Кольца Лины (СИ) - Сапункова Наталья

— Да будет так! — опять зычно прокричал законник.

Вот ведь дела! У нас надевают кольца — и шутят, что, дескать, окольцевали птичек. А тут? Браслеты, заклепанные на руках так, что снять невозможно, у меня лично навевали ассоциацию с веригами, в которые нас навечно заковали. Но, как ни странно, особого неприятия это тоже не вызывало, может, потому, что браслеты были серебряными и красивыми.

Я, должно быть, и точно дурочка, если думаю сейчас о таких вещах!

По конец нам прокололи пальцы — правые безымянные, между прочим, и выдавили в ритуальную чашу с вином по нескольку капель крови, после чего полили этим коктейлем наши браслеты, а что осталось, мы с Дином по очереди допили, отхлебывая по глотку — коктейль плескался на самом дне немаленькой чаши и его оказалось не больше стакана.

— Да будет так, — в последний раз провозгласил законник. — Да свершится воля Провидения сейчас и вовеки! Отныне этот мужчина и эта женщина связаны незыблемым и нерушимым законным браком.

Все закричали и захлопали. Поцеловаться нам никто не предложил.

— Ну вот, дело сделано, — лир Ван, который, видно, устал держать меч, с облегчением сунул его в чьи-то руки. — Теперь можно и отпраздновать. Надеюсь, нас накормят вкусно. Чокнутый братец, ты действительно доволен, или мне кажется?

— Мой имень, я никогда не устану благодарить тебя за доброту и щедрость, — сказал Дин, крепко держа мою руку.

Безусловно, он издевался, но придраться ни к его словам, ни к тону никто бы не смог.

— Да-да, принимаю, — согласился имень, — я действительно добр и щедр, а как же. Ты, как тебя… ну кто-нибудь! Разрешаю переодеть невесту. А то вид у нее отвратный, у моих гостей аппетит пропадет, чего доброго.

Дин крепко сжал мою руку, и отпустил, успокаивающе погладив двумя пальцами.

— Иди с Олой, любимая. Потом будем отбывать повинность за свадебным столом.

Любимая. У меня аж мурашки по спине пробежали — от того, что он так сказал. Меня еще никто так не называл, никогда. А тут — ненастоящая свадьба, но у меня теперь есть муж, и я у него — любимая.

А может, свадьба эта — самая настоящая? Мой родной мир — где-то там, но я то — здесь…

Мужчины отошли, вокруг меня остались одни женщины. Одна из них вдруг сильно дернула за мои девичьи бусы, и они порвались и рассыпались, раскатились по полу под одобрительные возгласы и смех, некоторые девушки кинулись их подбирать.

— Пойдем, пойдем, — Ола затащила меня в маленькую боковую комнату. — Эх, что за незадача, разве так готовятся к свадьбе! Надо было бы тебя в бане попарить с отварами разными, и волосы были бы как шелк! Девушку к свадьбе готовить — дело долгое и веселое, а тебя — нате вам, втемяшилось именю в башку — и вынь да положь!

— Так вода горячая есть, полный чан, — сунулась к нам Кана, — может, хоть по-быстрому? Хоть не баню, а так? Волосы отмыть, и крови вон сколько…

— А давайте! — тут же согласилась Ола. — Невеста она или кто? Эти подождут, за столом им ждать не скучно будет. Ежа им под зад по воле Провидения!

Это был почти рай — горячая вода, которую мне носили ведрами, и флакон душистого мыла. Конечно, большая деревянная бадья — не самая лучшая ванна, но мне ли привередничать! Я наконец впервые за столько дней нормально вымылась и вымыла голову, которую мне высушили почти досуха нагретыми полотенцами. Полотенца грели над жаровней, которую одолжили у кузнеца. Потом меня облачили в нарядный костюм, зеленый с шоколадным и цвета кофе с молоком, не знаю, чей, но он был чистым и приятным, и мне понравилось сочетание цветов.

— Нона тебе из именьских сундуков достала, — с улыбкой сообщила Ола. — А что ты хотела? Свадьба же.

Вот уж от кого я не ждала щедрости. Или ей имень таки приказал?

Волосы Ола мне расчесала и принялась плести, но не косой, а просто перевивала пряди между собой и уложила в конце концов узлом на затылке и закрепила шпильками, хорошо получилось, но эту красоту тут же покрыли платком из шелка кремового цвета. Ола плотно упаковала мне волосы под шелк, повязав платок, как замужней женщине.

— Вот и кончились твои девичьи денечки, — сказала она, — теперь не волосами красоваться будешь, а платками. Так даже лучше — можно и шелковые носить, и бархатные, и тканые, и расшитые, и с бисером…

— Бархатные, как же, будто она теперь знатная лира, — хихикнула Кана.

