Ректор поневоле (СИ) - Никитина Анастасия

— Твоя царственная осанка выше всяких похвал, — шепнул он мне на ухо, пока мы важно вышагивали следом за коронованным родичем. — Долго тренировалась?

— Ты не поверишь: полночи, — сказала я чистую правду. Разумеется, он не поверил.

— Тебе сообщение о визите только утром прислали, врушка. Па хотел проверить, как ты умеешь реагировать на неожиданности.

— Это у нас семейное, — буркнула я, припомнив, что сама говорила Карне всего полчаса назад.

Братец умолк, пытаясь понять, что я имею в виду и не насмехаюсь ли часом. Процессия неожиданно остановилась на полдороги: Па решил побеседовать с Первым целителем. «Ага, — мысленно усмехнулось моё предусмотрительное высочество. — Выясняешь, что госпожа ректор успела сделать в связи с плачевным положением Целительского корпуса? Давай! А я тебе ещё и в письменном виде потом подкину информацию».

И тут краем уха я уловила тихий шёпот:

— Ишь, как вырядилась, — с нескрываемой злобой прошипел женский голос. — Когда она в библиотеку приходила, вроде, попроще выглядела.

— Так не в одёжках же дело, — отозвался мужской. — А в отношении. Посмотри, как она смотрит — даже голову не повернёт. Как будто тут никого, кроме Правителя, и нет. Ну, может, ещё того парня рядом с ней. Заносчивая стерва!

— Это Максиан, — просветила невежу девушка. — Государь-наследник и старший сын Правителя. Стыдно этого не знать, Никс.

«Никс?! Так это ифитов сторож только что обозвал меня заносчивой стервой?!» — обида всколыхнувшаяся в душе удивила меня саму. Скосив глаза, я узнала его собеседницу — черначка-библиотекарша, предлагавшая мне какой-то эльфийский роман, жадно разглядывала Максу.

— И вообще он такой милый…

— Парень, как парень, — проворчал Никс.

— Да что ты понимаешь?

— Уж побольше твоего. Например, что они оба нас даже за людей не считают. Особенно она! Я-то уже решил, что делать, а тебя разве не предупредили, что это порождение Бездны хочет…

Па закончил разговор и двинулся к Административному корпусу. Макса ткнул меня локтем под рёбра, и я, отмерев, пошла следом, так и не узнав, что же такое ужасное хочу.

Усилием воли заставив себя не думать о мерзавце-стороже, моё обозлённое высочество вернулось к более важным вопросам, чем какой-то болтливый чернак. Но беспокоилась я зря. Ничего нового Па мне не сообщил. Даже когда мы остались втроём в ректорском кабинете, он только одобрительно посмотрел на парту, заменившую мой рабочий стол, и сказал:

— Как испытания?

— Отвратительно, — скривилась я, вовремя вспомнив, что именно наплела по этому поводу Максе. — Работать невозможно. Так что в ближайшее время жди от меня запрос на дотацию по поводу мебели.

— А можно не в ближайшее? — настал черёд Па кривиться. — Одна модернизация Целительского корпуса обойдётся…

— Разве это мои проблемы? — вздёрнула брови я. — Не ты ли, когда отправил меня сюда, говорил о «всемерной помощи и поддержке»?

«И чего это я жаловалась на свою память? — мимолётно удивилась я, пока Па переваривал собственную цитату. — Соображаю отлично, и с памятью порядок. Вон как папочка умылся, когда я ему его же слова припомнила!»

— И всё-таки воздержись от замены всего и сразу, — наконец, выдавил из себя он.

— Попробую, — с деланным сожалением улыбнулось моё обнаглевшее высочество, — но тут столько недоработок, так много не хватает. Вот, например…

— А почему ты так странно выглядишь? — поспешно перебил Па. — Нет, я, конечно, одобряю приличный вид, ты меня очень порадовала.

— Этот образ добавляет мне солидности на официальных мероприятиях, — не моргнув глазом, заявила я и, не меняя тона, начала рассказывать о том, как мне полезен нынешний вид.

Моё разошедшееся высочество говорило минут сорок. Я рассказывала о необходимости производить впечатление на профессоров, многие из которых в десять раз старше меня, о психологических аспектах и ограничениях высокого положения, о теории и практике влияния на волю собеседника. Ифитовы кишки, какую ахинею я только не включила в этот монолог, вспомнив даже проповеди дворцового монха о роли, отводимой правящему роду Создателями.

