Мария-Эстелла, или Призраки из прошлого (СИ) - Кальк Салма

Он вдруг дернулся и посмотрел не нее — она едва успела опустить глаза, маскируя изучающий пристальный взгляд. Она сама чувствовала направленные на нее взгляды, и попытку просканировать точно уловила бы, а он что, тоже на такое способен? Или просто много лет живет во взвинченном состоянии, и ему немного нужно, чтобы среагировать?

Для начала она обеспечила невозможность подслушивания — ни к чему им внимание людей из-за соседних столов. Зал заполнился практически совсем, свободных столиков не осталось. Они сидели не в центре зала, но с двух сторон от них были другие столы, еще с одной — колонна, отделяющая от остального пространства, а с оставшейся — стена.

Далее она принялась усиленно бросать взгляды из-под ресниц на Карло и Лодовико. Так, она тут вообще не при чем, ее пригласили развлечься. Карло с удовольствием отвечал ей, а Лодовико поглядывал довольно хмуро, пока она не встала, не обошла стол и не зашипела ему прямо в ухо:

— Ну хоть пошевелитесь в мою сторону, что ли! Давайте разбивать его внимание, он очень нервный и очень напряженный. Вам нужна правда?

— Конечно, но…

— Никаких «но». Выполняйте, — она улыбнулась, стрельнула глазами и вернулась на место. Поймала взгляд информатора, похлопала ресницами и спросила, улыбаясь: — Скажите, а почему вы не хотите рассказать нам правду?

* 17 *

Джанни Кьятти очень сожалел, что не может отказать Драному Псу и послать этих чистеньких и аккуратненьких куда подальше. Заведение, конечно, не из самых богатых, но по ним не скажешь, что они не могут позволить себе больше, скорее наоборот — ведут себя, как хозяева, важные такие, но вместе с тем и непростые, очень непростые. Жесты уверенные, глаза холодные. Девица тоже непонятная какая-то — вроде по виду приличная, а глазами стреляет, как будто ищет мужика на ночь или на бокал выпивки. Впрочем, выпивки-то на столе и нет — только кофе.

Ладно, он им сейчас расскажет, что всегда рассказывал, когда на него давили. Потому что нет в мире сил, способных заставить его рассказать, как там все было на самом деле.

Девица встала, прошла мимо него, задела ногой, оглянулась. Она все шепталась с весельчаком, а тут вдруг стала что-то говорить второму, хмурому, который пока ни слова не сказал. Может быть, конечно, в деле заинтересован только их босс, а они так, мелкая сошка, потому и валандаются с девицей…

Девица села на место, продолжила перемигиваться с обоими, только на босса не смотрела совсем. Наверное, не по ней кусок. Ладно, надо откланиваться да уносить ноги.

И тут вдруг девица заметила его. Она улыбалась, но ощущение, однако, было такое, как будто ему дуло в лоб наставили. И спросила, глядя прямо в глаза:

— Скажите, а почему вы не хотите рассказать нам правду?

Он не понял, что с ним произошло. Он хотел встать, но как будто ему на плечи положили тяжелые руки и вдавили его обратно в стул, хотя он явственно видел, что ни один из четверых за столом не двинулся с места. Стало тяжело дышать, как будто воздух вокруг стал густым и вязким.

И как будто его язык сам, отдельно от его головы, вдруг начал произносить слова, да такие, каких он бы ни за что в жизни по своей воле произносить не стал. Он говорил, и с каждым вытолкнутым из глубин словом ему становилось легче. Говорил, говорил… с последним звуком что-то как будто вылетело изнутри, все вокруг вдруг пошло пятнами, затем трещинами, затем наступила темнота.

* 18 *

Себастьяно Марни смотрел на коллег и не находил слов, что с ним случалось крайне редко. С первого взгляда стало понятно, что сидящий перед ними тип ничего им не скажет, так же было понятно, что он что-то знает. Марни думал, что удастся разве что расспросить, а потом, позже, приехать еще раз, зажать в угол и так или иначе все выяснить. Или сейчас пойти за ним, когда соберется уходить, на улице прижать и все узнать. Так и сложилось, и клиент уже, кажется, собрался уходить, но вдруг сел обратно и начал говорить. Да как говорить! В отличие от предыдущей истории эта была складная, намного более правдоподобная и очень грязная. Говорил, прямо соловьем разливался. А когда закончил, откинулся на высокую спинку стула, закрыл глаза… но только на несколько мгновений, а потом открыл их и взгляд его с каждой секундой становился все более осмысленным.

