Магические притязания (ЛП) - Эндрюс Илона

Он, казалось, задумался.

— Они злятся.

— Людьми управляют эмоции, Конлан, а гнев — одна из самых сильных эмоций, которые мы можем испытывать. Если не дать ему выход, он может усилиться. Всегда учитывай это.

— Ты злишься? — спросил он.

— Очень.

— Из-за того мальчика, который умер?

— Да. И из-за других вещей, которые натворила сила в лесу. Она не признаёт ценности жизни, человеческой или животной. Мы с папой положим этому конец сегодня.

— Папа тоже злится?

— Да.

— Он никогда не злится.

О, ты даже не представляешь.

Конлан оглянулся на лес. Логика подсказывала мне, что ему всего восемь, но мне так не казалось. Я была его мамой. Я родила его, я вырастила, но всё же в моём сыне было что-то, чего я не понимала. Иногда мне хотелось вскрыть его череп и посмотреть, что там происходит. Но, наверное, все родители иногда так чувствуют.

— Чувствуешь ли ты магию притязания?

Он кивнул.

— Здесь уютно. Я будто дома. Здесь безопасно.

— Хорошо.

Эрра сказала мне, что так и должно быть. «Шар» был уродливым зверем, но он по-разному влиял на членов моей семьи, и дети страдали от него меньше всего. Находясь на территории родителей, они чувствовали себя в безопасности и были довольны. Они знали, что защищены.

Пройдёт ещё лет десять или около того, прежде чем Конлан захочет обзавестись собственной территорией. Или он может вообще никогда не заявить о своих правах. Эрра не делала этого до тех пор, пока не обосновалась на своей нынешней базе в Калифорнии, и даже тогда она заявила права только на прилегающую территорию.

Когда Эрра и Джули уехали из Атланты, тётя отправилась на запад, как можно дальше, не покидая при этом континента. Она оставляла мне много свободы. Они с отцом думали не годами, а столетиями. Они ожидали, что я займу свою территорию и буду её развивать. К счастью для всех, я была чемпионом по части того, чтобы не оправдывать родительских ожиданий.

— Пойдём со мной, — сказала я Конлану.

Он последовал за мной вдоль стены к воротам. У лестницы, ведущей на стену, ждали двое мужчин, Джушур и Римуш, одетые в одинаковые серо-зелёные костюмы — своего рода тактическую униформу на стыке современной военной формы и одежды древних ассасинов. У каждого из них было по два изогнутых меча, по одному на каждом бедре, и луки за спиной.

Они посмотрели на меня. Я кивнула, и отец с сыном поднялись по лестнице.

Я указала на место чуть позади и левее меня.

— Встань здесь.

Конлан подошёл.

Я подняла руки, сбросила магический покров, скрывавший мою силу, и позволила потоку магии наполнить меня. Она хлынула сквозь меня, через каждую клетку, через кости, мышцы и кожу, словно луч света, проходящий через призму, а затем вырвалась из меня золотым светом. Я превратилась в сияющий маяк.

На улице всё замерло. Люди смотрели на меня, кто-то с благоговением, кто-то с тревогой. Лютер, мой друг из «Биологической защиты», выразился лучше всех. Магия была дикой и непредсказуемой, и люди, которым всегда было трудно справляться с хаосом, искали способы понять и систематизировать её. Они обманывали себя, думая, что некоторые вещи невозможны, потому что так они чувствовали себя в безопасности. Без плаща я была той самой невозможной вещью. Сама мысль о том, что может существовать человек, обладающий таким количеством магии, разрушала устоявшуюся иллюзию безопасности. Кто-то находил это воодушевляющим, кто-то боялся, а кто-то искал защиты в служении. Я была огромным и страшным чудовищем, и под моими крыльями было тепло и безопасно.

Джушур преклонил колено.

— Джушур, сын Киззуры, первый из Очей и Ушей, Четвёртый Клинок Шинара, объяви о своих намерениях.

Джушур говорил, тщательно выговаривая каждое слово, словно высекая его на камне.

— Клянусь честью и душой, что посвящаю свою жизнь вам, моя королева. Клянусь защищать и чтить вас в победе и в поражении, в голодные времена и в годы изобилия, и даже если весь мир ополчится против вас, я буду вашим щитом. Я поставлю вашу жизнь выше своей, и буду говорить вам только правду. Мой клинок, мой разум и моя душа принадлежат вам.

