Волчий берег (СИ) - Шолох Юлия

- Не выдумывай, - только и сказала ей.

И вот после ужина снова мы сидим у костра и слушаем, как трещит огонь. Малинка жмётся ко мне, словно боится темноты, а напротив сидит Гордей, перекатывает в зубах травяной стебель и смотрит.

В тот день, вернее, в ту ночь… ну, когда они нас увезли, он ведь был в моей комнате?

Или снился мне?

Я сглатываю, так странно становится от его взгляда. То, что я видела тогда, будем считать, что во сне, это было так приятно! Это было как вкус всего сразу, но не смешанный, а каждый оттенок только ярче сияет.

Что же это было?

Я трясу головой, уже полной того самого золотистого дурмана, вытряхиваю его прочь. К чему я думаю? Что пытаюсь вспомнить? Нас украли из дома, неважно, была тому причина или нет, но они нас украли, как каких-то… Как поросят! Погрузили и увезли.

Нет такой причины, чтобы воровство оправдать. Поговорили бы по-человечески, глядишь, мы по своей воле бы пошли.

Хотя… кого я обманываю? Не пошла бы я с ними никуда! Да ещё с Малинкой. Нет, ни за что!

Перед сном я тщательно перебираю, перекладываю наши вещи, пересчитываю деньги, будто среди них подсказка. Ни монетки не пропало. Нас кормят своими продуктами, лошадь дали, даже конфет в дорогу купили к чаю, хотя конфеты не особо нужны для жизни, так, для удовольствия. И денег за помощь не просят.

Когда-нибудь я узнаю, в чём тут дело! И тогда, может, решу ему улыбнуться.

Следующим днём лес словно редеет, мельчает – и вот на пригорке показывается дом. Длинный, каменный, с огромными окнами чуть ли не в человеческий рост. Крыша словно красные ступени с закруглёнными краями, висящие прямо над стенами. Вокруг широкое поле, травой покрытое, на которой ровные дорожки протоптаны.

А вблизи дом оказался просто огромным! Чистота вокруг небывалая, весь двор камнем покрыт, и не простым, а выложенным узором. Дорожки песком засыпаны и все ровные-ровные. И ни одного инструмента, или старого мешка, или курицы – будто гостей встречают. Или тут всегда так прибрано?

Мы с Малинкой слегка оробели, особенно когда волки ссадили нас на эту площадку из камня, а сами забрали коней и на задний двор направились, будто сто раз тут бывали. Нам велели у главного крыльца ждать.

- Как ты думаешь, какие богачи тут живут? – Шёпотом спросила Малинка, останавливаясь у ступеней. Крыльцо было каменным и просторным, редко где такое увидишь. У нас и дома-то из дерева строят, каменные больно дорого, а тут на крыльцо камень тратить! Да ещё ровный какой, белый-белый. Дом нашего деда, конечно, из камня был, да когда стал сыпаться, отчим орал слугам, что пусть выдумывают, как деревом залатать.

Не знаю, чем залатали, мы к тому времени бежали с Малинкой. Я, помнится, ещё решила – дом сыпется, потому что не для кого стенам больше стоять!

- Чей он? – не унималась сестра.

- Не знаю.

Самой интересно. Это же не дом, это почти замок, крыша выше самих высоких деревьях! Мы зажиточные были купцы и в городе богатом жили, но таких домищ там ни у кого не было!

- А они словно к себе домой вернулись, - шепчет Малинка, украдкой поправляя волосы и отряхивая платье.

Я и сама так подумала. Слишком свойски себя тут чувствовали волки, будто не сомневались в тёплом приёме.

- Пойдём или тут подождём?

Я посмотрела на сестру внимательно – губы чуть ли не дрожат. Боится.

Не знаю, кто тут живёт, но не желаю я, чтобы хозяева думали, будто к ним в гости две трусихи заявились, что даже не могут решиться из тени выйти, так и сидят в кустах.

- Пойдём!

Я решительно поднялась на крыльцо, под навес, Малинка за мной. Тут у окна стояла странная лавка, с дугами, как у кресла-качалки. Целая лавка-качалка?

Наверное, войти без приглашения нам было бы непросто, но не пришлось. Дверь, обклеенная золотыми пластинками, отворилась, из щели выглянул Гордей.

- Чего стоите? Заходите.

