Освобождение Атлантиды (ЛП) - Дэй Алисия

Алексиос посмотрел на женщину. Потом на своего принца.

– Это мудро? Особенно принимая во внимание, где мы нашли ее. Мы станем считать, что она говорит нам правду, а не устраивает ловушку, в которой выступит в качестве наживки?

Вместо того чтобы защищать себя, Тиернан улыбнулась ему.

– Ты стал бы хорошим репортером, атлантиец. Никогда не верь тому, что слышишь. Проверка фактов, проверка фактов, проверка фактов.

Она замолчала и густо покраснела.

– По правде сказать, я прыгнула выше головы. Я думала, что знаю, во что ввязывалась. Я вошла туда с ресторанным обслуживанием и знала, что они не начнут вечеринку, пока не уйдет обслуживающий персонал, но я подумала, что могла бы услышать что-то полезное. Вместо этого меня оглушили.

– Заставили снять одежду и участвовать в оргии? – поинтересовался Алексиос, не веря не единому ее слову.

– Нет, я… Поставщики тоже участвовали. Мне приказали отнести много пустых тарелок в фургон доставки и не возвращаться. Но я заглянула в ванную, а потом сумела спрятаться за тем диваном так, что никто не заметил, – она дотронулась до синяка на лице. – Получила этот фингал, когда кто-то швырнул бутылку за диван, а она попала в меня. Было сложно не заплакать. И один из тех мерзких старикашек заметил меня, и мне пришлось сыграть, что я просто стесняюсь, и это моя первая вечеринка. Бежать было опасно; это вызвало бы его подозрения. Так что мне пришлось раздеться, пока этот извращенец смотрел. Потом он забрал мою одежду и сказал, что сейчас вернется. Я пыталась понять, как мне выбраться из переделки, когда вы ребята туда вломились.

– Очень подходящее время, не так ли? Если вообще то, что ты говоришь нам – правда, – заметил Алексиос. – Может, нам бы лучше перепроверить несколько раз твою версию событий.

– И этим мы и займемся, проверим все детали, которые она нам сообщит, – просто сказал Вэн. – Но она была права насчет Пустоты, и то, что она говорит нам сейчас, подтверждает информацию, которую мы получили от независимого источника. Другими словами: пока что все в порядке.

Тиернан указала на одну из карт, и Алексиос подошел поближе, чтобы рассмотреть.

– Они начинают в наиболее населенных областях и выбираются оттуда. Большие города, крупные центральные области. Конечно, Нью-Йорк. Бостон. Сиэтл, Джексонвиль, Флорида. Я полагаю, что глобализация отразилась также на вампирах, – сказала она. – Мы работаем над этой историей вот уже почти три года. Отступники и культ Алголагнии.

– Кто это «мы»? – спросил Конлан.

– Да, мне тяжело поверить, что твои боссы в Бостон Геральд послали тебя распутывать эту историю, – заметил Вэн, качая головой. – По последним сведениям, эта газета – одна из почти трех дюжин в Соединенных штатах, управляется консорциумом оборотней.

Тиернан взглянула на него, улыбаясь уголками губ.

– Кажется, у вас много сведений. Правда ли, что Дональд Трамп – оборотень, или это просто необоснованные слухи?

Вэн фыркнул.

– С такими волосами?

Алексиос не мог веселиться после того, как отправил половину команды бунтовщиков на лечение.

– Может, нам стоит оставить шутки в сторону до более подходящего момента, – он понимал, что сказал грубость, но не собирался извиняться. Извинятся – значило не уважать раненых… и Грейс.

Конлан посмотрел на него мгновение, о чем-то размышляя, а потом кивнул.

– Алексиос прав. Но я снова должен спросить, к кому относится это «мы»? Мы ничего не слышали о расследованиях по Отступникам. Проводимых людьми.

– Если бы вы о нас узнали, то это значило, что мы не справились с нашей задачей, – возразила Тиернан. – Мы – репортеры-ищейки и не работаем на виду. Мы собираем источники, факты и важные улики. Тогда и только тогда мы опубликовываем историю. Это будет самая великая история в моей карьере, когда ее напечатают.

Алексиос решил попытаться блефовать.

