Драконов больше нет. Дилогия (СИ) - Ветрова Ветка

Я растеряно оглянулась на Астамира. Маг ободряюще мне подмигнул, громко прикрикнул на любопытных:

— Да будет вам! Ещё успеете познакомиться. Устала девочка — только ведь дорогу теней одолела.

Все понимающе закивали головами, расступились, позволяя пройти следом за моим провожатым. Приглядевшись, заметила бревенчатые постройки, притаившиеся под раскидистыми кронами деревьев. Жилища поселян были незатейливыми, в основном напоминали кособокие избушки. Но встречались и добротные, многокомнатные дома, с многочисленными пристройками. В одну из таких местных усадеб, которая стояла на отшибе, меня и проводил Астамир.

— Поживёшь пока здесь, — сказал маг. — Никто мешать не станет.

Прежде чем направиться к своему новому дому я оглянулась. Больше никто не обращал на нас внимания, маги снова вернулись к своим делам. Разве что ребятня, всё ещё поглядывала на меня, что-то между собой обсуждая.

В просторной горнице, устланной травяными душистыми ковриками, меня встретила Рояна. Магичка протянула мне тёмно-бардовую тунику и прежде чем уйти холодно обронила:

— Одежду смени. А помыться можешь в спаленке, воду скоро принесут.

Я повертела в руках непривычное платье, сожалея, что не могу оставить себе свою одежду. За годы бродяжничества успела привыкнуть к штанам, рубахам, курткам, и уже сомневалась: смогу ли чувствовать себя уютно в женском наряде. А вот когда увидела корыто с тёплой водой, поняла, как мало нужно для счастья. Вымытое тело обернула мягкой тканью, не торопясь облачаться в тунику магички. Негромкий стук в дверь заставил настороженно вскинуть голову. Не ожидала, что ко мне вдруг пожалуют гости, ведь Астамир пообещал покой и отдых, хотя бы сегодня. Но стук повторился, и я недовольным вздохом принудила себя откликнуться:

— Да, входите уже.

Дверь со скрипом отворилась, и на пороге появился человек, которого я давно уже считала мёртвым. Медленно присела на ближайшую лавку, смиряясь с тем, что призраки, живущие среди магов, видимо, привычное здесь явление.

2. Живые призраки.

Синилья смотрена на меня, я смотрела на Синилью и честно пыталась проснуться. Нянька выглядела нисколько не изменившейся, всё так же горбилась и всё так же сияла живыми чёрными глазами. Она улыбнулась мне и не исчезла даже тогда, когда я пребольно ущипнула себя за руку. Сомнение в её реальности было вызвано лишь непривычным для старухи плаксивым выражением лица. Ранее я никогда не видела, чтобы Синилья проливала слёзы, будь то от горя, или от радости.

— Вернушка, девочка моя, — пробормотала нянька, суетливо вытирая влагу с тёмных, сморщенных, как печёное яблоко, щёк. Она сделала шаг ко мне навстречу, протягивая руки для объятий, и тут же остановилась, натолкнувшись на мой потемневший взгляд.

Чёрный огонь, пробудившийся во мне в пещере, как оказалось, не потух, а лишь уснул на время. Он был рад очнуться и вспыхнуть с новой силой, по-хозяйски растекаясь по венам, поджигая в них вяло бегущую ранее кровь. Я поднялась и покачала головой, не позволяя старухе приблизиться.

— Так ты всё-таки маг, — хмыкнула хмуро. — А я ведь даже не догадывалась.

— Я не маг, деточка, — растеряно ответила нянька, явно не узнавая меня. — Всего лишь вестница. Умею читать души, видеть предначертанное судьбой, а больше ничего. Всегда знала, что ты дракон, малышка, но вот только теперь смогла увидеть это.

— Да, я дракон, — странно, но больше во мне не было сомнений, я чувствовала огонь в себе и не собиралась от него отказываться. Думается, теперь он навсегда поглотил синь моих глаз. — Я тот дракон, которого ты растила, который верил, что небезразличен тебе.

— Я любила тебя, Вернушка, — заверила меня Синилья, прижимая руки к груди. Она ещё раз попыталась приблизиться, намереваясь обнять меня, как в детстве, когда я пряталась от своих невзгод у неё на груди. — Не бойся, я не призрак. Мне просто нужно было исчезнуть тогда — ищейки мудрецов не давали покоя.

— Я не боюсь. — В моих глазах заплескалось пламя, заставляя старуху отшатнуться. — Но лучше бы ты была призраком. Говорят, они не умеют лгать и тогда, возможно, я бы поверила.

