Дракон (не) для принцессы (СИ) - Рябинина Татьяна

Иногда тело требовало своего, и рядом всегда была верная Айта, но никакой радости это Яне не приносило. Короткая разрядка — и досада, раздражение, дурное настроение утром. Леро всегда угадывал, в чем дело, и посмеивался над ней, впрочем, вполне сочувственно.

— Гарус, как вы с этим справляетесь? — злилась Яна. — Только не говорите, что не испытываете подобных желаний.

— Не скажу. Я нормальный, здоровый мужчина, которого возбуждают красивые женщины, — Леро и не думал отпираться. — Но не настолько, чтобы расплачиваться за это жизнью. Предпочитаю обходиться своими силами. Рассказать как? — интересовался он с невинной улыбкой и ловко уворачивался от языка пламени мгновенно превращавшейся в дракона Яны.

Они проводили много времени вместе и действительно скоро стали друзьями. Правда, дружба эта была довольно странной. Оба горячие, упрямые, резкие, Яна и Леро были слишком похожи друг на друга, чтобы долго жить в мире. Они спорили, ругались, ссорились. Ненавидели друг друга и готовы были спалить своим огнем. Потом мирились и вместе смеялись над своей ссорой. Но даже в самые безоблачные периоды постоянно подкалывали, задирали и дразнили друг друга.

— Я ненавижу в вас свои собственные недостатки, Андраэль, — сказал ей однажды Леро, когда они возвращались с прогулки и остановились у входа во дворец, заканчивая начатый на лету разговор. — Как будто смотрюсь в зеркало.

— Вы старше и должны быть умнее, — возразила Яна. — А мне иногда кажется, что вам не триста с чем-то лет, а тринадцать.

— Что триста, что тринадцать — по сравнению с вечностью одинаково мало.

— Подождите! — Яна вдруг осознала одну странную вещь, которая раньше не приходила ей в голову. — Ведь самые старые нэрвени должны были родиться сразу после катастрофы, так?

— Да, — кивнул Леро. — И что?

— Если нэрвени не стареют и не болеют, они должны вечно оставаться в здравом уме. И помнить все, что происходило с тех времен и до наших дней. Тогда почему никто не знает о событиях, которые произошли до появления письменности?

Леро посмотрел на нее, озадаченно сдвинув брови.

— Я не знаю, Андраэль. Почему-то мне никогда не приходило это в голову. Я вам скажу больше. Я никогда не видел так долго живущих нэрвени. Кажется, самый старый, с кем мне приходилось встречаться, родился при королеве Арне. Хотя он выглядел, разумеется, не старше, чем я сейчас. Все остальные, кого я знаю, гораздо моложе.

— Может, спросить об этом у нора Барвена? — предложила Яна. — Или это тоже тема, на которую не принято говорить?

Леро задумчиво покачал головой.

— Об этом действительно не говорят. Но не потому, что это запретная или неприличная тема. Об этом… просто не говорят.

Почувствовав чей-то взгляд, Яна подняла голову и увидела гнома, который смотрел на них из открытого окна. И выражение его лица было более чем странным.

31.

— Вы слышали, о чем мы говорили, нор Барвен? — спросила Яна.

— Да, королева, — почтительно наклонил голову гном.

— И что вы можете сказать?

— Ничего, к сожалению.

— Что значит ничего? — Яна почувствовала, что начинает злиться. Опять начинались какие-то мутные тайны. Как раз тогда, когда показалось, будто она наконец начала понимать, что происходит в этом тухлом королевстве. — Когда в последний раз здесь была перепись населения?

— Смотря что вы имеете в виду под переписью, — осторожно уклонился от ответа нор Барвен.

Яне захотелось превратиться в дракона и от души поплеваться огнем. Может, даже поджечь какой-нибудь сарай. И подпалить гному лысину.

— Я имею в виду данные о том, сколько жителей в Ниэвале. С точным указанием сословия, возраста, занятия и места жительства.

— Это и я вам могу сказать, сестра, — усмехнулся Леро. — Никогда. Если бы такие данные были, вопрос о том, куда деваются нэрвени старше определенного возраста, не стоял бы.

— Займитесь этим, пожалуйста, — потребовала Яна. — Лично все организуйте. Чтобы в каждом городе, в каждой деревне, в каждом замке был записан каждый. От дайни до нэрвени, от младенца до старика. И обязательно с указанием возраста. Нор Барвен, — она повернулась к гному. — Почему мне постоянно кажется, что вы от меня что-то скрываете?

