Устранение (ЛП) - Ив Джеймин

Когда она подходит ближе, я обнаруживаю, что её энергия очень похожа на мою. Я поражаюсь глубокой тьме в её серебристых глазах. Ещё больше меня удивил мягкий серебристый налёт на её перламутровой шерсти, который я не заметила вчера издалека, — не столько цвет её волос, сколько сияние силы, исходящее от её тела. Точно так же, как моя сила сейчас отражается на моей коже.

Я бы хотела, чтобы она была достаточно близко, чтобы я могла провести кончиками пальцев по её волосам и посмотреть, сойдет ли с моей руки серебристая пыльца, как я подозреваю.

Мгновение спустя я ощущаю присутствие Романа.

— Дикарка родом из Запретных Земель, — говорит он. — Ходят слухи, что оттуда родом ночные кошмары. Она распознаёт твою энергию, так же как и ты распознаешь её.

— Мы все порождения ночных кошмаров, — бормочу я.

В Вегасе страх казался мне слоем пыли, покрывающим окружающих. Роман был испещрен им на несколько мгновений, когда его ранил свет ангела, но ненадолго. К тому времени, когда мы прибыли в Мортем, его страх исчез. Теперь, зная всё, что я знаю, мне интересно, был ли его страх за меня и за то, что я была близка обнаружить.

— Я не смогу победить тебя, пока не пойму, чего ты боишься, — говорю я, поворачиваясь к нему, наши тела теперь так близко, что я могу коснуться тыльной стороны его ладони. Провожу рукой по его бедру.

Затянувшийся намёк на разочарование, который был заметен на лице Романа, исчезает, как будто он ждал, когда я приду к этому осознанию.

Он мягко говорит:

— Ты никогда по-настоящему не ослабишь своего противника, пока не научишься проникать в самые потаенные уголки его души и вытаскивать наружу его самые большие страхи. Поверхностные страхи — это хорошо, но их недостаточно, чтобы справиться с сильнейшими демонами, как с другими членами королевской семьи.

Он берёт меня за руку, переплетает мои пальцы со своими, большим пальцем поглаживает мою ладонь и внутреннюю сторону запястья, так же плавно, как в ту ночь, когда мы впервые встретились.

— Тебе нужно найти мой страх.

Я внимательно рассматриваю его. Он был готов принять на себя всю тяжесть моей силы кошмаров, но это другое дело. Чтобы разобраться в его страхах, нужно проникнуть в его самые сокровенные мысли — как бы то ни было, я должна это сделать.

— Тебе не нужно этого бояться, Нова, — говорит он, и я не уверена, имеет ли он в виду то, что ему трудно справиться со своим страхом, или… с его прикосновением.

— Ты действительно хочешь, чтобы я нашла твой самый большой страх? — спрашиваю я, понизив голос. — Разве это не та уязвимость, которую ты предпочёл бы оставить при себе?

По правде говоря, я удивлена, что у Романа вообще есть какие-то глубоко укоренившиеся страхи.

Его глаза затуманены, зелёный цвет темный и мутноватый.

— Мой самый большой страх — это правда, которую я могу тебе рассказать, о которой больше никто не знает, даже твой отец. Надеюсь, она поможет тебе научиться полностью доверять мне.

Он берёт меня за другую руку, все тем же мягким, манящим движением большого пальца касаясь моей кожи.

У меня перехватывает горло, и я надеюсь, что он не слышит, как сильно колотится моё сердце в груди. Иметь частичку Романа, которой нет ни у кого другого, — это подарок, который я никогда не ожидала получить, даже если этот кусочек будет самой мрачной частью его натуры.

Я не сомневаюсь, что это опасный дар.

И всё же меня охватывает трепет.

В конце концов, я демон ночных кошмаров.

Роман оттаскивает меня от перил, отпуская лишь на то время, которое ему требуется, чтобы осторожно снять Ингрид с моего плеча и усадить её на спину Темпл.

Затем он тихо говорит с моими демонами-волками, и они отступают, образуя широкий полукруг вокруг нас.

Прежде чем я успеваю спросить, Роман объясняет:

— Я попросил их оставить нас наедине. Они присмотрят друг за другом и за Ингрид, пока мы работаем.

Опуская меня на землю, Роман садится, скрестив ноги, его колени прижимаются к моим, когда я присоединяюсь к нему.

