Это не твоя забота.
Его ответы были оборонительными. Однако это ничего не значило. Он был в плохом настроении. Он, вероятно, ответил бы, защищаясь, если бы я спросил его о погоде.
Настоящий вопрос заключался в следующем: почему он был в плохом настроении? Как Шон Мейнард и Нолан Валенсуэла были вовлечены в его денежные проблемы? И что не менее важно, почему он не сказал мне, что происходит?
Я мог бы встретиться с ним лицом к лицу, признать, что слышал его разговор, и потребовать рассказать правду, но это не принесло бы ничего хорошего. Он бы просто разозлился на меня за то, что я подслушивал, а потом сказал бы, что это не моё дело. Разве в последнее время он не делал это каждый раз, когда я поднимал вопрос о деньгах?
После ужина я пошел в свою комнату, запер дверь и вышел в Интернет.
Адель была права в одном: в знании правды есть сила. Если папа не скажет мне, что происходит, я выясню это собственными методами.
Он смотрел на расходы по моей кредитной карте, и я не хотел, чтобы обнаружился магазин видеонаблюдения. Поэтому я пошел на eBay, нашел кого-то, кто продавал как жучок, так и устройство GPS-слежения, и купил их. Таким образом, оплата будет просто показывать идентификатор eBay продавца. Если бы папа увидел посылку и спросил о ней, я бы сказал ему, что это рождественский подарок для мамы. Он не стал бы его открывать. Он был не таким.
Зато я был таким сейчас — готовым вторгнуться в чью-то личную жизнь, — но он не был.
Я ненавидел это делать. Это было похоже на паранойю. Я шпионил за своим отцом в течение нескольких недель, но только для того, чтобы убедиться, что Адель ошибалась. Она использовала молитву, чтобы избавиться от своих демонов; технология избавит от моих.
ГЛАВА 27
Адель
Проспорив сама с собой целый час, я не позвонила родителям, чтобы рассказать им о случившемся. Было слишком рано отказываться от Саутбрука. Или, может быть, я должна была сама увидеть, в какого человека превратится Леви, когда он больше не захочет быть моим парнем. Предаст ли он меня, как это сделали мои прошлые друзья?
Возможно, мазохистский случай любопытства, но я должна была знать.
На следующий день я шла в школу с высоко поднятой головой, всё время ожидая последствий. Сколько времени потребуется людям, чтобы засыпать меня вопросами о демонах? Как долго они будут откровенно издеваться надо мной?
Я ничего не слышала в коридорах. Ни вопросов, ни насмешек.
После второго урока ко мне подошла Хлоя.
— Это правда, что вы с Леви расстались?
Я кивнула.
Она сочувственно произнесла:
— О, что случилось?
— Что, по его словам, произошло?
— Он не говорит об этом.
Хорошо. По крайней мере, он избавил меня от этого. По крайней мере, сейчас.
— Мне тоже не хочется об этом говорить.
Хлоя выдала мне ещё одно «О», а затем добавила:
— Ну, может быть, вы двое всё ещё сможете всё уладить.
Она закидывала удочку, смотря, насколько на самом деле закончились наши отношения.