— Выпейте кофе, — любезно проговорил Карло, подталкивая к нему чашку. — И возьмите ваше вознаграждение, — он положил на стол конверт.

Тот залпом выпил все, что было в чашке, забрал конверт и встал.

— Все, мне больше нечего вам сказать, — пробормотал негромко, абсолютно так же, как и в начале их разговора. — Ну я пошел. Бывайте.

Встал и направился к выходу.

Несколько секунд четверо за столом молчали. Потом Элоиза, которая все время разговора как-то непонятно вертелась и стреляла глазами то в Карло, то в Лодовико, шумно выдохнула схватила стакан с водой.

— Уффф… ну и тип, — и залпом выпила воду. — Скользкий и грязный.

— Еще какой, — хмыкнул Карло.

— Скажите, донна Элоиза, — начал Лодовико раздумчиво, — вам тоже показалось, что с самого начала он не желал делиться с нами настоящими подробностями происшедшего много лет назад?

— Да, мне тоже так показалось. Скажу честно, я не слушала, что он вам говорил. Я просто знаю, что сначала он врал, причем привычно, а потом — нет.

— И что же ему помогло стать откровеннее?

— Понятия не имею, — она пожала плечами. — Совесть проснулась?

Марни поднялся и стремительно направился к выходу. Ему было любопытно — вышел ли их странный собеседник наружу и вообще, все ли с ним благополучно. Пара вопросов охране — да, все благополучно, сел на мотоцикл, да никакой у него мотоцикл, как только ездит на таком, да и всё.

Он вернулся к столу и потерял дар речи вторично: Карло сидел за столом один и ухмылялся, а Элоиза танцевала с Лодовико.

* 19 *

Элоиза выпила воду, остатки кофе из чашек Себастьена и Лодовико — ну и подумаешь, что чёрный, и осмотрела стол на предмет того, что бы еще выпить. Голова слегка кружилась. Хотелось лечь и немного вздремнуть, потом даже можно было бы вернуться и еще посидеть с ними всеми за столом, но сейчас ей было плоховато. Но лучше ведь не привлекать к себе лишнего внимания, так? Она и без того тут с ними в странном каком-то статусе. Начиналось так, что прихватили с собой, чтобы не натворила лишнего, а вот возникло дело, и она надеялась, что все сделала правильно.

Из раздумий ее вывел — кто бы мог подумать — Лодовико.

— Донна Элоиза, не желаете ли потанцевать?

— Ой. Ну… Давайте попробуем. Только не кружите меня слишком сильно, хорошо?

— Как скажете…

Лодовико вел ее ничуть не менее уверенно, чем Карло, но абсолютно иначе. Тот всячески выделывался, а этот был нерушимой скалой. В начале она, можно сказать, висела на нем, но потом голова немного выправилась, и удалось встать на ноги потверже.

— Вы отличный танцор, дон Лодовико. Никогда бы не подумала, правда.

— Вашему дяде были нужны подчиненные с разносторонним образованием. А вот скажите — это же вы заставили его говорить? Он же не хотел ничего рассказывать? И у него не было никаких объективных причин это делать, кроме… кроме вас.

— Это теперь будет модно — списывать на меня все, чему нельзя дать объяснение? — слегка улыбнулась она.

— Если предположить, что причина в вас, все становится на свои места. Я же вчера, когда открыл дверь в ваш кабинет, видел, что вы на самом деле этого жирного гада пальцем не тронули. Я не знаю и знать не хочу, как именно вы это делаете, но раз делаете, значит, это возможно.

— А танцевать со мной не боитесь? — она снова улыбнулась, все еще осторожно.

— Я думаю, если вдруг я сделаю что-то не то — вы мне скажете. А если не скажете — Себастьяно меня спасет, — он тоже улыбался. — Вообще-то я хотел вам сказать, что мне плевать, как вы это делаете, но вы просто супер. Теперь я понимаю, почему Себастьяно готов ходить в бой с вами за спиной. Без вас мы бы сегодня этого сморчка не раскололи ни за что.