Почти полночь (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Теперь весь двор мог видеть, что ни один из них не болен.

Кроме того, они молоды, явно не связаны узами брака в глазах двора и короля, и у них не было поводов держаться на расстоянии.

Боже, им следовало остаться на Лазурном берегу.

К чёрту Париж и Версаль, и особенно к чёрту двор и окружение самовлюблённого Короля-Солнца.

Ник был не в восторге от мысли, что ему придётся регулярно сталкиваться с этим дерьмом.

Он также не был в восторге от мысли о том, что король попытается принудить их к браку, поскольку это было частью его плана по получению большей власти над французской знатью, не говоря уже о самой Европе. Они уже должны были отправиться в Англию, но Джем терпеть не мог тамошнюю погоду, а о России не могло быть и речи по целому ряду причин.

В Америке имелись свои достопримечательности, но Ник, честно говоря, тоже не был уверен, стоит ли туда ехать.

Чем больше он ломал голову над загадкой ситуации, в которой они оказались, тем больше сопротивлялся физической реакции, которая изменила бы цвет его глаз, не говоря уже о форме зубов. Нет, он не мог позволить себе этого, не сейчас. Они с Джемом обсудят это позже, когда вернутся в отведённые им комнаты.

Тем не менее, он чувствовал, что из-за дискомфорта его клыки всё равно удлинились на несколько миллиметров.

В те же несколько секунд он принял решение.

По крайней мере, в их уголке сада было темно.

Он придал своему голосу тёплые нотки. Он мгновенно стал успокаивающим и убедительным.

Требовательным.

— Почему бы нам не прогуляться, моя дорогая леди, только вдвоём, и не обсудить это? — предложил он тихим мурлыканьем.

Конечно, с годами его французский стал безупречным.

На нём была туника из золотой и бирюзовой парчи, шёлковые леггинсы и белая рубашка с оборками и длинными рукавами. Согласно моде, по крайней мере, при дворе, он также носил большую шляпу с белым плюмажем и напудренный парик. Мода того времени, по крайней мере, делала его бледную кожу менее заметной. Ник подкрасил лицо, чтобы оно выглядело так же, как у всех остальных, и ему совершенно не нравилось ощущение всей этой дряни на своей коже.

Мысль о том, что ему придётся носить эти нелепые наряды каждый день, а не только один-два раза в год на день или два, заставила его всерьёз задуматься о том, не поехать ли им с Джемом в Индию, или, возможно, в Сиам, или, может быть, в Бирму, или куда-нибудь на южный Малайский полуостров Пеннинсула.

Они даже подумывали об Японии, хотя, если бы Ник знал историю Японии (а он, к сожалению, знал её не очень хорошо), это было бы не самое подходящее время для поездки туда.

Может быть, им действительно стоит поехать в Америку.

Хотя это действительно дерьмовое время в истории большинства стран мира.

На самом деле, им пришлось бы идти на компромиссы, где бы они ни оказались.

И всё же, возможно, он мог бы отложить неизбежное ещё немного.

Он кормился от женщины за одной из густых изгородей, наполняя её голову мыслями о том, почему было бы лучше оставить Даледжема и Ника в покое и убедить короля поступить так же, и как ей следует рассказать им всем, что они, скорее всего, пираты и, возможно, в их жилах течёт нечистая кровь, возможно даже цыганская или даже еврейская кровь, когда резкий вдох заставил его оторваться от вены и поднять голову.

Там стоял Джем, его лицо было ярко-красным от алкоголя, обильной еды и светлой пудры, которую он тоже наносил. Его глаза были остекленевшими, но абсолютно убийственно разъярёнными.

— Ты невообразимый придурок, — невнятно пробормотал Джем.

Ник уставился на своего супруга.

На мгновение ему пришлось подавить внезапный порыв рассмеяться.

Даже он понимал, какой ужасной ошибкой это было бы, и насколько больше шансов, что это затянет ссору, а не развеет её.

— Ты, жаждущий женщин, кровожадный изменник и кусок дерьма… — пробормотал Джем громче, с заплетающимся языком.

Ник не смог себя контролировать.

Возможно, он и сам был слишком пьян.