Глаза царственного родителя, несмотря на его тренированное столетиями правления самообладание, раскрывались всё шире, а брови неуклонно ползли вверх. Макса, тот вообще вытаращился на меня, как чернак, узревший Создателя в деревенском сортире. Па явно понимал, что ему вливают в уши полную чушь, но выделить, где именно эта чушь проявляется, не мог: логика моей речи была неоспорима. С тем же успехом я, пожалуй, смогла бы, не сходя с места, логически доказать, что Создателей не четверо, а семь, как, впрочем, и то, что их вообще не существует.

Па сдался на сорок шестой минуте. Напустив на себя деловой вид, он поднялся:

— Прости, дорогая дочь, но государственные дела не ждут. Я вижу, что ты трудишься на благо Белого континента с полной отдачей. Вряд ли я смогу посещать тебя часто, но всегда готов помочь. Для этого достаточно предоставить в Совет аргументированный доклад…

— Конечно, папочка, — с ангельской улыбкой подтвердила я, понимая, что победила, и Па теперь в Академию палкой не загонишь. — Я ещё подумала, что надо разобраться форменной одеждой студиозов, а, кроме того, библиотека…

Па позорно бежал, оставив братца мне на растерзание.

— Только не надо про библиотеку! — взмолился Макса, едва за царственным родителем закрылась дверь.

— Я тебе сейчас про канализацию расскажу, — с угрозой прошипела я. — Со всеми подробностями узнаешь, насколько она изношена. А потом в Совет доклад отправлю. И в качестве аргумента укажу, что государю-наследнику уже всё доложила!

— Не надо!

— А если не надо, то в другой раз, если Па втемяшится в голову устроить мне сюрприз, ты меня заранее предупредишь!

— Да я сам поздно узнал! — отбивался братец.

— Ну, уж точно раньше меня, предатель!

— Хорошо, хорошо! — сдался он.

— Не соблаговолит ли его высочество государь-наследник сопроводить меня вниз? Я должна проводить Его величество Правителя, — напыщенно проговорила я, и уже нормальным тоном добавила. — Там, вроде, труба сбор играет. Похоже, Па хочет удрать побыстрее.

— Я бы тоже удрал после того, что ты тут наговорила, — поморщился Макса, пропуская мое ехидно ухмыляющееся высочество в коридор. — Как можно с таким серьёзным лицом целый час нести невероятную и в то же время совершенно правдоподобную ерунду? Я минут через десять вообще перестал понимать, о чём речь. Долго тренировалась?

— Ты не поверишь, — усмехнулась я. — Экспромт.

— Не поверю, — качнул головой братец. — Скажи ещё, что твоя внезапно появившаяся королевская осанка — тоже экспромт. Складывалось впечатление, что ты ради этой встречи лом проглотила. Это ж надо, ни на полсантиметра голову не склонить за всё время! Такие фигуры Создателям в храмах рисуют, — тут он поёжился и добавил, — впрочем, лица тоже. Такое чувство, что рядом со мной статуя идёт.

В этот момент мы подошли к кортежу, и разговор затих сам по себе. Па уже был в седле, похлопывая по холке тёмнозелёного ящера, явно недовольного тем, что ему не дают сорваться с места. Макса вскочил в седло, и царственный родитель, вскинув вверх сжатый кулак, громко выкрикнул ритуальные слова одобрения:

— Моё дитя!

— Королевское дитя! — подхватило полсотни глоток.

Я слегка поклонилась, принимая похвалу. А в дальнем углу двора Никс что-то втолковывал глупой библиотекарше, оживлённо жестикулируя. И единственный взгляд, который он бросил в мою сторону, был совсем не добрым.

Глава 14. За двумя студиозами погонишься — ни одного не поймаешь

Я открыла глаза и поняла, что выспалась. Впервые за последние дни выспалась на славу. Вчера, вымотавшись до предела, я завалилась в постель, заставив себя только избавиться от ректорской мантии вкупе с тяжеленным амулетом и принять душ. Отключилось моё вымученное высочество, похоже, ещё раньше, чем голова коснулась подушки.