Хотя уже опустились сумерки, было видно, как испуганно вытянулось его лицо. Она поняла, что не ошиблась, гном действительно знал больше, чем говорил. И дело было точно не в неприличности того, о чем он молчал.

— Я помню ваши слова, нор Барвен, — Яна пыталась говорить спокойно, но она слишком устала и с трудом сдерживала раздражение. — Я как-то спросила, можно ли здесь вообще кому-то доверять. И вы ответили, что никому. Даже вам. Теперь я понимаю, почему.

Она повернулась и пошла к широким ступеням парадного входа, принц последовал за ней. Время ужина уже прошло, и Яна распорядилась принести для них еду в ее дневной покой.

— Как мне все надоело, — пожаловалась она, разрезая кусок мяса под соусом. — Все эти загадки, интриги. Иногда кажется, что все это сон. Проснусь утром в своей комнате в мире Тени. Встану и пойду на работу. Знаете, чем я занималась? На специальном устройстве рисовала всякие картинки. Для тех людей, которые не могли или не хотели это сделать сами.

— Андраэль, вы еще толком не начали, а вам уже все надоело, — рассмеялся Леро.

— Ладно, я просто хотела поворчать. Но раз уж зашла речь о всяких тайнах… — Яна решилась задать вопрос из разряда «неприличных». — Скажите мне вот что. Определенные отношения между женщинами здесь негласно считаются едва ли не нормой. Тогда почему то же самое категорически запрещено мужчинам? И еще. Допустим, нэрвен не решается жениться, потому что жизнь ему дороже близости с женщиной…

— Вы имеет в виду конкретного нэрвена, дорогая? — с обычной насмешкой поинтересовался принц.

— Любого! — вспыхнула Яна. — Перестаньте уже надо мной смеяться!

— Вы же знаете, Андраэль, я не смеюсь, а очень вам сочувствую. Продолжайте.

— Если два человека любят друг друга и им слишком тяжело просто жить рядом, почему они не могут доставить друг другу удовольствие… другим способом? Несмертельным? Ну, вы понимаете, о чем я?

— Откуда? У меня же никогда не было подобных отношений с женщинами, — Леро подлил себе вина из кувшина. — Разумеется, понимаю. Насчет мужчин ничего не могу вам сказать. Да и вряд ли кто может. Наверно, когда-то у этого запрета был смысл. Бессмысленных запретов вообще не бывает, просто иногда смысл уже забыт, а запрет остался. Что касается безопасных удовольствий… Могу судить только по себе. Если бы эйро, в которую я был влюблен, согласилась стать моей женой, вряд ли мне хватило бы подобного надолго. Все-таки это не та полнота отношений, к которой стремится любящий человек. Временный вариант, замещение — возможно. Но не более. Наверно, было бы слишком трудно остановиться на подобных ласках.

— Леро, вы правда были готовы умереть ради близости с вашей женщиной и рождения ребенка? — с сомнением в голосе спросила Яна.

— Тогда да. Но сейчас я рад, что она мне отказала.

— Почему?

— Потому что со временем понял, что это было не более чем желание тела. Его легко принять за любовь, особенно в юности. Действительно обидно жертвовать жизнью ради простого возмущения плоти. Не ради привязанности, уважения, симпатии.

— Наверно, вы правы, брат…

От его слов Яне стало совсем грустно. Ведь если посмотреть с этой точки зрения на ее чувства к Гиору, вряд ли там обнаружилось бы нечто большее. Если не считать благодарности за то, что он не принял ее предложение в корыстных целях.

— Хорошо! — оно упрямо встряхнула головой, и отросшие волосы упали ей на глаза. — Тогда еще один непристойный вопрос.

— Почему бы нет? — Леро отодвинул пустую тарелку. — Мы все-таки с вами женаты, значит, между нами не должно быть запретных тем.

— Иногда я об этом забываю, — хмыкнула Яна. — О том, что мы женаты. Скажите, почему нэрвени не берут себе в любовники мужчин из вени или ройенси? Ну ладно, ройенси уже в двадцать лет выглядят стариками, но вени-то чем плохи? Ниже пояса у них все то же самое. И смерть после близости не грозит. А, кстати, нэрвено может забеременеть от вена?