— Я не обманываю, деточка, — плаксиво попыталась убедить меня Синилья. — Я очень привязалась к тебе. Это правда.

— Ай-ай-ай, — насмешливо протянула я. — Привязалась к зверушке, которую с детства готовила на заклание. Мне осталось только посочувствовать тебе, дорогая нянюшка.

— Поверь в мою искренность! Я ведь не знала… — старуха снова роняла слёзы, пытаясь объяснить, оправдаться. — Всю жизнь я любила мага и готова была на всё ради него. Я и сейчас ради него на всё готова. Ты ведь теперь знаешь, что такое любовь, Верна? Я вижу, как звенит это чувство в твоей душе. Но сердце моё велико и в нём ты, маленький дракон, тоже прочно заняла уголочек с самого первого мига, как только я тебя увидела.

Да, теперь я знала, что такое любовь, но и с ненавистью успела познакомиться, и с болью. Словам же верить разучилась. Теперь я была драконом, а не маленькой доверчивой девчушкой с замиранием сердца слушающей нянькины сказки. А драконы всегда одиноки среди людей. Одиноки навсегда. Я, не слушая лепет старухи, порывисто наклонилась и подняла с пола свою одежду. Нянькин платок — алый кусок ткани с узелками на концах отыскался в кармане штанов.

— Возьми, — протянула его Синилье. — Твой знак мне больше не нужен. Заклинатель нашёл меня, и маги получили своего дракона, как и было вами задумано. И потом, мне не о чем больше вспоминать.

Старуха взяла свой платок дрожащими руками и тут же приложила его к заплаканным глазам. Она ещё больше сгорбилась, сморщилась, глаза её потухли. Вяло протянула мне свёрток с одеждой.

— Здесь костюм лесовиков. Я подумала, что тебе будет в нём удобнее, чем в непривычной тунике магов.

Я не шелохнулась, и она оставила подарок на скамье. Повернувшись, нянька ушла, едва волоча больные, опухшие от старости и болезни ноги. Я глядела ей в след, не видя и не чувствуя ничего, словно она действительно была призраком.

Одежда пришлась мне впору, будто кто-то специально сшил её для меня. А даже, если это и так? Какая разница, меня больше не трогала чужая забота. Мягкие кожаные сапожки, впрочем, порадовали. Я с отвращением отшвырнула в сторону огромные мужские сапожищи, успевшие основательно, до волдырей, натереть ноги. Только теперь спохватилась, вспомнив о шкатулке с дневниками, оставленной возле Лордина. Подумав, отмахнулась от беспокойства: я ведь всё равно знала все свитки наизусть. Ухмыльнулась, предположив, как обрадуется Гор нечаянной находке. Долго чесала отросшие волосы деревянным гребнем, рискуя сильно проредить свою шевелюру. Потом собрала их в пучок на затылке, решив как-нибудь поспрашивать у магов ножницы — длинные кудри были мне в тягость, избавиться от них как можно скорее я бы не отказалась. Пока одевалась, в комнату впорхнула стайка девушек, испросив прежде моего позволения. Коротко поклонившись, что было, видимо, привычным здесь приветствием, хохотушки споро расставили на столе передо мною лукошки и миски с угощением. Поглядывали на меня из-под опущенных ресниц с любопытством, тихо перешёптывались, хихикая, но спросить ничего так и не решились. Даже странно, совсем ведь на вид обычные девчонки, и не скажешь, что магами рождены. Девушки убежали, смущённо склонив украшенные венками головы. Уже прикрыв за собой дверь, разразились громкими смешками и удивлёнными возгласами. Я скользнула равнодушным взглядом по разносолам, пожалованным мне хозяевами лесного поселения. Чего тут только не было: душистый мёд, ягоды, грибы, орехи, неизвестные мне маринованные коренья. Лес явно не скупился на свои дары. Отстранённо подумала, что теперь понимаю, почему кот не остался с магами. Уж таким-то меню его вряд ли возможно было бы здесь удержать. О заклинателе вспомнила без привычных эмоций, словно бушевавший во мне огонь успел выжечь всю накопившуюся в душе боль. Есть не хотелось. То ли поздний ужин Гора оказался слишком сытным, то ли аппетит исчез вместе с той, кем я была прежде. Дракон во мне пробудился, только вот как с этой переменой жить, я ещё не знала, но понимала, что становлюсь другой. Угостившись лишь глоточком кислого морса, я встала и направилась к двери, надеясь, что прогулка развеет моё смятение, поможет отыскать равновесие во взбудораженной душе.