В любом случае, он рассмеялся, и, к сожалению, довольно громко,

***

— …думаю, он, возможно, просыпается, — произнёс мягкий голос над ним.

Тело Ника дёрнулось, и у него сразу же разболелась голова.

Бок болел так сильно, что ему пришлось прикусить язык, чтобы не закричать. Он заморгал от яркого искусственного света, который, казалось, хотел проникнуть сквозь его глаза в череп и мозг.

Постепенно зрение вернулось к нему.

Тем не менее, когда он моргнул, то на мгновение снова оказался на вечеринке, в саду с высокой живой изгородью, кустами, усыпанными цветами, и висячими фонарями.

Он моргнул ещё раз, и сад исчез.

Мертвенно-бледное лицо Даледжема исчезло.

Ник вспомнил, как люди несли его через сухое поле, заросшее сорняками, заваленное старыми банками и пластиковыми бутылками. Он вспомнил их чумазые лица, тёмную одежду и встревоженные взгляды, устремлённые на него сверху вниз. Он вспомнил Уинтер и слёзы, наполнившие её красивые глаза. Это воспоминание одновременно встревожило и смутило его, пока он медленно не осознал, что до сих пор ощущает запах их всех вокруг себя.

Он всё ещё был с ними.

Они находились в этой самой комнате сейчас, или когда-то были здесь.

Через несколько секунд он понял, что большинства из них там уже не было, но он по-прежнему чувствовал их запахи в воздухе.

Он чувствовал запах их крови.

Gaos.

Что они натворили?

Зачем они пришли сюда?

Теперь их всех арестуют.

Они укрывали беглеца, опасного преступника-нечеловека.

— Всё в порядке, — произнёс тихий голос.

Ник вздрогнул от неожиданности. Страх и адреналин, должно быть, действовали на него сильнее, чем обычно. Они продолжали вибрировать на его коже, даже когда он пытался заговорить, ответить этому тихому голосу.

— Где мы? — попытался спросить он. — Что случилось?

То, что вырвалось, не было похоже на слова. Его горло и губы издавали искажённые, гортанные, хриплые, каркающие звуки, похожие на скрежет металла по ржавому металлу.

Лёгкая рука мягко легла ему на плечо, и Ник понял, что пытался встать. Пальцы были маленькими, но тёплыми, успокаивающими, и совсем не такими, какие он ожидал почувствовать.

Они были не теми, которые он хотел бы почувствовать, но и они были желанными.

Он хотел спросить, где она.

Почему её здесь не было? Где она, чёрт возьми?

Она бы его не бросила.

С ней что-то случилось? У кого она?

Почему она его бросила?

— Мисс Джеймс пошла принести тебе ещё крови, — тихо объяснил тот же голос. — Мы все сообща не могли дать больше, а ты плохо себя контролируешь, когда ты в таком состоянии. Нам нужно было найти синтетику с целебными свойствами, и она получила наводку, как это сделать.

Ник моргнул.

Слова доходили до него медленно, пока он, наконец, не понял.

Его тут же охватил стыд и чувство беспокойства.

Боги. Он причинил им боль. Он напал на них…

Маленькая ручка скользнула с его плеча вниз, к бицепсу, и Ник понял, что на нём нет рубашки. Она нежно коснулась пальцами руки, на которой уже не было неровной раны посередине. Его ладонь и часть запястья всё ещё были повреждены, так что он невольно поморщился, но её пальцы не касались его травмированных частей тела.

Это был просто страх. Иррациональный, животный страх.

Ник почувствовал тепло этих пальцев, уверенность.

— Нет, всё в порядке, — сказал тот же тихий голос, но ещё мягче. — Тебе было очень больно, Ник. И нам нужно, чтобы ты поправился. Мы все обсудили это, и некоторым из нас показалось, что лучше пойти и купить несколько пакетиков обогащённой искусственной крови, поскольку ты уже получил так много крови людей и видящих. Мэл поехал с ней, так что с ней всё в порядке. Мистер Морли тоже отправился с ними.

«Детектив», — машинально поправил разум Ника.

— Детектив Морли, — с готовностью поправилась Тай. — Он тоже пошёл с мисс Джеймс, и они с Мэлом будут там, когда она будет делать покупки у одного из дилеров на чёрном рынке.