Нанося руну на запястье, он подбрасывает её в воздух, где надпись закручивается и расплывается, как чернила в воде, наполняя пространство тёмным светом. Ясное ночное небо быстро появляется перед моими расширяющимися глазами, заслоняя всё вокруг нас, скрывая утреннее солнце и наполняя небо надо мной мерцающими звездами.

Я задыхаюсь, когда земля уходит у нас из-под ног, оставляя нас сидящими на вершине утеса, который простирается всего на двадцать футов во все стороны, прежде чем резко оборваться.

— Куда ты меня привёл? — спрашиваю я, обхватив себя за бёдра, и мой живот чуть не отвисает от такого крутого спуска.

— Никуда, — говорит он. — Мы там, где и были. Просто сейчас нас окружает тьма. Мы не видим твоих волков, и они не видят нас, но мы не сдвинулись с места. Я создал этот барьер вокруг нас, чтобы ты могла сосредоточиться, не отвлекаясь на своих волков и других животных.

Я проверяю свою ладонь и вижу, что даже мерцание моей связи со Жнецом стало слабее. Почему-то заблокировано. Я поражена тем, как пустота вокруг меня проясняет мою голову. Это почти как превращение в волка — ясность и целеустремленность, когда я отпускаю свои тревоги.

— Ты помнишь, что я говорил о контроле над силой кошмаров, когда мы были в пещере в Вегасе? — спрашивает Роман.

Кажется, что это было целую вечность назад, но я отчётливо помню тот момент. Кода захватил в плен моих сестёр и проклял их. Я тогда ещё не знала, кто такой Роман.

— Ты сказал, что недостаточно родиться со способностью контролировать силу кошмаров, — говорю я. — Чтобы вызвать страх, я должна сначала победить его.

Он ждёт.

— И что?

Мои губы сжимаются, когда я вспоминаю тот момент. Трудно забыть то, что он сказал после этого, но я похоронила это, потому что он высказал мой самый глубокий страх.

— Нет большего страха, чем знать, что кто-то, кто тебе дорог, скоро умрёт, — я немного отстраняюсь. — Ты с самого начала знал о моём самом глубоком страхе.

Он кивает.

— Страх потерять свою семью, — его взгляд не отпускает меня. — Ты борешься, чтобы победить его каждый день, но он никогда не оставит тебя. Вместо этого, он движет тобой. Даже сейчас я чувствую, как твоя энергия возвращается к ним. Твоим волкам. Твоим сёстрам, — его губы дергаются, но он быстро прячет улыбку. — Даже по отношению к Ингрид.

Он прав, но, заявляя о моей потребности защищать свою семью, он упускает из виду единственного человека, который не является частью моей семьи и который притягивает меня, как будто нас связывает невидимая нить: его.

Тяга к Роману усиливается с каждой секундой, пока мы остаёмся наедине. Каждый его вдох ровный, его грудь поднимается и опускается в устойчивом ритме, и всё же он не скрывает напряжения в своих глазах, легкого сжатия челюсти, напряжения в своих объятиях, когда его ладони сжимают мои.

— Ты разгадал мой страх, как будто я открытая книга, — говорю я. — Но я понятия не имею о твоём страхе.

— Тебе придётся покопаться во мне глубже, чем в любом другом существе, чтобы найти мой страх, — говорит он. — На что ты готова пойти, чтобы узнать его?

Когда его вопрос касается меня, его взгляд скользит по моим губам. Они покалывают, как будто он прикоснулся к ним, и меня пронзает дрожь, жгучее желание узнать его, как физическое, так и эмоциональное.

Моя энергия снова подскакивает, когда я принимаю его вызов.

— Чего бы это ни стоило.

Глава 24

Уголок рта Романа растягивается в улыбке, которая внезапно становится мрачной и дикой.

Он тянется ко мне, обхватывает своими большими руками и усаживает к себе на колени, так что я оказываюсь верхом на нём. Мои ноги обхватывают его бёдра так легко, как будто я тысячу раз устраивалась на нём в этой позе. Прикосновение моих бёдер к его мышцам — это соблазнительное развлечение, мои губы сейчас так близко к его губам.

Я быстро выдыхаю, когда он просовывает правую руку мне под рубашку, его большая ладонь прижимается к моему позвоночнику. Несмотря на то, что это жест поддержки, я не могу остановить учащенное дыхание, особенно когда кончики его пальцев касаются моей кожи.