Единственное желание. Книга 4 (СИ) - Черпинская Надежда

Миланейя задержалась на мгновение.

– Как думаешь, они уже в Герсвальде? Надеюсь, с тех пор, как вы расстались, Милосердная не оставила моего брата…

– Не сомневайся, она хранит всех своих детей! И он не исключение. Мать Мира его спасёт и сбережёт.

– Давно ли ты стал так полагаться на её милость? – изумлённо приподняла брови целительница. – Раньше ты не очень-то верил в Благословенную.

– Всё меняется, – пожал плечами Ворон. – Раньше я верил в иные вещи – они казались мне неизменными. А теперь они исчезли. Так, моя миледи?

Она опустила глаза, добавила, помолчав:

– Ты приходи к нам потом! Я… Отец меня ждёт.

– Конечно, – он кивнул. – Я приду.

– Чему ты улыбаешься?

Она подняла подбородок, и голос изменился чуть заметно – вызов, обида, досада?

– Я рад увидеть тебя, – отозвался он. – Рад увидеть тебя сегодня. Такой. Настоящей.

– Я лишь такая, какая есть, – вызов уже не только в голосе, но и в лучистых глазах цвета первой зелени.

Эл улыбнулся снова и развернулся, собираясь присоединиться к своим приятелям. Но всё-таки не смог уйти. Не смог уйти и промолчать.

– Знаешь, я сегодня подумал, что самое страшное для человека – это прозрение. Открыть однажды глаза и понять, что мир совсем не такой, как казалось. Что может быть ужаснее этого?

Миланейя пожала плечами в недоумении, покосившись на него.

– Теперь я знаю ответ, – спокойно продолжил Ворон. – Страшнее, так и не открыть своих глаз. Прожить всю жизнь, оставаясь незрячим, а истину так и не увидеть. Я рад, что сумел прозреть. Я уже никогда не буду тем слепым дураком. А однажды… может быть, я даже отыщу мою радугу…

***

– Пожалуй, я слишком много времени провёл у Первого Древа, – Эливерт улыбнулся погрустневшей Романовой. – Беседы с Матерью Сатифой не прошли даром. Я научился видеть, Дэини. И временами… мне от этого страшно…

– Что? Кому тут страшно? – Кайл вернулся с тарелкой зелени в одной руке и блюдом мяса в другой.

– Жить, говорю, страшно, – знакомая язвительная ухмылка расплылась по лицу атамана. – Такое творится! У меня же, как в той старой шутке: было у гонца три вести, за какую голову отрубили – сам не понял. Ну, с какой начинать?

– Хорошие или плохие? – с опаской уточнила Рыжая.

– Да две, вроде, ничего, а третья – полный мрак!

– Тогда с хороших начинай, – распорядился полукровка, – а плохую – на десерт!

– Как скажите! – покорно кивнул вифриец. – Тогда первая… Завязал я.

– То есть? – не поняла Настя.

– Всё. Хватит. Бросаю свои грабежи-разбои, – пожал плечами Ворон.

– Да ну?! – изумился Кайл, снова исчезая в доме. С порога крикнул: – Без меня всё не рассказывай!

– Ой, так это здорово! – просияла Анастасия, уразумев, наконец, смысл сказанного вифрийцем, потянулась к нему тотчас: – Дай, я тебя обниму! Ты… Я тобой горжусь!

– Да погоди ещё! Рано поздравлять, – вздохнул Эл. – За один день от прошлого не отмоешься, Дэини. Это Мать Мира меня простила, а у людей память долгая. Честное имя ещё заслужить надо. Но я смогу. Я потому и в Лэрианор сразу рванул: надо было делишки передать, братцам своим объявить, что больше не будет у них атамана Эливерта. Не чужие всё-таки, столько лет… Замену себе найти… Не поверишь, кто теперь там за меня!

– Ну? – не выдержала Рыжая.

– Фрейя. Представь только – девку в атаманши выбрали! – захохотал Эл. – Впрочем, она баба с головой. Я за ребят своих буду спокоен. Да и выбрали-то сами. Никто не заставлял. Потом к нашему с тобой старому приятелю Ферлааду заглянуть пришлось. Тоже объяснить, что и как. Ну, он, вроде, списал мой душевный настрой на то, что я теперь хромой да криворукий. Вот так! От вольницы я отвязался. Как говорится, лети Ворон, куда хочешь!

– Ты меня сейчас так порадовал, – Настя всплеснула руками, – не передать!

– Всё-то у вас, девиц, легко и просто! – покачал головой бывший атаман лэрианорской вольницы. – Дэини, мне мои прошлые дела никто не списал. Стражам порядка попадусь ­– вздёрнут.

– Так надо короля попросить! Да, Кайл? – оживилась Настя.