– Мы также слышали о тебе, репортер. Мы знаем, что ты – искательница славы, которая полагает, что Пулитцер – ее второе имя. Мы слышали, что на тебя нельзя положиться, и ты небрежна. Зачем нам вообще работать с тобой?

На мгновение, так быстро, что Алексиос чуть было не упустил этот момент, темные глаза Тиернан затуманились и ни на чем не концентрировались.

– Это – ложь, – сказала она жутко спокойно. – Вы никогда обо мне не слышали, и вы также не слышали о моем расследовании. Вы не знаете, кому доверять и переживаете за вашего друга.

– Есть еще кое-что, – сказала она, повернувшись к Конлану. – Вы опасаетесь, что то, что он, Джастис, сделал с тем археологом, будет иметь последствия для Атлантиды. Ужасные последствия.

Внезапно она моргнула и немного вздрогнула, словно птица, стряхивающая капли воды с перьев. И снова улыбнулась, внезапно побледнев.

– Не пытайтесь блефовать с игроком в покер.

В воздухе повисло тяжелое молчание. Что-то странное только что произошло, но Алексиос не был уверен, что именно. Все его чувства говорили ему, что Тиернан – всего лишь человек.

Но такими же людьми были Квинн и Райли. Люди и анэши. Первые эмоциональные эмпаты за тысячелетия. Эрин – певчая драгоценных камней. Никто больше не удивлялся странному.

– Ладно, давай предположим, что ты говоришь правду, – сказал Конлан. Он указал на карту. – Покажи нам.

Тиернан быстро указала около дюжины многолюдных областей.

– Все эти. Культ Алголагнии вовсю занимается набором членов. К несчастью, их понимание набора очень напоминает вербовку солдат.

Вэн крепко выругался на древнеатлантийском, без сомнения из уважения к Тиернан. Несмотря на язык, значение это было ясным.

– Так ты говоришь…

– Что это не добровольное вступление, – закончила предложение девушка. – Не так уж много людей, что бы вы ни думали о нас, людях, подписываются на то, чтобы их мозги превратили в пюре.

– Очень яркая картина, но как интерпретировать данное сравнение? – спросил Конлан. – Ты говоришь, что Анубиза и ее приспешники порабощают людей? Как бы мерзко это не звучало, но это – временное явление. Мы видели подобное веками, тысячелетиями.

– Тут нет ничего временного, – решительно ответила Тиернан. – У нас есть доказательства явного, постоянного искривления мозговых процессов. С нами работают нейрохирурги, специалисты по мозгу и нейропсихиаторы. Магнитные томограммы мозга пострадавших совсем отличаются от снимков людей, прошедших лишь временное порабощение.

Она запнулась, посмотрев на всех них по очереди, как будто чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

– Анубиза создает армию людей-рабов с поврежденными мозгами, которые никогда в жизни не вернутся в нормальное состояние. Она играет в судоку  с нашими мозгами, и кто-то должен положить этому конец.

Если только она не была актрисой, лучшей, чем Алексиос видел когда-либо на сцене, Тиернан говорила правду. Страсть и боль в ее голосе едва ли заставили ее сорваться, но в этой женщине был стержень. Сталь, закаленная в насилии, а не в огне, тем не менее, у нее был этот стальной стержень.

– Расстроенный разум можно излечить, – сказал Конлан.

Вэн посмотрел на него.

– Звезда Артемиды? Но это…

Конлан легко махнул рукой, сбивая брата с мысли.

Вэн прищурился, но послушался. Потом ударил кулаком по столу, испугав их всех.

– Всё возвращается к ней, – рявкнул он. – Как же вселенная настолько потеряла равновесие, что Посейдон лениво сидит в сторонке, позволяя вампирской богине играть в кости на будущее трех рас?

– Ты святотатствуешь, нужно отметить, хотя не могу не согласиться, – сказал Конлан.

– Может быть, сейчас нам следует сосредоточиться на том, в каком направлении нам можно участвовать в этой битве, а не сетовать на действия Богов.

Тиернан тихонько вздохнула.

– Вы говорите, что Анубиза – в самом деле богиня? А Посейдон – вы имеете в виду мифического морского бога? – она прищурилась. – Я пришла к вам с настоящей проблемой, с настоящей информацией о вашем друге, ожидая реальной помощи. Вы так понимаете шутки? Давайте покормим сказками человека?