Хотелось ему сказать, что нас не приглашали, вот и стоим, нельзя же без спросу в чужой дом лезть! – но он уже пропал. Пришлось молча входить.

Внутри здание было еще краше, глаза так и разбегались!

- Пойдёмте, в комнату отведу. А дом осмотреть ещё сможете, хоть до вечера тут ходите да разглядывайте. Даже руками можете трогать.

Гордей пошёл вперёд, мы посеменили следом. Не сомневаюсь, что у меня, как у Малинки челюсть отвалилась, настолько вокруг было красиво! Все стены расписаны картинами. Натурально, не картина висит, а сама стена в росписи, от пола до самого потолка, да в такой искусной! А на потолке – лепнина. А на полу – мозаика из дерева, и всё натёрто до блеска, можно как в зеркало смотреться.

В таком доме должно быть много слуг, чтобы за все этой красотой следить, но вокруг пусто, ни звука лишнего.

Где-то в конце коридора Гордей распахнул дверь.

- Здесь ваша комната будет. Переодевайтесь, отдыхайте, потом выходите, мы или в кухне будем или на дворе.

- А если мы заблудимся? – спросила я, ничуть не сомневаясь, что это произойдёт.

- Тогда, Жгучка, просто позови, - скалится Гордей во все зубы, со свойским видом наклоняясь так близко, что приходится на шаг отступить. Брови сами собой насупились. Опять дразнится!

- Как позвать? – Спросила Малинка.

- Да крикните просто любого из нас погромче, кто-нибудь вас встретит.

Гордей ушёл, а мы молча осматривали хоромы. Да уж, много где мы с Малинкой жили, и в сарае у деда Шиха, и в большой красивой детской, пока мама была жива - но в таком месте никогда! Всё равно что коридор, по которому только что шли, но шире и с огромной кроватью посередине.

Малинка разулась, побоялась ковры испачкать, а я повернулась к стенам.

- Смотри! Это же белоглазые!

На картинах были нарисованы они – дивы. Красивые, как лесные, изящные, богато одетые. У дам зонтики прозрачные и причёски что кружево, все дети, словно маленькие принцы и принцессы, одеты. А вокруг сад, где каждый цветочек словно специально посажен, каждая травинка на своём месте.

И у всех людей на картинке были белые глаза, словно художник забыл пририсовать зрачки. Но это не так – просто их глаза на самом деле полностью белые, как вареные яйца.

- Жуткие какие, - передёрнула плечами Малинка и тут же забыла о них, побежала в угол за кроватью и оттуда уже сообщила мне, что там за дверцей настоящий туалет!

И раковина есть с полочками, на которых розовое мыло. Большое зеркало в золотой росписи. И кран, из которого вода лилась. Как у Великого князя в замке, отчим рассказывал. И мама упоминала, что дед когда-то тоже такое сделал, да после передумал и убрал прочь из дома все колдовские штуки. Невзлюбил под старость лет колдунов незнамо за что. А водопровод и туалет - это колдуны так богатые дома научились обустраивать, много сил на это уходит, но зато страсть как удобно!

- О! – Кричала Малинка, наблюдая, как в фарфоровую чашу бьёт струя воды. – Как тут должно быть стирать удобно!

- Не думаю, что дивы тут стирали, - фыркнула я. Мелкая плитка с искусным рисунком, которой покрыты все стены, пол и потолок, слишком красивая, тонкой работы, в таких местах не стирают. Да и мыло нежное, пахучее, стоит должно быть немало – и тратить его на чулки и бельё?

- А мы?

- Что мы?

- Ну, постираться надо. Мы где будем?

- Мы в прачечную пойдём, туда, где нормальные корыта и вода есть горячая. И щелочи сколько нужно. В этой раковине разве что носовой платок можно стирать, да и то холодной водой толком не отстираешь.

- И то верно.

Впрочем, в остальном комната была такая, что грех жаловаться!

На чистую кровать мы заваливаться не стали, после леса всё-таки, все пыльные да потные, хотя и пощупали её руками – простынь аж хрустит, а одеяло словно только вчера пухом набили!

- Пошли узнаем, где искупаться можно. – Сказала я. Мы взяли чистую одежду и пошли.

Коридоры были пустыми, шаги грохотали в них, будто мы каблуками по железным воротам били.

- Может, позовём кого-нибудь? – Тихо спросила Малинка, осматривая стены. Кажется, картинки там ни разу не повторялись.