Императорский отбор (СИ) - Свободина Виктория

Правда, именно тех ингредиентов, какие понадобились бы для обычной краски, не нашлось, потому я решилась на эксперимент, смешав несколько зелий. Вроде бы краска получилась, а цвет, по моим расчетам, должен быть очень интересный, но эксперимент он на то и эксперимент, что что-то может пойти не так.

– Достала? – нетерпеливо поинтересовалась у меня Фана.

Мы вчетвером сидим в шатре для омовений, который поставили по нашей просьбе солдаты.

– Ага.

– Какой цвет?

– А тебе какой все-таки хотелось бы?

– Да я уже не знаю, какой будет, такой будет. Не томи, какой?

Фантара, словно ребенок, смотрит на меня с ожиданием чуда во взгляде.

– Хм, давай так. Сейчас уже поздно все волосы красить, вдруг не понравится, давай сначала несколько прядей выкрасим. В любом случае, если что-то пойдет не так, будет не столь катастрофично.

– Шали, ты меня пугаешь.

– Не бойся и доверься мне. Я надеюсь, тебе понравится.

Усадила нервничающую лиру Родерик на узенькую скамейку и приступила к делу. Остальные девушки занимаются собой, но все равно то и дело бросают на меня и Фану любопытные взгляды. К моменту, когда нужно было смывать краски и сушить волосы, лиры вышли, чтобы забрать из шатра свои торжественные платья. Когда Некс и Гвен вернулись, я уже успела почти полностью просушить волосы Фаны полотенцем. Родерик предпочла крепко зажмуриться, чтобы увидеть уже готовый результат. Девочки от увиденного выронили охапку платьев из рук и дружно охнули.

– Что там?! – с паническими нотками в голосе спросила Фантара.

– Красота! – дружно выдохнули девушки, и я с ними совершенно согласна. Вообще, прядки благодаря зельям должны были приобрести стальной цвет, ну или попросту посереть и обесцветиться, но так как ведьмы с природными компонентами на короткой ноге и я влила в зелья часть своей души и способностей, цвет стал ярче, насыщенней и заблестел. Даже сейчас, в полутемном шатре пряди Фантары таинственно переливаются, а на свету и вовсе ярко заблестят.

– Дайте зеркальце! – потребовала взволнованная лира Родерик, а когда увидела свое отражение, в палатке был поднят довольный счастливый визг.

Гвен крепко сжала мою руку – откуда только силы взялись – и с горящим взором взмолилась:

– Шали, сделай и мне такие! Пожалуйста!

– Лира, я бы сделала, но у вас такого эффекта не будет, волосы светлые, все сольется.

– Все равно здорово, на свету я словно буду сиять.

– Давайте попозже, думаю, у нас осталось не так много времени до прихода императора.

– Прошу! Любые деньги!

Ну, может, и не любые, но почему бы и не взять, а то если все подарки отберут, денежные средства очень понадобятся. В общем, приступила к волосам Гвен.

– Некс, а ты не хочешь себе так сделать? – полюбопытствовала Фана, которая до сих пор не может наглядеться на себя в зеркало. – Красота ведь неимоверная.

– Нет, – Огнарик фыркнула. – Предпочитаю свою, естественную красоту. Краска смоется, и что останется? Шали ведь не всегда будет под рукой, а про такие мерцающие краски я никогда не слышала.

С Гвен я торопилась, да и сама лира меня поторапливала. Со стороны шатра невест уже слышится шум – девушки стали просыпаться. Из-за спешки немного недодержала краску, а когда начала ее смывать и увидела результат, пальцы онемели, дыхание сперло. Поняла, что мне конец. Фана и Некс узрели новый цвет волос Гвен почти одновременно со мной.

– Кхм-кхм. Лира Соушерик, давайте вы сами волосы высушите, а я пойду. Мне надо тоже подготовиться, – говорю я, уже спеша к выходу из шатра.

Гвен почувствовала неладное сразу. Видимо, интонации моего голоса выдали. Ну или круглые глаза Фаны и Некс, в которых застыл шок. Лира Соушерик выхватила у Фантары зеркальце и громко завизжала, а я прибавила ходу.

Из-за того, что раньше смыла, не успели произойти все окисляющие процессы, и окрашенные пряди лиры приобрели кислотный малиновый цвет. Ну, в принципе, тоже интересно так смотрится, никто бледной молью теперь не назовет. В любом случае, пока мне на глаза Гвен лучше не показываться, пусть сначала остынет немного.