Полукровка как раз притащил нарезанный сыр и приборы на троих.

– Конечно! – кивнул рыцарь. – Ты тоже у нас герой Кирлии. Тебе награда положена. Слыхал, как он меня пожаловал?

– Да уж! – усмехнулся Ворон. – Меня так не надо. Я как-нибудь сам.

– Да это Лиэлид взъелась, – махнул рукой Северянин, – что мы ей Чашу не отдали.

– А вы её всё-таки нашли? – удивился Эливерт. – А Ушастик мне даже не сказал.

– Наверное, потому что мы все пообещали это в секрете держать, – рассудила Настя. – Нашли. Нашли и спрятали. Она у меня.

Настя видела предостерегающий взгляд Кайла, но это её не остановило.

– Да, мой милый, я помню, что это тайна. Но от Эливерта я ничего скрывать не собираюсь, – Рыжая обратилась снова к вифрийцу: – Она не совсем у меня. Кристайл помог спрятать. С помощью магии. Место только я знаю, но добыть её без его помощи не могу. Так решили. Для безопасности. Хотя она теперь не нужна никому.

– Ошибаешься. Нужна, – Эл серьёзно посмотрел в зелёные глаза Романовой. – Найдутся охотники. Но об этом после поговорим. За доверие – спасибо! Ясно-понятно, я с вами заодно. Но больше, Рыжая, ты об этом никому не говори! Хорошо? Даже тем, кому веришь.

Ворон поднял глаза на Северянина.

– Садись давай уже, Кайл! Хорош бегать.

– Ага, сейчас… Вина ещё принесу. За встречу-то надо! – спохватился хозяин дома. – У меня там, в погребе, «Жемчужная лоза» есть. Я сейчас. А насчёт короля – подумай! Зря отказываешься.

– Нет, это лишнее, – вздохнул атаман. – У меня уже есть один покровитель из великих мира сего. С ним бы рассчитаться. Я про милорда Данкалнау.

– Это… – Настя не успела договорить.

– Отец Иридиона, – кивнул полукровка.

– Ага, Кайл его хорошо знает, – как-то странно усмехнулся недавний разбойник, а ныне практически уже честный человек. – Он мне протекцию свою обещал. За определённые услуги. Всегда так: хочешь свободу и новую жизнь – сначала отработай! Никак не выходит у меня руки в дерьме не пачкать! Но это всё – последний раз!

– А что за дельце? – напряглась Анастасия.

– Опять пытаюсь вперёд забегать, – виновато пожал плечами Эливерт. – Это больше к третьей новости относится. А её без Кайла рассказывать не стану.

– Да, давай по порядку, – кивнула Настя. – Он в погреб полез. Это надолго. Итак, Лэрианор, Ферлаад, потом…

– Потом я был в Сальваре, – взгляд Ворона изменился мгновенно: потеплел, заискрился.

– Ого! – Настя аж подскочила. – У Граю и Вириян? И как тебя там встретили?

– Лучше, чем в Лэрианоре… – многозначительно улыбнулся разбойник.

***

24 Цена жизни

Он заметил её издалека и тотчас узнал средь весёлой ватаги ребятни, игравшей у дома портнихи.

Хотя она сильно изменилась за время их разлуки. Вытянулась и окрепла.

По-прежнему шустрая, гибкая, лёгкая, но переставшая голодать, она теперь держалась совсем иначе. Смело, беспечно.

Другие девчонки, да и двое мальчишек, заглядывали ей в рот, слушались беспрекословно. А она поучала с серьёзным видом, указывала пальчиком – попробуй, ослушайся!

Ишь, пигалица, атаманшу из себя строит!

Ручки и ножки перестали походить на соломинки. Две аккуратные тёмные косички змеились по острым плечикам.

А какой красивый сарафан из голубого жокрета сшила ей Вириян! И эти кукольные туфельки!

Три другие девчонки казались такими обычными, бесцветными, одинаковыми. Мальчишки в дырявых штанах и со сбитыми коленками – и вовсе смешными и нелепыми. А она – совсем другая…

«Моя – самая красивая! – с гордостью отметил Эливерт. И сам внезапно испугался этой мысли. –Моя? А разве нет?»

Он оставил лошадь у коновязи, спрыгнул с седла, но так и не решался окликнуть её. Стоял, смотрел издали и чувствовал, как по лицу расползалась нелепая глупая улыбка. Счастливая улыбка!

Ребятня его не замечала, погруженная в какую-то игру. На земле были начертаны всяческие клетки, линии, крестики. Они прыгали по этим секретным символам, а белобрысый полноватый мальчишка время от времени пытался их поймать. Девчонки с визгом ускользали из его рук, а иногда громко начинали спорить, удалось ли тому их задеть или они успели проскочить на спасительную клетку.