— Это уж как угодно Провидению. Ну, все, готова новобрачная, пойдем, гости ждут. Ах, да, вот же еще, — она достала из узелка и надела на меня красивые лиловые бусы, длинные, почти до пояса. Каждая бусина была исчерчена линиями.

— Это говорящие бусины, от мужа тебе подарок, — сказала она, — я сама их читать не умею, но тут пожелания тебе всякие, и здоровья, и счастья, и красы женской, и чтобы всегда желанной быть, да много всякого — видишь, сколько бусин. Он давно купил, меня просил сохранить. Парни такое всегда покупают задолго до того, как суженую найдут. Только не думала я, что Дину эти бусы пригодятся, а оно вон как.

Я изобразила пальцами — почему? Ола не обратила внимания, или сделала вид.

"Повинность за свадебным столом" длилась до сумерек. Меня посадили рядом с Дином во главе стола, по правую руку от Дина уселся молодой имень, его дружки тоже заняли ближние места. Длинный стол обильно заставили снедью — видимо, тем, что готовилось на обед и ужин, и мясными деликатесами из кладовой. Естественно, мне ли не знать, что никаких праздничных блюд для свадебного стола на кухне не предполагалось, что было, то и подали, включая дежурную кашу с мясом. Вина на стол наставили тоже в изобилии, в глиняных и серебряных кувшинах с длинными горлышками, а доливать кувшины можно было из бочки, которую зачем-то притащили сюда же. "Гости" в основном был мне незнакомы, лишь на другом конце стола мелькали лица, которые я встречала в замке. И уж точно не было никого из тех, кого я сама пожелала бы видеть на своей свадьбе, даже на такой бутафорской. Некоторые служанки, с которыми я иногда вместе завтракала, приносили блюда и забирали грязную посуду, и при этом разглядывали меня во все глаза, как нечто невиданное. Я надеялась, что хотя бы Ола будет рядом, она ведь участвовала в свадебной церемонии, но она тоже ушла, ободряюще похлопав меня по плечу.

Сначала нам провозглашали здравицы, причем в весьма витиеватых выражениях — я решила, что это какие-то ритуальные свадебные фразы, и выкрикивали пожелания здоровья и долгого супружеского счастья — это часто перемежалось издевательским гоготом. Потом пожелания прекратились, о нас гости как будто забыли, просто ели и пили, позднее, я бы сказала — жрали и напивались. Впрочем, многие "гости" задолго до этой стадии ушли из-за стола. Молодой имень не ушел, но он уснул, удобно пристроив голову на перевернутой миске. Это хорошо, пусть спит подольше, век бы его больше не видеть.

Дин сразу, как только я пришла за стол, взял меня за руку, и не отпускал. Шепнул:

— Не пугайся этого зверинца.

Я в ответ слабо усмехнулась — не буду, конечно.

Есть я не могла, хоть перед нами поставили неплохих на вид жареных цыплят, Дину тоже, похоже, кусок не лез в горло. Вместо вина нам в высокие серебряные стаканы налили простую воду — вот воды я выпила. И откровенно маялась — ну когда же, когда можно будет улизнуть?

Наконец — о, счастье! — Ола откуда-то появилась, положила мне руку на плечо, по-доброму усмехнулась.

— Ну, пойдем, девочка, пора тебе готовиться стать молодой лирой.

Дин до боли сжал мою руку, взглянул хмуро.

— Тетушка Ола…

— Да погоди ты беспокоиться, рано еще. Потом вот не зевай. Пойдем, говорю, девочка, — она взяла меня за руку и повела за собой, как маленькую.

В этом крыле я вообще бывала редко, а в этих комнатах — никогда. Их было несколько, одна за другой — анфиладой. В первой, смой большой — вполне широкая кровать, хоть и поуже стандартной "двуспалки", застелена желтовато-белым бельем, отделанным вышивкой и кружевом, с кучей подушек разных размеров, на ней же лежала ночная сорочка, тоже с кружевом. У одной из стен — ряд сундуков с резными крышками, у другой — некий гибрид камода и шкафа размером в полстены и полки с книгами. Стол, на нем — письменный прибор. На табурете — большой таз с горячей водой. Ничего похожего на каморку для слуг. Правда, на самом деле я понятия не имела, какие тут у слуг "каморки" и как жили те же экономка и тетушка Ола — не последние ведь люди в замке, то есть, наверняка кто-то рангом повыше и с удобствами размещался, но в основном здешняя прислуга обитала в самых что ни есть спартанских условиях.