– Рада слышать, что ты говоришь с ним так хорошо, – сказала леди Августа и добавила более резко:
– Но твои сожаления не могут помочь святому Фиакру. Было бы разумней приберечь участие для живых.
Через мгновение Кэрол и леди Августа прошли через каменную стену сада и оказались в ярко освещенном холле, ветхом и непривлекательном. Здание казалось очень древним, так как лепка на высоком потолке почернела от дыма, а стены потрескались и явно нуждались в покраске.
Середину холла занимало несколько металлических столов, покрытых бумажными скатертями с рождественскими мотивами. К столам были придвинуты дешевые металлические стулья. В дверях висело несколько красных и зеленых колокольчиков, потому что потолок был слишком высок для таких украшений. В стороне стояла искусственная елка, сверкая разноцветной канителью. Раскрашенные глиняные ангелы с кривыми крыльями и блестящие цепи из бумажных петелек – все говорило о трудолюбии учащихся воскресной школы.
– Где мы? – спросила Кэрол, – Я опять слышу запах индейки.
– Это то самое мероприятие, на которое преподобный мистер Кинсэйд просил тебя пожертвовать денег. Ты отказалась, но другие – нет. Вчера ему подарили шесть индеек. В рождественские дни пожертвования становятся щедрее, хотя этим славным людям помощь нужна круглый год.
– Помощь в чем? Это что, буфетный стол там, в конце холла? Это званый вечер? А где же тогда гости?
– Их пригласят войти через несколько минут. Добро пожаловать к «Щедрому столу» святого Фиакра.
– Столовая для бедных, – догадалась наконец Кэрол. – Здесь кормят бедняков.
Теперь она заметила, что из помещения, прилегающего к дальней стене холла, слышится какая-то возня и суета. По запахам Кэрол заключила, что там кухня. Оттуда гуськом появилось несколько человек, часть из которых Кэрол узнала. Сходство с процессией слуг в Марлоу-Хаус было полным, ибо оба шествия знаменовали собой дух рождественского веселья перед лицом жесткой экономической реальности.
Кэрол и леди Августа наблюдали, как вошли преподобный мистер Кинсэйд и его жена, неся на дешевых алюминиевых подносах куски жареной индейки. Вошли две пожилых леди, торопливо неся миску с гарниром. Остальное угощение внесли другие добровольные помощники. Даже трое маленьких Кинсэйдов, выделяющиеся сходством со своей светловолосой голубоглазой матерью, помогали при трапезе – каждый из них что-то поставил на буфетный стол.
Трое или четверо мужчин зажигали спиртовые горелки для подогревания пищи. Затем они стали перед столом, чтобы толпа голодных не опрокинула его и не начался пожар. На раздаче у досок и мисок расположились пожилые леди с большими ложками в руках.
– Теперь, – сказал преподобный мистер Кинсэйд своим помощникам, – я думаю, мы готовы отворить двери.
– Возблагодарим Господа, что погода достаточно теплая и люди, ждущие на улице, не замерзли, – заметила миссис Кинсэйд. – Пока каждый получит свою тарелку, бывает такая сумятица.
По случаю праздника миссис Кинсэйд была одета в ярко-красную юбку до щиколоток и такой же яркий зеленый свитер с высоким воротником. На каждом из маленьких Кинсэйдов тоже было надето что-нибудь красное или зеленое, и всех их как следует вымыли и причесали. Преподобный мистер Кинсэйд оглядел свое семейство с законным удовольствием.
– Как я благодарен, что вы все рядом со мной, – сказал он жене, а та в ответ засмеялась и чмокнула его в щеку. Пожилые леди, ожидавшие, когда понадобится раскладывать еду на тарелки, заулыбались и одобрительно закивали при виде этого семейного счастья.
– Миссис Кинсэйд не стесняет себя расходами на одежду, – угрюмо сказала Кэрол. – Готова поспорить, что она могла бы внести свою лепту в это угощение, если бы не так увлекалась модой.
– Ты ничего не знаешь о положении Кинсэйдов. – Голос леди Августы звучал очень грустно, особенно на фоне веселой атмосферы, царящей в холле. – Священники получают небольшое жалованье, особенно те, кому досталось назначение в приходы некогда фешенебельные, но в наше время пришедшие в упадок. Что же до Люциуса Кинсэйда, он отдает приходу больше, чем церковная десятина, чтобы иметь возможность заниматься благотворительностью. А Абигайль Кинсэйд покупает одежду для себя и для детей, в основном выискивая ее на распродажах. Каждую вещь она чистит, чинит и гладит своими руками. Если не может купить чего-то, шьет сама. Она и ее дети одеты по последней моде, потому, вероятно, что она унаследовала чувство моды от своих предков, которые когда-то были почти так же бедны, как она теперь. Может быть, ей кажется, что если она будет хорошо выглядеть, это подбодрит ее мужа, который очень много работает, и поддержит в нем самоуважение и радость. Ты могла бы поинтересоваться и узнать побольше о Кинсэйдах.
– Действительно, замечательная женщина, – согласилась Кэрол. – Очевидно, я судила о ней слишком поспешно.
– И так же не правильно судила о ее муже. – Леди Августа замолчала, заметив оживление в холле. Входная дверь открылась, и вереница людей быстро двинулась к буфету. Кэрол с удивлением смотрела на непрерывный поток мужчин, женщин и детей, черных, белых, индейцев, которым протягивали тарелки с едой и провожали их к столам. Не было ни давки, ни толкотни. Все были вежливы, но само количество голодных действительно создавало сумятицу, о которой говорила миссис Кинсэйд.
– Я и не представляла себе, что в нашем районе столько бедных, – заметила Кэрол. – Большая часть из них старики, а некоторые – подростки и даже дети.
– Бедные всегда рядом с нами, – ответила леди Августа.
– Не особо оригинальная мысль, – отозвалась Кэрол и прибавила:
– Расскажите что-нибудь о миссис Кинсэйд. Из того, что я узнала, пока мы тут стоим, мне показалось, что именно она устраивает эти угощения.
– Ты угадала. Муж – духовная сила, стоящая за попытками насытить голодных, но практический склад ума Абигайль Пенелопы Кинсэйд позволяет организовать это дело и руководить им так, что оно не превращается в хаос.
– Пенелопы? – Кэрол уставилась на миссис Кинсэйд, вдруг увидев фамильное сходство, которое не заметила, когда впервые рассматривала ее.