Он изменил клятву. Часть про то, что нельзя лгать, была импровизацией.

— Клянешься ли ты, что можешь дать эту клятву? Что никто другой не претендует на твою верность?

— Да.

— Я принимаю твою клятву. Я буду защищать и чтить тебя и в победе, и в поражении, и в голодные времена, и в годы изобилия. Я никогда не оставлю тебя ради собственной выгоды. Я буду заботиться о тебе до тех пор, пока ты не покинешь этот мир. Я буду защищать тебя, как защищаю свою жизнь, и твои деяния на службе нашему общему делу будут записаны и преданы огласке, чтобы наши потомки могли чтить и прославлять твою жизнь. Я буду относиться к тебе не как к своему слуге, а как к дорогому другу, который всегда рядом со мной. Я буду верна своей клятве до конца своих дней.

Джушур приподнял брови. Я тоже дала нестандартную клятву, потому что, если бы я приняла чью-то присягу, то сделала бы это на своих условиях. Не будет ни королевы, ни слуг. Будет братство равных или настолько близких к равным, насколько они позволят себе быть.

— Принимаешь ли ты мою клятву, Джушур, сын Киззуры?

— Да, — ответил Джушур. — Всем сердцем.

Я протянула руку. Золотой поток магии окутал Джушура. Клятва была символически скреплена.

Он продолжал стоять на коленях.

— Вам не нужно моё разрешение, чтобы встать, — пробормотала я.

— К этому нужно привыкнуть, — пробормотал он в ответ. Он встал и отошёл на шаг.

— Римуш, сын Джушура, девятый из Очей и Ушей, Седьмой Клинок Шинара, объяви о своих намерениях.

Римуш дал такую же клятву. Я приняла её и снова активировала свою магическую защиту. Представление закончилось.

— Ваш отец бы не одобрил, — сказал мне Джушур.

— Ни за что. — Я повернулась к Конлану. — Джушур и Римуш — наши люди. Если с папой и со мной что-то случится во время этой битвы, ты должен будешь вывести их из опасной зоны. Джушур уже не молод, и ему может понадобиться твоя помощь.

Джушур и Римуш склонили головы.

Конлан моргнул и поклонился в ответ.

— Ты понял? — спросила я.

— Да, мэм.

— Хорошо.

В глазах Конлана вспыхнула неуверенность. До этого момента он не допускал мысли о том, что мы с отцом можем не справиться. Для восьмилетнего мальчика это было серьёзным испытанием.

— Куда мне направляться?

— Ты направишься к сестре и бабушке. Джушур знает дорогу.

— Что насчёт Дарина? — спросил он.

Дарин вызвался присоединиться к нашей группе, и Кэрран согласился. Благодаря своей русалочьей природе Дарин обладал более быстрыми рефлексами и ускоренной регенерацией, и, как и его отец и дядя, он был очень хорош в обращении с луком. Но что ещё важнее, Дарин отчаянно хотел влиться в коллектив и решил, что его место — с нами и стаей Уилмингтона. Мы с Кэрраном сражались за жизни Пендертона и нашего будущего дома; Килан, Да Ын и другие оборотни сражались за будущее новой стаи; а Дарин сражался за себя.

— Если есть шанс спасти Дарина, я позабочусь о том, чтобы он был в безопасности, — сказал Римуш.

На улице, перед воротами, за спиной Кэррана выстроились оборотни и лучники. Он смотрел на меня. Наши взгляды встретились. Пора было выступать.

— Твой отец ждёт. — Я кивнула в сторону Кэррана.

Конлан сбежал по лестнице.

Сегодня утром мы с Джушуром поговорили. Они с Римушем носили ожерелья с водой Роланда. Если ожерелье сломать, оно телепортирует всех тех, кто к нему прикасается, к первоначальному источнику воды. Телепортация — рискованный и опасный способ. Это была крайняя мера, но если мы с Кэрраном погибнем, они заберут Конлана оттуда. Они заберут и Дарина, если смогут до него добраться, и увезут мальчиков в Калифорнию. Эрра и Джули разберутся.

Конечно, чтобы это произошло, лес должен сначала убить меня и Кэррана. Конлан угадал. Мы оба были в ярости.

— Шарратум, — тихо произнёс Джушур.