Отъехала подальше от стоянки, искупалась в реке, бессовестно пользуясь хорошим отношением к себе со стороны воды, сделала себе красивую и сложную прическу – течение само расчесало, а потом переплело мне волосы, осталось только подождать, пока высохнет, но солнце с утра уже жарко греет. На берегу в кустах навела марафет, надела лучшее из имеющихся в седельной сумке Индегерда немнущихся летних платьев. Как ни странно, но платье черное. Далеко не самый мой любимый цвет, но я отлично помню, что, когда я мерила его перед зеркалом, платье сидело идеально, в нем сочетались элегантность, простота, практичность и изысканность, подчеркивались все достоинства фигуры. Летящий подол с небольшим разрезом ходьбе ни капли не мешает. В общем, я довольна.

Вернулась к шатру я вовремя – как раз успела застать переполох среди невест, которым сообщили, что император уже направляется к кандидаткам. С удовольствием слежу за тем, как невесты заполошно одеваются, кто-то пытается успеть причесаться, кто-то накраситься, но все явно не успевают и, похоже, предстанут перед императором в своем первозданном виде – сонные, непричесанные и ненакрашенные, паникующие. Чувствую себя отомщенной за былые обиды.

Мои девочки в стороне стоят, ко всему готовые, и тоже с явным наслаждением следят за волнующимися кандидатками. Только Гвен грустная. Подошла к, ну, наверное, подругам, охранницей Фаны я теперь вряд ли являюсь официально, но обязанностей с себя не снимаю, лир Родерик заплатил за то, чтобы я берегла его дочь. Встала рядом с печальной Гвен, которая на меня теперь и не смотрит, и вставила в прическу девушки найденный на обратном пути алый полевой цветок, нераскрывшийся бутон, простой и красивый, как сама лира Соушерик. Бутон по цвету идеально подошел к малиновым прядкам.

– Гвен, не грусти, пожалуйста, ты прекрасна.

– Я посмешище, – тихо произнесла в ответ лира.

– Вовсе нет. Сейчас ты похожа на изящную экзотическую пеструю птичку. Кто этого не оценит, тот полный дурак.

Гвен наконец подняла на меня недоверчивый взгляд.

– Правда?

– Конечно.

Невесты зароптали. На пригорке показался император на белом боевом коне, рядом с его величеством генерал и его заместитель. Должна отметить, что все мужчины хороши собой и выглядят очень внушительно. Волнение в среде лир лишь нарастает. Охи, ахи, визги, паника вперемешку с восторгом. Ну все, главный петух прибыл осматривать курятник. Жалко, что я тоже теперь в курятнике, с куда большим удовольствием понаблюдала бы за всем этим представлением со стороны.

Охрана просит всех девушек построиться в линейку. М-да, конечно, не самое удачное место для первого представления. Тех, кто успел одеться в вечерние платья, немного, да и как-то неуместно смотрятся утром в поле дорогие изящные наряды. Как раз перед рядом выстроившихся невест весьма неуместно навалена куча конского навоза, что солидности мероприятию совсем не придает. А еще солдаты – сгрудились вокруг, им и на взволнованных девушек интересно поглазеть, да и императора не каждый день увидишь.

Его величество, подъехав, тут же спешился, встал возле коня, осмотрел нестройный ряд притихших невест и улыбнулся. Обворожительно так, используя весь свой дар природного обаяния. У меня стали подкашиваться ноги. Быстро отвернулась, и стало гораздо легче. По ряду проходит громкий вздох восторга, и несколько особо впечатлительных лир падают в обморок. Реально падают, это не красивое артистичное падение, а вполне себе настоящий обморок.

Мельком посмотрела на троицу облеченных властью мужчин. Император улыбается все шире и добрее, отчего некоторых девушек уже трясет. У меня глаза заслезились то ли от обаяния его величества, то ли от ударной дозы силы. Прищурилась, но смотрю, уж очень интересно, для чего это показательное выступление. В обморок упали еще пара девушек. Гвен вцепилась мне в руку и тоже начала заваливаться, не иначе как от восторга, держу лиру, чтобы не упала, и выхожу чуть вперед, закрывая ей обзор на убийственно-обаятельного мужчину. Фана пускает слюни, Некс просто застыла и смотрит на императора во все глаза.